Стивен Кинг - УР

— Это вероятно нарушит законы Парадокса… какие бы они не были. Более важно то, что это может разъесть меня, как кислота. Изнутри.

Он заколебался, не желая прозвучать чопорно, а желая высказать ясно, что чувствует реальную причину не сделать этого.

— Я бы чувствовал стыд.

Парень улыбнулся

— Вы классный чувак, Уэсли.

Они сейчас шли по направлению к квартире Робби, листья шуршали вокруг их ног, месяц плыл через облака, гонимые ветром.

— Ты так думаешь?

— Да. И так думает тренер Сильверман.

Уэсли остановился, захваченный врасплох.

— Что ты знаешь обо мне и тренере Сильверман?

— Персонально? Ничего. Но вы должны знать Джози из команды. Джози Квин из класса?

— Конечно, я знаю Джози.

Та, которая звучала похоже на доброго антрополога, когда они спорили о Кайндле. И да, он действительно знал, что она в команде Леди Меркат. К сожалению, одна из тех, кто входил в игру, только если был полный провал.

— Джози говорит, что тренер действительно расстроена после вашего разрыва. Брюзжит слишком. Она заставляет их бегать все время и вышвырнула одну девочку из команды.

— Это было перед нашим разрывом.

Он подумал — это то, из-за чего произошел разрыв.

— Мм… вся команда знает о нас?

Робби Хендерсон посмотрел на него, как будто он сумасшедший.

— Если знает Джози, то все знают.

— Как? — потому что Эллен не рассказала бы им; просвещать команду о любовной жизни не входит в задачи тренера.

— Как женщины узнают что-либо? — спросил Робби. — Они просто знают.

— Ты и Джози дружите, Робби?

— Мы с ней идем в правильном направлении. Доброй ночи, Уэс. Я собираюсь спать завтра — не приду в класс в пятницу — но если вы подъедете к Сюзан и Нэнс на обед, то приходите и постучите в мою дверь.

— Я, может, сделаю так, — сказал Уэсли. — Хорошей ночи, Робби. Спасибо что был одним из Трех Козлов Отпущения.

— Я бы сказал, что это все было мне очень приятно, но я должен подумать об этом.

Вместо чтения УР-Хемингуэй, когда он вернулся обратно, Уэсли засунул Кайндл в портфель. Затем он взял почти пустую переплетенную записную книжку и провел рукой по её приятной поверхности. Для твоих книжных мыслей, — сказала Эллен, и это должно было стать дорогим подарком. Очень плохо, что это тратится попусту.

Я еще могу написать книгу, — подумал он, — как раз потому, что я не имею книг в любых других УРах, не означает, что я не смогу написать здесь.

Это было правдой. Он мог быть Сарой Пейлин Американской литературы. Потому иногда приходится рисковать.

Во благо и во вред.

Он разделся, почистил зубы, затем позвонил в Английское отделение и оставил сообщение для секретаря об отмене его утреннего занятия.

— Спасибо, Мерилин. Извините, что перекладываю это на вас, но думаю, что я свалился с гриппом.

Он неубедительно кашлянул и повесил трубку.

Он думал, что он будет лежать без сна часами, думая обо всех других мирах, но в темноте они казались так же нереальны, как актеры, когда вы видите их на экране. Они большие — часто красивые — но они только тени, отброшенные светом. Может быть, УР миры похожи на это тоже.

Что казалось реальным в этот послеполуночный час, так это звук ветра, прекрасный звук ветра, рассказывающий сказки о Теннесси, где реальность в этот вечер уже была. Убаюканный этим, Уэсли заснул, и он спал глубоко и долго. Без снов и, когда он проснулся, солнечный свет наполнял его спальню. Впервые с его собственных студенческих лет он спал почти до 11 часов утра.

Он долго принимал горячий душ, брился, одевался и решил пойти в Сюзан и Нэнс либо для позднего завтрака, либо раннего обеда, какой будет лучше выглядеть в меню. Что касается Робби, Уэсли решил позволить парню спать. Он еще будет тренироваться с другими несчастными футбольными командами днем; точно, он заслуживает поспать дольше. Ему пришло в голову, что если он займет столик у окна, то сможет увидеть отбывающий автобус Спортивного Факультета, когда девочки поедут на соревнования в Блюграсс, за 80 миль отсюда. Он им помашет рукой. Эллен не увидит его, но он все равно сделает это.

Он взял свой портфель, даже не подумав об этом.

Он заказал Сексуальную Смесь Сюзан (лук, перец, сыр моцарелла) с беконом сбоку, кофе и сок. К тому времени, когда молодая официантка принесла ему еду, он вытащил Кайндл и читал Псы Кортланда. Все правильно, это Хемингуэй, и это была ужасная история.

— Кайндл, не так ли? — спросила официантка, — я получила такой на Рождество и мне он нравиться. Я читаю все книги Джоди Пикоулт.

— О, возможно, не все из них, — сказал Уэсли.

— Хм. Почему не все?

— Возможно, она написала еще один. Вот что я имею в виду.

— И Джеймс Паттерсон, возможно, написал роман с тех пор как встал этим утром, — сказала она и отошла, хихикая.

Уэсли нажал на кнопку ГЛАВНОЕ МЕНЮ, когда они говорили, пряча УР-Хемингуэй даже не задумываясь об этом. Чувствуя вину за то, что он читает? Испугался официантки, которая может увидеть и начнет кричать Это нереальный Хемингуэй?

Нелепо. Но как раз владение розовым Кайндлом заставило его почувствовать себя немного преступником. Кайндл, в конце концов, не его и материал, который он загружал, в действительности, тоже не его, еще и потому что он за это не платил.

Может быть, никто не платил, — подумал он, но не поверил в это. Он подумал об одной универсальной правде жизни, по которой раньше и позже кто-то всегда платит.

Ничего не было особо сексуального в его блюде, но это было вкусно. Вместо возвращения к Кортланду и его зимним собакам, он вошел в УР меню. Одна функция, в которую он не заглядывал, УР МЕСТНЫЙ. Которая в процессе создания. Что Робби сказал об этом прошлой ночью? Лучше остерегайся, этот оштрафует вдвойне. Парень проницателен, и даже мог быть более проницателен, если бы он не дубасил мозг, играя в бессмысленный футбол 3го Дивизиона. Улыбаясь, Уэсли выделил УР МЕСТНЫЙ и нажал на кнопку выбора. Сообщение гласило:

ДОСТУП К НАСТОЯЩЕМУ УР РАСПОЛОЖЕНИЮ? ДА НЕТ

Уэсли выбрал ДА. Кайндл подумал немного, затем отправил новое сообщение:

НАСТОЯЩИЙ УР МЕСТНЫЙ ГАЗЕТА МУР ЭХО

ДОСТУП? ДА НЕТ

Уэсли рассмотрел вопрос, пережевывая кусок бекона. Эхо — газетный листок, специализирующийся на распродажах, местных спортивных новостях, и городской политике. Горожане проглядывали эти вещи, как он предполагал, но преимущественно покупали газету из-за некрологов и полицейской хроники. Всем нравилось знать, кто из соседей умер или заключен в тюрьму. Выискивая из 10.4 миллионов УРов Мур Кеннтуки было слишком скучно, но почему нет? По существу, не топчется ли он на месте, растягивая завтрак, с тем, чтобы увидеть отъезд автобуса с игроками?

— Печально, но факт, — сказал он и выделил кнопку ДА. То, что пришло походило на сообщение, которое он видел до этого: УР МЕСТНЫЙ защищен всеми применимыми законами Парадокса. Вы согласны? Да Нет

Сейчас это было странно. Архивы Нью Йорк Таймс не защищались этими законами Парадокса, какими бы они не были, а их местная желтая газетенка защищалась? Бессмысленно, но казалось безвредным. Уэсли пожал плечами и выбрал ДА.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭХО ПРЕ-АРХИВ!

ЦЕНА 40 ДОЛЛАРОВ/4 ЗАГРУЗКИ

350 ДОЛЛАРОВ/10 ЗАГРУЗОК

2500 ДОЛЛАРОВ/100 ЗАГРУЗОК

Уэсли положил вилку на тарелку и сидел, нахмурившись, глядя на экран. Эта местная газета не только защищена законами Парадокса, но и чертовски дорогая. Почему? И что за черт этот пре-архив? Для Уэсли это прозвучало, как парадокс. Или парадоксальное противоречие.

— Ну, это под созданием, — сказал он, — этот оштрафует вдвойне и таким образом делает загрузку дороже. Это и есть объяснение. Но плюс — я не плачу за это.

Да, не платишь, но мысль сохранялась, что он может когда-нибудь будет вынужден платить (когда-нибудь скоро), и он выбрал средний вариант. Следующий экран был похож на один из Архивов Таймса, но не полностью; он также просил его выбрать дату. Ему это ничего не говорило, но простой газетный архив такого рода он мог бы найти в микрофильмах местной библиотеки. Если так, то почему так дорого?

Он пожал плечами, напечатал 5 июля 2008 и нажал выбор. Кайндл ответил немедленно, отправив сообщение:

ТОЛЬКО БУДУЩИЕ ДАТЫ

СЕЙЧАС 20 НОЯБРЯ 2009

На миг он не понял его. Затем понял и мир внезапно перевернулся, став суперярким, так, как если бы нечто сверхъестественное согнуло реостат, контролирующий дневной свет. И все шумы в кафе — стук вилок, дребезжание тарелок, постоянный гул разговоров — показался слишком громким.

— Боже мой, — прошептал он, — неудивительно, что это так дорого.