Игорь Пронин - Русская идея

На столе имелась табличка с именем «Аллен Мозес Бечик» и календарь за прошлый, 2053 год. Когда-то в детстве Рэй очень любил фильмы про близорукого тощего еврея из Нью-Йорка по фамилии Аллен, но Бечик на него совершенно не походил. Довольно рослый, весь какой-то налитой силой, здоровым жирком, да и рожа как у сержанта морской пехоты. Только белая.

— Увольнение, увольнение… — Аллен Мозес Бечик, сотрудник «Все ОК! Инк.», просматривал на невидимом Рэю экране досье клиента. — Развод. Жена вас, конечно, с общим имуществом здорово надула. Тут не написано… Вы с детьми контакты поддерживаете?

— Они не… Люсия восстановила их против меня.

— Ага! Это далось ей легко, я полагаю. Дети, кажется, не слишком в вас нуждаются — что им может дать такой отец? На пособие подарков не купишь, а в остальном… Им сейчас и матери-то необходимы, только пока сиську сосут, а потом — все, дай денег и скройся за углом. Тем не менее устраиваться на работу вам смысла особого нет. Хорошо оплачиваемой должности мы вам не найдем, а учитывая, сколько вам положено по суду перечислять семье… Проще остаться на пособии. Но знаете, мистер Томпсон, не такой уж вы и неудачник. Спросите почему? Потому что ваша бывшая не выскочила за адвоката, ха-ха-ха!

— Потому что это не анекдот, а моя жизнь. — Рэй старался сохранить спокойствие. — Кроме того, ее адвокатом оказалась лесбиянка. Смешно?

— Ну… Так. Обычное дело, в общем-то. Но… А Люсия? Она тоже? — заинтересовался Бечик.

— Не знаю. Все возможно.

— Так… — Бечик довольно весело хрюкнул в свой экран, — И еще одно увольнение, уже после развода. Причина: игнорирование корпоративных интересов. Не складывалось у вас с работодателями! Дальше не так уж интересно… — Бечик пощелкал мышкой, повздыхал. — Мистер Томпсон, как вы сами думаете, в какой момент ваша жизнь пошла под откос?

— Не знаю! — Рэй пожал плечами. — Много ошибок. Женитьба хотя бы. Ну и, наверное, мне не стоило начинать карьеру в финансовой области. Я, вообще-то, в детстве увлекался историей. Еще филологом мог бы стать или…

— Этого дерьма тут знаете сколько перебывало? Сидели на вашем месте и выли, — перебил его Бечик. — Выли, что еще до колледжа выбрали не ту дорожку, грозились даже пристрелить родителей. Неверно их воспитали, видите ли. Не на те ценности сориентировали. Филологи, историки… Неудачники! К среднему возрасту они это понимают и ищут виноватых. Кстати, вы с родителями видитесь?

— Они уже давно в Айове, в пенсионном городке. Я им и раньше не был сильно нужен, а сейчас только расстраиваю. Ведь я тоже неудачник.

Аллен Бечик фыркнул и снова уткнулся в экран. Не слишком тактичный мужик, а с другой стороны — кто еще сюда пойдет работать? Иммигрант, скорее всего, вот и выговор чересчур правильный. Рэй открыл было рот, но забыл, что хотел сказать, — Бечик замолотил по клавишам, чему-то усмехаясь. Пауза, Бечик всматривается в экран, чему-то ухмыляясь, и снова бьет, шевеля толстыми губами. Болтает с кем-то в текстовом режиме, мерзавец!

— Простите, но время нашей встречи ограничено, — заметил Рэй как можно спокойнее.

Клиент глубоко вдохнул и как можно медленнее, на счет, выпустил воздух. «Все ОК! Инк.» — один из клопов, присосавшихся к социальному бюджету. Вместо того чтобы хоть на цент повысить пособия, правительство финансирует вот таких молодчиков. Якобы они помогают безработным найти новое место в жизни, социально и экономически адаптироваться к новым условиям. Чушь! Мало своих кровососов, так еще едут со всех сторон — и не на фабрику устроятся, не в армию или полицию, нет! Они уже сидят в кабинетах и рассказывают американцам, как им жить. Рассказывают, посмеиваясь, лезут жирными пальцами в чужую жизнь… Еврей, конечно! Такой откуда бы ни приехал, где бы ни оказался, везде найдет «земляков», а они уж позаботятся, устроят своего. Нехорошо так думать, конечно, неполиткорректно, но ведь правда — евреи всегда стоят только за своих. В синагоге все дела решают. А потом рассылают чужакам талоны, дающие право потерять полчаса времени, разглядывая толстую морду хозяина кабинета, и имеют за это «гешефт», или как там… Это называется «консультация». Рэй назвал бы это иначе. Он назвал бы это…

— Я трачу ваше время на вас, — повторил Бечик, наконец отрываясь от экрана. — На вас и только на вас! Я хочу вам помочь и консультируюсь с коллегами на ходу. А цинизм простите, я ведь каждый день по восемь часов слушаю потерпевших жизнекрушение. Слушаю, чтобы понять. Поймите и вы: мы не контора по трудоустройству, мы не предлагаем людям переквалифицироваться в больничных сиделок. Моя задача вернуть вас к жизни в широком смысле.

— Да что вы говорите! — Клиент вложил в слова столько сарказма, сколько сумел.

— Конечно, это не всегда возможно. Чаще всего невозможно. Люди сами не хотят… Хотят лелеять свои несчастья, ненавидеть родителей и так далее. Хотят, чтобы их выслушали, — и все. Ну, денег еще хотят, конечно. Только их у нас нет… Почти, или, скажем, не для всех. В любом случае — деньги надо зарабатывать самому. И ведь иногда можно получить пусть неожиданное, но удивительное предложение! Если повезет, конечно. Только человек должен быть готов. Подходящий должен быть человек. Но давайте поговорим о вас! Почему рухнула ваша карьера? Потому что вам была неинтересна игра, в которую там играли, в этих корпорациях. Они подсиживали друг друга, с азартом интриговали, верно? Составляли партии, делили кресла. А вы этим заниматься не стали.

— Это противно, — вынужденно согласился Рэй. — Я был готов работать, просто работать. Но требовалось, видимо, иное…

— Да, конечно! Страна и весь мир катятся к чертям, потому что даже тем, кто работать хочет, этого просто не дают! Слова «честь», «порядочность», «взаимовыручка» — все забыто. Но факт есть факт: такие хорошие деньги не платят, не могут платить за «просто работу». Всегда есть что-то еще, некие осложняющие жизнь моменты, — усмехнулся Бечик. — Н-да, ваш случай не редкость, мягко говоря. Что поделаешь, подковерные игры лучше всего удаются стервозным, но неудовлетворенным женщинам и… ненатуралам. Явным или латентным. Надеюсь, вы никому не передадите моих не слишком приличных для гражданина великой свободной страны слов? А вы просто хотели работать, получать немалые деньги, карьерно расти по заслугам перед фирмой, купить наконец дом на побережье и удить там рыбу в кругу семьи по уик-эндам. Такое веселенькое воскресное кино, верно?

Рэй промолчал, выразительно посмотрев на таймер.

— Каковы ваши жизненные ценности? — не смутился Бечик. — Рыбалка, дом у океана, а что еще?

— Виски. Но только не та дрянь, что теперь могу себе позволить на пособие, я не алкоголик. И не надо мне объяснять, что я должен свои ценности изменить и с наслаждением спиться суррогатами.

— И не собираюсь! Итак, дорогой виски. А может, и коньяк французский, и еще что-нибудь? А как вы, Рэй, относитесь к красивым женщинам? А машины любите бюджетные или хорошие? Красивые, мощные машины… Что молчите?

— Я обязан отвечать на дурацкие вопросы, мистер Бечик?

Бечик зафыркал, навалился на стол.

— Рэй, это моя работа. Мне ведь из вашего досье уже известно, что вы любите. Хорошие вещи… Проклятье честного человека: любить хорошие, дорогие вещи. Честный человек должен любить что-нибудь дешевенькое, простое. А лучше ему не иметь вкуса вовсе, ха-ха! А вы честный человек, Рэй. Честный тридцатипятилетний человек, вполне еще здоровый. Ну, почти… И чем закончили? А вы ведь уже закончили в свои тридцать пять! Нищее пособие, холостяцкий кондоминиум, полный тараканов и нелегалов, черный список у работодателей. Американская экономика в вас не нуждается. А вам хочется хороших вещей, океанской рыбалки… Между тем жизнь прошла, не успев и начаться.

— Красиво выражаетесь, я вам безумно благодарен. Да, я неудачник. Я сюда пришел, чтобы это услышать?

— Не совсем. Одну минуту…

Бечик Аллен снова прильнул к невидимому Рэю экрану, застучал по клавишам. Даже запел.

— Ла-ла, ла-ла, ла-ла… Lovite mig udachi… Pust' neudach'nik plachet! Pust' neudach'nik… plachet…

— A-a! Так я сюда приехал итальянские оперы слушать?

— Нет. Нет. Нет, уважаемый Джеймс Бонд. — Бечик не отрывался от компьютера. — Вы ведь Бонд? По потребностям, я имею в виду. Напитки, женщины, машины. А вот убивать врагов, лежать в пыточном кресле, летать в космос — это не ваше. Хотя все остальное… Ну, давайте перейдем к делу.

Он откатился на кресле чуть в сторону, открыл нижний ящик офисной тумбочки и вытащил пачку денег. Настоящую толстую пачку настоящих наличных денег.

— Вот! — Бечик хлопнул пачкой о столешницу. — Вот чего вам нужно больше всего, Рэй, вот ваши ценности. Деньги. Вы — настоящий американец, каких больше уже почти и не делают. Вы хотите денег и знаете, на что их потратить. Увы, в стране стало многовато ублюдков, для которых деньги не так уж важны, они лишь средство для унижения других. Им приятнее искусать ближнего, чем заработать, а еще лучше — придушить этого ближнего. Совсем. Вот тогда день прожит не зря! Это и называется в наши дни «здоровая конкуренция». Поэтому, как бы вы хорошо ни работали, какие бы золотые яйца ни несли, конец один. Пособие, почти сожранное инфляцией… Знаете, в мире есть куча мест, где вы с этим пособием могли бы сильно повысить свой жизненный стандарт. Две проблемы: во-первых, у вас нет денег на билет, во-вторых, вас там сразу же зарежут. Вы — американец. По определению вредный и беззащитный. Скверный имидж для нации, не находите? А как сами относитесь к нашей великой стране?