Пламен Митрев - Веслом по фьорду!

ГЛАВА 4

Холосый валвал, или Наивный взгляд

ребёнка на суровую действительность

Норманны — викинги, обосновавшиеся в Европе, — признавали Христа, но вместе с ним по привычке почитали пантеон собственных богов и богинь. В Руане — столице Нормандии, дарованной северянам королём Франции Карлом Лысым, в честь кузнеца Торна — покровителя берсерков — проводились гладиаторские бои. Делалось это ежегодно после сбора урожая яблок, до того как обильные снегопады на месяцы отрезали город от мира. Бои замышлялись как гвоздь праздничной программы и продолжались неделю, а то и две, до первого снега. Руанцы, жадные до зрелищ, с удовольствием покупали билеты. Разрешив гладиаторов, король Седрик Плантадженест запретил в публичных местах игру в карты и кости, «дабы охранить нравственность и добрые обычаи горожан».

Победитель боёв получал пятьсот золотых. Специальные школы ежегодно поставляли кадры для арены. В случае победы ученика школа имела право на половину. Лучший гладиатор-раб получал свободу и место в личной гвардии Седрика. Большинство гладиаторов составляли невольники — в целях экономии призового фонда.

Тот год выпал на ярмарку, то есть народ был больше занят торговлей, и участников от школ заявилось со всем чуть-чуть. Ярмарка собиралась раз в четыре года в Гавре — крупном портовом городе, именно туда по указанию короля сгоняли гладиаторов для поддержания всеобщего спокойствия. Многие из них получили серьезные ранения и ушибы, а некоторые, и того хуже, полегли в пьяных ярмарочных гуляньях. Двадцатку лучших купил молодой префект Гавра, пополнив ряды своих стражников. Впервые гладиаторские игры находились в предпровальном состоянии…

Несмотря на это, цирк переполняли зрители. Никого не волновало собственно количество бойцов. Дело всегда в качестве! Вот и сейчас чёрный, как собственная мама, африканец Бонго Бо легко раскидал хорошо подготовленных соперников, поражая зевак шириной спины и мощью мускулов. Мудрые владельцы очередных «жертв», насмотревшись на достоинства негра, предпочли объявить своих гладиаторов больными. И вот уже на третий день чёрной молотилке некого было молотить. Четвёртый и пятый день, как пояснил ведущий, необходимы африканцу для отдыха. Зрители ворча оставили цирк и разбрелись по городу, на радость хозяевам кабаков. Однако все понимали, что это ненадолго…

Префект Руана дук Джейрам запрыгал от радости, когда узнал о возвращении патруля с северной границы. Доблестные воины разбили шайку разбойников-северян. Десяти пленникам предложили выбор — показательная казнь на площади или участие в гладиаторских играх. Датчане согласились на второй вариант, а дук получил возможность продолжить общегородские мероприятия. По замыслу Джейрама разбойники должны драться друг с другом, пока не останется единственный сильнейший. Последнему выпадала честь побороться против Бонго Бо.

Настал день шестой, и в цирк снова набилась толпа зевак, честно оплативших билеты.

И снова ведущий для них же, зрителей, грозно заорал на гладиаторов, построенных на арене для всеобщего любования:

— Приготовиться, смертники! Время отработать свой хлеб!

Цирк ревел, стонал, хрюкал и пускал слюни, как шотландец над порванной по пьяни волынкой. Датчане оказались отличными бойцами. Перебить друг друга не самая лучшая судьба, поэтому начинали вяло? Но врождённый фатализм оказался сильнее товарищества. Главное — умереть с оружием, а там неважно, против кого оно направлено.

Разбойники верили в чертоги Вальгаллы, где вволю гуляют, пируют, любят красоток и ждут, когда Один возьмёт с собой в бой.

За четыре дня восемь трупов вынесли с песчаной арены. Зрители верещали от восторга! В живых осталось только двое.

Первый — огромный рыжеволосый воин с буйной бородой, заплетённой в две косички, и крутыми, как фьорды, плечами. Он так усердно размахивал топором с длинной, почерневшей от времени и пота рукоятью, что, казалось, изрубил на пласты весь воздух. Перед восторженной публикой гигант держался гордо, поединки заканчивал легко, убивал быстро. Его бывшие противники не смогли нанести на могучем теле датского силача ни единой царапины…

Движения Главаря напоминали мощные и плавные переваливания северного медведя.

Его последний соперник передвигался с ловкостью и грацией горной пантеры. Это был хорошо сложенный молодой человек лет двадцати с гладким лицом и длинными волосами цвета вороньего крыла.

— Ну вот, норвежский щенок, пришла твоя очередь, — с улыбкой сообщил бородатый. — Хочешь подержаться за тунику Одина или прыгнуть вслед за ним в пасть волка Фенрира?

— Не так скоро, Хротгард! — отвечал черногривый юноша. — Я не баран, меня по-тихому не зарежешь.

В ярко-синих глазах молодого варвара вспыхивали молнии. Главарь это заметил.

— Давай устроим хороший поединок, парень! Пускай ленивые неженки смотрят, а потом рассказывают другим неженкам, как Хротгард вспорол брюхо сыну Торна Кузнеца. Жаль, ты немного ранен, ведь начнут сочинять, что я убил беззащитное дитя!

— Не смеши, Хротгард. Справлюсь. Отец учил от битвы и рога не отказываться.

Пожилой церемониймейстер с поклоном подал им по бокалу испанского. Молодой викинг не отказался, рыжебородый тоже. Странные синие глаза Гуннара насмешливо осмотрели публику. Взгляд остановился на чёрной фигуре Бонго Бо, который, подобно гранитному истукану, наблюдал за происходящим из первого ряда.

— Глянь, Хротгард, видал страшилку? Кто-то долго коптил его на адском огне, — громко присвистнул юноша. В зале грянул смех. Смеялись не над его незамысловатой шуткой, а над наивностью и молодостью Гуннара.

Хротгард тоже заржал хриплым рёвом. Отбросил пустой бокал, вытер усы, бороду и сделал знак, что готов. Гуннар поставил наполовину осушенный бокал на парапет арены.

— Эй, волчонок, воющий на луну, а как же обычаи? Слишком много для маленького тебя? Лучше выпей до дна, это же в последний раз! — издевательски потянулся Хротгард.

— Заткнись, покойник, любитель монашеской медовины! Кто вас просил напиваться там в лесу? Попались норманнам, как глупые куропатки! Какая теперь разница? Вот убью тебя и смочу горло.

С бычьим рёвом Хротгард кинулся на дерзилу. Если бы в тот момент перед датчанином выросла каменная стена, как в Долине Зверя, он разнёс бы её в щепки, как северное сияние. Нетрезвые даны и не на такое способны, уж поверьте…

Что делают животные, когда по лесу мчится бешеный лось? Правильно — умные разбегаются, а храбрецы ставят подножку. Умный церемониймейстер едва успел отскочить.

Гуннар встретил атаку как день рождения — увернувшись от топора с ловкостью дикой кошки. Остриё его меча плело сложные арабески, один миг — и по телу разбойника с большой дороги поползли первые кровавые борозды!

Бандит заметался по широкой арене, мыча и хрюкая от ярости, как раненый вепрь.

— Я подобрал тебя полумёртвым, голодным на побережье, ты едва не утонул после гибели своего драккара! — бросил он в лицо синеглазому. — Я кормил тебя и брал на дело…

— Ты сделал из меня раба, Хротгард! — отрезал Торнсон, — Я ничего тебе не должен.

— Ах ты, паршивая блоха! Ты должен мне свою жалкую жизнь!

Несмотря на бычью фигуру, Хротгард родился с топором в руках, победил в сотне поединков, в массовых драках чувствовал себя как дома. Но все его навыки и техника боя в толпе в поединке против вёрткого Гуннара ничего, кроме одышки, не дали. Хротгард бился как привык — свирепо, беспощадно и подло, а молодой викинг ловко менял позиции, уклонялся, подставлял меч под удары и отскакивал, как лягушка. Злоба и сила ни разу не помогли Хротгарду, он явно начал уставать…

Вопли толпы достигли эйфории! Отличная показательная дуэль между равными по силе и мастерству противниками… Что может быть интереснее? Квесторы хладнокровно сновали между рядами и набирали ставки. А те росли. Дук Джейрам потирал костлявые ручонки. Честь игр спасена. Казна короля наполнится, его скромная шкатулка тоже — что может быть лучше?

Тяжелый топор Хротгарда молнией блеснул над головой викинга, резко сменил направление, неожиданно целя снизу в подбородок! Каким-то чудом Гуннар увернулся, отскочил, подпрыгнул на несколько футов вверх и обрушил прямой французский меч на железный шлем Главаря. Головной убор не выдержал и разлетелся на куски…

Молодой варвар приземлился на ноги словно кошка.

Под гулкий лязг доспехов Хротгард медленно рухнул на истоптанную арену, как вывороченный кедр, разбросав руки и ноги. Его глаза сошлись на переносице, потом разошлись и безразлично уставились в пустой купол.

Хлынули аплодисменты! Рёв толпы отвлёк Гуннара. Хлопали даже те, кто поставил на датчанина, то есть большинство. Победа молодого варвара впечатляла. Реально!