Дмитрий Суслин - Генерал Крузо

Мальчик оказался веселым и смышленым малым. Он очень много что умел и много знал того, о чем наши герои понятия не имели. Он знал, как в песке находить черепашьи яйца, очень питательные и вкусные, ловко лазил по деревьям и срывал лакомые плоды, острым копьем ловил в море рыбу. Сделал себе бумеранг и лихо охотился на птиц.

С бумерангом даже забавная история вышла. Пятница почему-то бочкинского попугая невзлюбил. Видимо ревновал его к генералу. Может быть, даже завидовал, что Бочкин с ним тоже никогда не расстается и все время на плече носит.

Решил он, поэтому свой бумеранг на попугае испытать. Дождался, когда он на пальму взлетел, чтобы финик сорвать. Прицелился и кинул.

Но попугай тоже дураком не был. Быстро заметил, что в него какой-то подозрительный предмет летит, увернулся и тут же на плечо к Бочкину уселся, потому что считал его для себя самым безопасным местом.

Ну а бумеранг ведь как устроен? Он ведь если сразу жертву не достигнет, то не в руки к хозяину летит, а пытается догнать ее, то есть до конца свой долг выполнить. Хитрая штуковина.

Увидел бумеранг, что жертва недалеко улетела и к ней. А то что, на плече у генерала она, ему все равно. Какое ему дело до генерала?

Так что вместо попугая бумеранг Бочкина прямо по голове треснул. Треснул и к Пятнице вернулся.

Упал Бочкин, а над ним попугай летает, жалобным голосом кричит:

— Бочкин! Бочкин! Бедный Бочкин!

Пятница испугался, заплакал, подбежал к Бочкину, за плечи его начал трясти. Попугай тоже крыльями на генерала машет, ветер навивает.

Открыл глаза Бочкин и со стоном спрашивает:

— Что это было?

Пятница заплакал и честно ему все рассказал. Затем низко голову опустил, ждет, какое ему наказание будет. Думает, что сейчас его выдерут.

Только Бочкин никогда в жизни детей не обижал, ни своих, ни чужих.

— Раз ты моего попугая хотел убить, такое тебе наказание назначаю. Будешь каждый день его купать, кормить, чистить. Ухаживать, значит. И мне на плечо сажать.

Ничего не поделаешь. Пришлось Пятнице нянькой попугаю стать. Сначала он с неохотой за ним ухаживал, но потом привязался к птице и даже ее полюбил не меньше Бочкина.

А как же иначе? Друзья друзей тоже друзьями должны быть, а не врагами. Закон дружбы.

В принципе хорошим он оказался мальчишкой. Пятница.

А по вечерам, когда на небе появлялись звезды, и уставший за день шуметь океан успокаивался, он развлекал своих новых друзей. Дудел в раковину, пел туземные народные песни, и рассказывал удивительные истории.

Так что жизнь с появлением Пятницы круто изменилась в лучшую сторону. Краснобаев и Бочкин сразу забыли про тоску и по вечерам не грустили, а размышляли все вместе, чем они займутся на следующий день. Будут ловить рыбу, или плести сеть, поднимутся на гору и попробуют поймать козу с козлятами, или отправятся в лес на кабанью охоту. Теперь два взрослых думали не о себе, а о ребенке, которого им послала судьба. Забота о нем придала глубокий смысл их существованию.

— Мы отвечаем за Пятницу, — говорил генерал Краснобаеву. — И просто обязаны вырастить из этого дикаря органическую личность, честного гражданина и хорошего солдата. Твоя задача, научить его читать и писать, а то парень уже почти взрослый, а совершенно неграмотный.

— Хорошо хоть русский язык знает, — вздохнул Иван Иванович.

— Не перебивай, когда твой командир говорит!

— Есть!

— Математику знаешь?

— Знаю.

— Значит, научишь его математике. Еще чего ты знаешь?

— Да все помаленьку. Историю, географию, физику, химию. А что?

— Вот ты и будешь всему этому учить нашего Пятницу. Чтобы мне к утру представил программу на утверждение.

— А вы, товарищ генерал? Вы чему его будете учить, если все мне достается?

— За меня не переживай, Краснобаев. Я его главному учить буду. Я его жизни буду учить, а еще политграмоте.

Стали они Пятницу разным наукам учить. Мальчишка оказался смышленый, все на лету схватывал. За один день весь алфавит выучил, за неделю таблицу умножения. Краснобаев и Бочкин нарадоваться не могли успехам своего ученика.

— Приедем домой, — мечтал Бочкин, — я его в школу отдам. В самую лучшую в городе. В гимназию. Очень он умный. А потом в летное училище определю, в военное. Будет он летчиком.

— Будет! — радовался Краснобаев.

Пятница очень привязался к своим новым друзьям. Когда он у себя на острове жил, никто из взрослых на него и внимания не обращал. Одни, потому что просто не замечали детей и считали ниже своего достоинства с ними общаться, другие, потому что боялись, что это не понравится толстому и злому Мганге. Поэтому мальчик всегда чувствовал себя одиноким и никому не нужным. А тут двое взрослых солидных мужчин с ним на равных себя ведут, и не только играют с ним, но и охотятся вместе, работают, развлекаются и даже учат.

Особенно он к Бочкину привязался. С первого же дня не отходит от него ни на шаг, любое желание генерала выполнить норовит.

— Ты, великий вождь! — говорит.

— Это почему? — удивляется Бочкин.

— Потому что самый толстый, — отвечает Пятница. — Даже толще Мганги. И голос у тебя громкий. И воин Краснобаев тебя слушается. И Пятница слушаться будет. Пятница тоже воином хочет быть.

Генерал смеется, а видно, что ему приятно, что мальчик говорит. Он от гордости даже толще становится. Кому не нравится, когда его хвалят?

А Пятница рад стараться.

Хочет, к примеру, Бочкин пить, а Пятница уже тут как тут с половинкой кокоса.

— Пей, Василий Митрофанович!

Сначала он, как и Краснобаев его «товарищем генералом» звал, потом узнал, что у него имя и отчество есть, стал только так и называть, потому что длиннее и солиднее.

Наловит рыбы, самую большую Бочкину несет. Ночью даже хотел мух от него отгонять, но тот не позволил. Заругался:

— Ты что же это? Слугой что ли хочешь моим быть, Пятница? В нашей армии слуг нет. И я тебе не царский генерал! Мне денщик ни к чему! Ты же сын полка, а не служанка какой-нибудь.

Пятница расстроился:

— Не ругай Пятницу. Пятница как лучше хотел!

Бочкин смягчился, погладил его по голове:

— Ладно, ложись спать.

— Не хочу спать. Хочу тебя охранять.

— Кому сказано спать? Быстро выполнять приказание!

— Есть спать! — И Пятница сразу захрапел.

— Вот так лучше будет, — улыбнулся генерал. — А то возьму ремень и всыплю по первое число.

— Василий Митрофанович не всыплет, — сквозь сон говорит Пятница. — Василий Митрофанович добрый вождь.

Постепенно и сам Бочкин к мальчику так привязался, что без него и минуты пробыть не может.

— Пятница, где ты? Пятница, не заплывай далеко! Пятница, не заблудись в лесу! Пятница, на крокодила не наступи! Пятница, слезь с пальмы! Опять он куда-то подевался! Краснобаев, где Пятница? А ну, поищи его!

И попугай, который у него на плече чуть не поселился, тоже вместе с ним то же самое кричит:

— Пятница, руки перед едой помой! Пятница, зубы почисти!

Только и были слышны их крики на весь остров.

А Краснобаеву труднее стало сразу за двумя уследить. То он генерала ищет, по всему острову бегает, то Пятницу, то обоих вместе. За день так измается, что к вечеру еле ноги передвигает. А Бочкин и Пятница над ним смеются за ужином:

— Что же ты, так медленно ешь?

Так проходили день за днем, неделя за неделей. И хотя жизнь с Пятницей была намного веселее, чем до него, Бочкин и Краснобаев опять по дому тосковать начали.

— Что же это? Ни корабля нет, ни самолета! — вздыхали они. — Ни даже воздушного шара. Неужели мы так на всю жизнь на этом острове и останемся?

Очень за них Пятница переживал.

— Зачем так расстраиваться? — удивлялся он. — Тут так хорошо! Солнце светит. Кокос растет, рыба плавает, банан поспевает, вода теплая.

Сам Пятница был у себя дома, со своими новыми родителями. Ему тосковать не пристало. Но когда взрослые начинали грустить, становился печальным и он.

— Послушай, Пятница, — однажды спросил мальчика Краснобаев. — А воины твоего острова на лодках далеко плавают?

— Далеко, — махнул рукой Пятница. — Очень далеко. Целый день могут плыть без остановки, а потом всю ночь и еще день. Вот сколько.

— А куда они плавают? — оживился Иван Иванович.

— На Большую землю.

— На Большую землю? — хором воскликнули Краснобаев и Бочкин. Они так разволновались оттого, что услышали, что даже подпрыгнули.

Пятница даже за них испугался. Уж не спятили ли они?

— Да, на Большую Землю, — пробормотал он. — Огромный остров. Я там никогда не был, но наши мужчины говорили, что таких островов, как этот, там десять раз по десять поместится.