Джек Вэнс - Вечная жизнь

Гарстанг опять сказал о благородстве рыбаков, старейшина наклонил голову.

— Мы пытаемся достичь духовного единения. Мы символизируем этот идеал в основном блюде нашего церемониального пира.

Он повернулся, хлопнув в ладоши.

— Приготовиться!

Огромный котел был повешен на треножнике, рядом лежали деревянная доска и острый нож. Каждый житель, проходя мимо доски, отрезал кусок от своего пальца и бросал его в котел.

Старейшина объяснил:

— Этим простым обрядом, к которому вы, естественно, должны присоединиться, мы демонстрируем нашу общность и нашу зависимость друг от друга. Пойдемте, встанем в очередь.

У Кугеля и Гарстанга не осталось другого выхода, как отрезать по пальцу и бросить в общий котел.

Пир затянулся далеко за полночь. А утром жители деревни сделали все, как они обещали. Очень прочный и устойчивый баркас был загружен провизией и водой, включая и продукты, оставшиеся от ночного пира.

Жители деревни собрались на причале. Кугель и Гарстанг выразили свою признательность, затем Кугель поднял парус, а Гарстанг поднял якорь. Ветер наполнил парус, и лодка заскользила по водам Сомганского моря. Постепенно берег стал лишь далекой линией на горизонте, и двое путешественников очутились в полном одиночестве, и только свинцовый блеск волн окружал их со всех сторон.

Наступила ночь, и все осталось по-прежнему: вода внизу, небо наверху и тишина повсюду. День тянулся долго и казался нереальным как сон, и меланхоличному великолепию заката предшествовало появлению тумана цвета разбавленного вина.

Поднялся ветерок, и всю ночь они плыли на восток. Но к утру ветер стих, и Кугель с Гарстангом уснули, в то время как паруса лениво хлопали над их головами.

Все это повторилось восемь раз. На утро девятого дня впереди показалась низкая береговая линия. И к вечеру нос их лодки уткнулся в белый песок широкого морского берега.

— Значит, это и есть Элмери? — спросил Гарстанг.

— Хочется верить, — сказал Кугель. — Но какая его часть, я не знаю. Азиномея может находиться к северу, западу или югу. Если лес, который виднеется вон там, находится в восточном Элмери, то лучше нам обойти его как можно дальше стороной, потому что у него нехорошая репутация.

Гарстанг указал на берег.

— Обрати внимание: еще одна деревня. Если люди здесь такие же, как и по ту сторону моря, то они помогут нам продолжить путь. Пойдем, попросим у них все, что нам нужно.

Кугель отступил на несколько шагов назад.

— Думаю, сначала неплохо бы все разведать.

— Для чего? — спросил Гарстанг. — В прошлый раз мы только все неверно истолковали и оказались в дурацком положении.

Они зашагали по пляжу, по направлению к деревне. Приблизившись, они разглядели людей, идущих по центральной площади: прекрасных мужчин с золотыми волосами, которые переговаривались друг с другом голосами, звучавшими сладкой музыкой.

Гарстанг с радостью направился к ним, ожидая, что его встретят еще более радушно, чем на том берегу, но деревенские жители при виде пилигримов тут же накинули на них сети.

— Зачем вы это делаете? — обратился к ним Гарстанг. — Мы здесь посторонние и никому не хотим причинить зла!

— Вот именно, вы здесь посторонние! — заговорил самый высокий из золотоволосых жителей деревни. — Мы поклоняемся ненасытному богу, известному под именем Дангота. Все посторонние — еретики, и поэтому их скармливают священным обезьянам.

С этими словами они потащили путешественников прямо по земле, усеянной острыми камнями, в то время как прекрасные дети их весело смеялись и плясали рядом.

Кугелю удалось вытащить трубку, полученную им у Войкода, и он осветил деревенских жителей голубым светом. В испуге они попадали на землю, и Кугелю удалось высвободиться из сетей. Выхватив шпагу, он кинулся, чтобы освободить Гарстанга, но жители деревни уже пришли в себя.

Еще раз Кугель использовал свою трубку, и они отскочили в страшном испуге.

— Иди, Кугель, — заговорил Гарстанг. — Я старый человек, и мне немного осталось жить. Беги, спасайся, я желаю тебе от всей души самого хорошего.

— Я так и поступил бы, — задумчиво ответил Кугель. — Но эти люди разбудили во мне благородные стремления, так что выбирайся из сети, мы отступаем вместе.

Еще раз он вызвал панику голубым светом. Гарстанг тем временем освободился, и они побежали по берегу моря.

Деревенские жители бросились за ними, кидая в них гарпунами. Один из первых же брошенных гарпунов проткнул Гарстангу спину. Он упал, не издав ни одного звука.

Кугель повернулся и направил в их сторону трубку, но заклинание больше не действовало, и появился всего лишь слабый лучик света. Деревенские жители вновь подняли гарпуны. Кугель выругался, прокричал проклятие, увернулся, кинулся в сторону, и гарпуны вонзились в песок рядом с ним.

Погрозив им кулаком, он повернулся и убежал в лес.

Кугель шел сквозь Старый лес шаг за шагом, часто останавливаясь, чтобы прислушаться, не хрустнула ли где-нибудь ветка, не слышатся ли крадущиеся шаги или чье-нибудь дыхание. Его осторожность хотя и не позволяла идти быстро, не была лишней: слишком многие существа входили в этот лес с совершено иной целью, нежели он. Однажды в страшных сумерках ему удалось заметить двух деодандов и убежать от них. Еще раз он остановился на самом краю опушки, на которой размышлял невесть о чем лейкеморф, после чего Кугель стал вести себя еще более осторожно, скользя от дерева к дереву, вглядываясь и вслушиваясь. Пробегая открытые пространства как можно скорее и как можно бесшумнее, он вел себя так, как будто от соприкосновения с землей у него болели ноги.

Ближе к вечеру он вышел на небольшую полянку, окруженную черными мандуарами, высокими и чванливыми, как монахи в капюшонах. Несколько красных лучей солнца, попадавших на полянку, освещали искривленное дерево, к которому был приколот лист пергамента.

Стоя в тени деревьев, Кугель долгое время изучал полянку, затем сделал шаг вперед и взял кусок пергамента в руки. Округлыми буквами на нем было написано:

МУДРЕЦ ЗАРАЙДЕС ДЕЛАЕТ ВАМ ЩЕДРОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ! ТОТ, КТО НАЙДЕТ ЭТО ПОСЛАНИЕ, МОЖЕТ ПОТРЕБОВАТЬ И ПОЛУЧИТЬ ОДИН ЧАС КОНСУЛЬТАЦИИ ПО ЛЮБОМУ ВОПРОСУ БЕСПЛАТНО! В БЛИЖАЙШЕМ ХОЛМЕ — ВХОД В ПЕЩЕРУ. МУДРЕЦА МОЖНО НАЙТИ В НЕЙ.

Кугель с удивлением посмотрел на пергамент. У него возник вопрос: с какой стати Зарайдес делится своими знаниями и советами с такой щедростью? Закон Равновесия должен выполняться в любом случае. Если Зарайдес дает советы — не говоря, конечно, об абсолютном альтруизме — он должен ожидать чего-то взамен: если не денег, то знаний о каких-то далеких событиях. А, может быть, он рассчитывает на вежливое внимание со стороны людей, которым он помимо совета будет высказывать свои философские взгляды или что-нибудь в этом роде?

Кугель еще раз перечитал послание и отнесся к нему еще более скептически. Он выкинул бы кусочек пергамента, если бы не срочная необходимость в информации, в особенности о самой безопасной дороге к дому Никоню, а также о способе сделать Смеющегося Мага беспомощным.

Кугель огляделся вокруг в поисках холма, о котором говорилось в пергаменте. В самом конце лужайки земля постепенно поднималась вверх, и, подняв глаза, Кугель увидел искривленные ветви и скрученные листья растущих наверху баобабов.

С максимальной осторожностью Кугель продолжал пробираться через лес и в конце концов остановился у неожиданно возникшей перед ним серой скалы, окруженной деревьями и виноградными лозами — несомненно, это был тот самый склон, о котором говорилось в объявлении.

Кугель стоял, потирая подбородок. Он прислушался: все было спокойно, тихо и безмятежно. Стараясь держаться в тени, он пошел вокруг холма и в конце концов очутился у пещеры, вход в которую был высотой в рост среднего человека и шириной примерно в размах его рук.

Наверху висел плакат, написанный кривыми буквами:

ВХОДИ: МЫ ПРИВЕТСТВУЕМ КАЖДОГО.

Кугель посмотрел в одну сторону, потом в другую. Ни шума, ни движения не было слышно в лесу. Он сделал несколько осторожных шагов вперед, заглянул вглубь пещеры, но не увидел ничего, кроме темноты.

Кугель отошел назад. Несмотря на всю доброжелательность плаката он вовсе не собирался, очертя голову, бежать туда, и поэтому, укрывшись за ближайшими растениями, внимательно наблюдал за входом в течение пятнадцати минут.

Прошло еще пятнадцать минут. Кугель поменял положение, и сейчас, справа от себя, увидел приближающегося человека, который двигался с не меньшей осторожностью, чем он сам. Новоприбывший был среднего роста, одет в грубые крестьянские одежды: серые брюки, ржавого цвета блузу, коричневую шляпу набекрень, украшенную пером.