Вера Чиркова - Вернись, а то убью!

Показалось мне или действительно под кустами пронесся дружный шелестящий смех? Вот ведь… весельчаки, никогда бы не поверил, если сам не был знаком. В старых легендах дриады все как одна были зеленоволосыми девами, глубоко опечаленными изменой возлюбленного принца, предпочетшего им прекрасную эльфийку.

Смех пролетел еще раз, и я в который раз заподозрил, что духи все-таки читают мои мысли.

Вот только разбираться с ними уже некогда, между кустов, в пелене дождя появились первые смутные силуэты всадников.

За передними лошадьми, еле передвигая от усталости ноги плетется несколько местных низкорослых коров, которых безжалостно хлещут едущие сзади мародеры. Да и с чего бы им жалеть чужую животинку, призванную через несколько минут стать мясом?

Я, как договорились, лежал неподвижно, ожидая, пока бандиты проедут мимо и намереваясь напасть с тыла, как вдруг один из них резко натянул повод.

— Актай, назад! — спешно разворачивая коня, рыкнул он на своем языке и я в который раз порадовался, что меня учили почти всем самым распространенным на континенте диалектам.

И теперь поздно задаваться вопросом, что насторожило или предупредило хитрого как лис главаря об опасности. Отсутствие знакомых запахов и звуков, заранее оговоренный сигнал, на который не получено ответа, или какая-то иная причина. Все это уже неважно, сейчас от меня требуется лишь одно — сделать всё, чтоб они не сумели уйти.

Мгновенно отбросив кошму, вскакиваю на ноги и один за другим швыряю в налетчиков, яростно хлещущих коней, несколько дротиков. Не разбирая, куда попасть, все равно это невозможно в предвечернем дождливом сумраке. Кто-то падает с коня, и испуганное животное, волочит хозяина за повод, захлестнувшийся на руке, другой, решив, что я тут один, спешно выхватил арбалет и почти успел выстрелить. Но только почти, подоспели маги, следившие за мной и вовремя сообразившие, что наш план провалился.

Замелькали в воздухе огненные шары и молнии, придавил бандитских лошадей к земле тяжелый ураганный порыв, качнувший даже меня. Но один из бандитов, ехавший самым последним, успел к этому времени развернуться, и, нещадно хлеща усталую лошадь, стремительно рвануть прочь.

— Духи, уйдет! — почти взмолился я, и услышал спокойное:

— Нет.

И действительно, лошадь беглеца вдруг резко остановилась, как-то странно попятилась, словно от края пропасти, видимой только ею, и развернувшись, понеслась прямо к нам, не обращая внимания на яростные удары нагайкой.

Ветвистая молния, пущенная рукой обозленной Олли, прервала эту скачку за пару десятков локтей до того места, где стоял я. Неудачно сбежавший бандит взвизгнул и рухнул с коня, и тот заученно остановился, тяжело дыша и кося в мою сторону полубезумными глазами.

Но меня сейчас интересовал вовсе не взмыленный жеребчик, а длинный сверток, переброшенный через его круп сзади куска кошмы, заменяющей налетчику седло.

— Тихо, тихо, — успокаивающе приговаривая по кангирски, провожу рукой по шее дрожащего животного, и крепко перехватываю повод, — стоять.

Пара шагов к кусту — и жеребчик крепко привязан к гибкой ветви, а я торопливо распутываю веревки, безжалостно притянувшие сверток к лошадиной спине, почти точно зная, что в нем.

Вернее, кто. И если моя догадка подтвердится… всех этих бандитов ждут уютные камеры крепости Дареслайт. Даже жалко… что там теперь навели идеальный порядок и с желающими встать на путь добродетели нянчатся как с тяжело больными. Вот этим точно не помешало бы хлебнуть чего-то пожестче. Ведь не от бедности и не от голода они совершают свои набеги… а в погоне за роскошью и славой отчаянных сорви-голов.

— Кто это, Таржен? — вездесущая Олли уже заглядывает мне через плечо, пока её друзья ловко связывают оглушенных и раненых бандитов.

Словно всю жизнь только этим и занимались, правду говорят, лучше один раз испытать на себе, чем сто раз услышать.

— Сейчас посмотрим, не тут же положить, прямо в лужу? — буркнул я, направляясь к шатру, где жила раньше шаманка.

Теперь они все лежат рядком под навесом, где хранили наворованное, и скоро к ним должны присоединиться подельники.

В шатре я торопливо развязал веревки сначала с той стороны, где у пленника предполагалась голова, и зло скрипнул зубами, так и есть, молоденькая селянка, почти ровесница Олли.

— Таржен… может, дальше я буду ее распутывать? — глухо бормочет магиня.

Оглянувшись, вижу стиснутые губы и потемневшие от ненависти прищуренные глаза. Все ясно, это она увидела почти оторванный рукав и след от нагайки ни предплечье.

— Успокойся, ничего особо страшного они с ней сделать не успели… — веревка наконец окончательно сдалась и я осторожно размотал кошму.

— Откуда ты знаешь? — настороженные глаза теперь недоверчиво изучают меня.

— Читал отчеты сыскарей, которые тут работают, — говорю ей чистую правду, — у этих дикарей принято измываться над пленницами по полной программе…

— Таржен… — в шатер заглядывает светловолосая голова Руна, — мы нашли еще одного пленника.

— Пленницу… — поправляю его, осторожно капая в кружку с водой заветный бальзам, но Рун энергично мотает мокрой шевелюрой.

— Нет, у нас мальчишка… сюда нести?

— А куда же? — хмыкнул я, — нам сейчас не до правил приличия.

Парнишка, принесенный Руном, еще моложе, чем уснувшая от действия снадобья селянка, и хотя избит он гораздо сильнее, но в сознании и рассматривает нас с еще недоверчивой любознательностью. Напоив и его исцеляющим зельем с каплей сонного, вылезаю из шатра, оставив освобожденных на попечение Олли.

Мне нужно многое проверить и еще больше сделать, но самое главное — срочно решить, как действовать дальше.

Если я сейчас поступлю так, как предписывает строжайшая инструкция, то через полчаса тут будет куча магов и сыскарей, а еще через несколько минут я буду сидеть в уютной гостиной собственного замка, пить горячий чай и наслаждаться семейным счастьем.

Что и говорить, крайне заманчивая перспектива, даже если не вспоминать о том, что как минимум трое человек возьмут с меня честное слово никуда не выходить без особого дозволенья. И чем тогда мой замок лучше Дареслайт?

Но если я всего этого не хочу, значит, мне нужно как-то договориться с магами, вернее с Туром, который по мере восстановления сил незаметно берет бразды правления друзьями в свои руки. И тогда мое возвращение в уютное тепло родного гнездышка отодвигается на неопределенный срок.

— Что будем делать? — незаметно подобравшийся вплотную Тур смотрит на меня с пристальным интересом.

А почему это я должен за вас решать? Мгновенно поднял колючки живущий в моей душе дух противоречия.

— А ты как думаешь? — так же внимательно смотрю в его глаза и вдруг понимаю, именно этого вопроса он и ждал, всей душой надеясь на разговор как с равным, а не на указания старшего по статусу и возрасту.

— Что? И ты только сейчас мне это докладываешь? — Торрель отшвырнул ложечку, которой уныло месил творожный пудинг, и вскочил из-за стола.

— Я ждал пока выйдет ее величество, — оглянувшись на дверь, буркнул Леон, духи, которые казались ему вначале такими перспективными соглядатаями, как оказалось, имели свой собственный взгляд на этику.

— Вот это правильно… — мгновенно понял всю подоплеку его размышлений король, — идем в мой кабинет.

— Ну, рассказывай, — едва убедившись, что двери кабинета надежно закрыты, а на страже стоит один из лакеев, присланных ковеном, потребовал Торрель.

— Вестника получили в сыскном отделе Доршеу через час после полуночи. В нем была нарисованная угольком на куске коры карта и рядом несколько слов, вот копия, — магистр протянул королю листок бумаги.

— "Тут украденные селяне, поторопитесь" — прочел король и задумался, — а откуда стало известно, что там был он?

— После того, как дежурный сыскарь выяснил, что это не их район… ну, да не было никогда до этого такого случая, парнишка молодой, глубокая ночь… решил сначала, что кто-то разыграл, потом пошел к старшему, пока разбудил и все объяснил… тот имеет в таких делах опыт, сразу заметил вот это…

Магистр осторожно ткнул взятой со стола тонкой, как спица, золотой указкой в нижний левый угол листка.

Только после его подсказки король сообразил, что закорючка, принятая им вначале за след сучка, была на самом деле изображением капли со зрачком внутри.

— Сыскаря наградить… этот пройдоха специально так нарисовал, чтобы сразу не бросилось в глаза. Я и то не заметил, — честно признался король, скрутив с досады изящную вещицу в спираль.

— Тем не менее, всё строго по инструкции, — с сожалением вздохнул Леон, — мы специально поднимали. Ни один посторонний человек не должен понять, от кого послание.

— И что там нашли?

— Улов богатый… просто несказанно. Однако, всё по порядку. Сыскарь действительно молодец, сразу послал нам тревожного вестника. И все равно время упустили, пока нашли мага, хорошо знакомого с той местностью, пока открыли портал в ближайшую деревню… А там дождь проливной… но на площади костры горят, народ в поход собирается. Пропали дети кузнеца… мальчик помладше, девушка постарше. И несколько коров… а до этого в соседней деревне стадо увели. В общем, местность они по карте сразу узнали, Гнилой ложок называется. Примерное расстояние и направление подсказали, маги портал открыли, всех желающих, конечно, брать не стали, только кузнеца с женой и проводников. А когда из портала вышли, сразу поняли, куда идти… коровы недоенные ревмя ревут. В том ложке обнаружилась хорошо замаскированная стоянка, видимо, дней пять бандиты там жили, в шатре дети кузнеца спали… немного поцарапанные, но ничего страшного. Мальчик вспомнил… когда разбудили, что там были парни, один светловолосый его на руках нес и девушка, а вот ещё кто-то в шатре сидел и давал ему лекарство, он не рассмотрел, там темновато было. Зато под навесом обнаружились связанные бандиты, шесть мужчин и три женщины, и одна из них шаманка.