Валентин Леженда - Легенды доблестных времен

Благороднейший из всех рыцарей сэр Гэвин Неповторимый, защитник всех обездоленных, сирых и убогих, с неудовольствием посмотрел на своего верного оруженосца.

– Гийом, предупреждаю тебя в последний раз, ты испытываешь моё ангельское терпение!

Слуга благороднейшего из всех рыцарей удивлённо покосился на своего господина.

– Но, сэр, чем я мог прогневать вас! Ведь все эти годы…

– Всё, довольно, я не желаю снова слушать твой вздор! – раздражённо прервал оруженосца сэр Гэвин. – Повторяю, где моя лютня?

– Гм… – Слуга смущённо потупил взор. – Понимаете, я её… э… э…

– Ну, смелее, мой друг, смелее!

– Я её забыл!

– ЧТО-О-О-О?!!

Казалось, в эту минуту Гийом был готов провалиться сквозь землю. Однако так лишь казалось, ибо с губ опустившего голову молодого человека не сходила ехидная улыбка.

Тем временем сэр Гэвин наконец справился с собой и, обретя дар членораздельной речи, тихо спросил:

– Почему… почему ты это сделал, тем более в такой момент?!

Ситуация и впрямь казалась безвыходной. Ведь именно сегодня благородный рыцарь наконец-то добился расположения прекрасной герцогини, чудесного цветка Англии.

В записке, которую утром принесла молоденькая служанка, было всего лишь две строчки, написанные самой прекрасной из всех ручек, которые когда-либо существовали на земле.

О, эти тонкие бледные пальчики. Ради них благородный сэр Гэвин был готов с легким сердцем пожертвовать своей жизнью.

Ну а что касается остальных прелестей герцогини…

– Ах, какое вероломство, какое вероломство… – с чувством причитал рыцарь, с нескрываемой неприязнью глядя на кающегося слугу.

Затем сэр Гэвин достал из-за пояса свёрнутую записку и, развернув её, в очередной раз прочитал в лунном свете греющие душу строки:

«Сегодня в полночь я ваша! Северная башня, третье окно с балконом». И подпись.

Сэр Гэвин шумно вздохнул, поднося письмо к забралу шлема. Листок бумаги тонко благоухал.

Решение созрело мгновенно.

Ведь до полуночи ещё есть время!

– Гийом!

– Да, господин.

– Отправляйся обратно на постоялый двор.

– Как, прямо сейчас?!!

– Ну да, возьмёшь лютню и сразу сюда.

– А без лютни никак?

– Никак! – Рыцарь гневно тряхнул плюмажем на шлеме. – Я приготовил для леди чудесные строки, и я исполню их, чего бы мне это ни стоило.

Оруженосец тоскливо поглядел на залитое лунным светом небо:

– Скоро полночь… в городе, должно быть, неспокойно.

– Только не говори мне, что ты трусишь.

– Вам легко рассуждать, вы вон весь в доспехах с ног до головы.

– Так, значит, ты отказываешься возвращаться? – В голосе сэра Гэвина послышались зловещие нотки.

– Нет… – Слуга на всякий случай попятился. – Но если бы вы мне одолжили свой меч «Дюренталь».

– ЧТО-О-О-О?!!

Меч «Дюренталь» со звоном выскочил из ножен.

– Сэр, не оскверняйте достойный клинок! – Гийом в притворном ужасе закрылся руками. – Я не достоин такой великой чести.

– Боюсь, ты прав. – Благородный рыцарь бережно вернул меч в ножны. – Видишь, ты иногда меня доводишь чуть ли не до греха. Иди же и впредь не будь таким рассеянным.

Ну что ещё ему оставалось?

Гийом поклонился и мгновенно растворился во тьме.

Сэр Гэвин поправил забрало и тяжело присел на старое поваленное дерево.

Вокруг простиралась идиллическая сельская местность. Да, при свете дня тут был весьма милый пейзаж, но вот ночью, когда исчезали все краски, место казалось довольно зловещим.

Говаривали, что и полнолуние здесь на охоту выходят волколаки, а сейчас как раз была та самая ночь.

Благородный рыцарь внимательно посмотрел на круглое блюдце луны. Хоть бы облачко натянуло, так нет же, смотрит вниз, словно глаз прожорливого великана.

– Что за неуместные мысли?!! – с порицанием проговорил сэр Гэвин.

Мысли явно не соответствовали моменту.

Какие ещё волколаки, когда в замке неподалёку его ждала прекрасная леди.

Кстати о замке.

Тёмная громада владений герцога нависала над спящей деревенькой словно притаившийся коршун. Днём замок выглядел не намного симпатичней. Высокие башни, зловещие стены, сложенные из чёрного камня. Странное место выбрал для своей резиденции местный герцог.

Гийом не спешил возвращаться, и сэр Гэвин решил, пользуясь случаем, слегка смазать свои доспехи. Коленные чашечки в последнее время здорово скрипели, да и локтевой сустав на левой руке иногда заедало. Если так дело и дальше пойдёт, то он перебудит скрипом и грохотом всех местных жителей или, того хуже, собак.

Сняв с пояса верную маслёнку, благородный рыцарь принялся смазывать наколенники, насвистывая при этом весьма фривольную мелодию.

Когда он закончил с локтевым суставом, из темноты вынырнул запыхавшийся взмыленный Гийом. Противно дребезжащая лютня болталась у него за спиной.

– Молодец, успел до полуночи! – похвалил расторопность слуги благородный рыцарь. – Идем, думаю, подъемный мост уже опущен.

– Почему вы так в этом уверены? – с некоторой долей ехидства поинтересовался слуга, сплёвывая в придорожную пыль.

– Герцогиня весьма предусмотрительная женщина, вот увидишь, всё так и будет.

– А как насчёт десятка разъяренных стражников?

– С чего бы? Ведь герцога нет в замке.

– ???

– Иначе зачем герцогине назначать свидание именно сегодняшней ночью.

– Железная логика… – буркнул себе под нос Гийом.

– Что ты сказал?!!

– Говорю, что вам, конечно, виднее.

Подъемный мост и впрямь был опущен. Ровно горели факелы, освещая арку входа. Стражников нигде видно не было.

– Странно, – проговорил Гийом, с опаской заглядывая в тёмный зев арки. – Вам не кажется, что всё это как-то… подозрительно выглядит? Ведь вы совершенно не знакомы с герцогиней.

– Но я видел её на балу.

– Да, но, кроме вас, там ещё присутствовали триста человек. Неужели вы думаете, что герцогиня запомнила одного-единствеиного рыцаря. Хотя…

– Вот-вот! – торжествующе заметил сэр Гэвин.

«М-да, – угрюмо подумал Гийом, – в доспехах там был только один ненормальный».

Двор замка выглядел таким тёмным, что тьму, казалось, можно зачерпывать руками.

– Не нравится мне всё это, – в который уже раз пробормотал себе под нос верный оруженосец. – По-моему, нас хотят впутать в какую-то весьма скверную историю.

– Тихо, считай башни.

– М… м… м… по-моему, нужная нам – вон та, с конусообразной крышей.

Залитые лунным светом башни напоминали пальцы гигантской раскрытой ладони.

То и дело спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга в темноте, они добрались до нужного места.

Внезапно окно северной башни мигнуло, залившись ровным жёлтым светом.

– Она там, она ждёт меня! – Сэр Гэвин заметно приободрился. – Скорее, где моя лютня?

Скрепя сердце слуга с обречённым видом передал благородному господину задребезжавший инструмент.

Сэр Гэвин снова поправил забрало и с воодушевлением ударил по струнам. Звук вышел до неприличия громким, разнесясь эхом по внутреннему двору замка.

Гийом непроизвольно вздрогнул, нервно оглядываясь по сторонам.

Благородный рыцарь снова ударил по струнам, но запеть так и не успел, ибо сверху прямо на его шлем с грохотом упало железное грузило с привязанной к нему верёвкой.

Выронив лютню, сэр Гэвин обхватил голову руками.

– Господин, с вами всё в порядке?!! – В голосе слуги ощущалась искренняя тревога.

– Что?!! Говори громче, Гийом, я тебя не слышу.

– Тут верёвка! Мы действительно не ошиблись.

– Что? А… верёвка… очень хорошо… очень…

Сэр Гэвин попробовал веревку на прочность и, ухватившись за толстый ворсистый конец, произнёс:

– Я готов!

То, что произошло вслед за этим, напугало Гийома ещё больше, нежели совершенно безлюдный ночной замок.

Верёвка мгновенно натянулась, и сэр Гэвин ласточкой взлетел к каменному балкону.

– Берегите голову, господин… – только и успел крикнуть ему вслед заботливый слуга.

С какой же силой кто-то там наверху должен тянуть веревку, чтобы легко оторвать от земли рыцаря в полном комплекте боевых доспехов?

Задачка казалась не из простых.

Но времени на размышления не оставалось, сэр Гэвин был уже наверху, гордо восседая на перилах крохотного балкона.

В проёме светящегося окна появился бледный женский лик.

Женщина сделала нетерпеливый жест, приглашая рыцаря внутрь.

Сэр Гэвин попытался отвесить герцогине поклон, но при этом чуть не вывалился с балкона вниз. Видя такое дело, Гийом в ужасе отпрянул в сторону, ибо прекрасно понимал, чем подобное падение могло для него завершиться.