Елена Лобанова - За Пределом

Когда он достал из-за пояса надоевшие книги, ему, конечно же, захотелось получше рассмотреть кулон на цепочке. Ценный предмет был перекинут петлей через пояс и обмотан вокруг него, чтобы случайно не потерялся. Одевать себе на шею такое неизученное явление, Даэрос пока не спешил. Чтобы размотать цепь, Ар Ктэль снял пояс. Пояс был сухой. Сам Даэрос, рубашка, штаны и сапоги были в разной степени мокрые, а пояс — нет. Вода ручьями текла вниз по ступеням. В одну из этих мутных струй Открывающий засунул свой любимый, подбитый бархатом ремень и прополоскал во имя науки. Ни кожа сверху, ни бархат снизу не намокли. Во всяком случае, он этого не видел и не чувствовал на ощупь. Подняв пояс за один конец, Ар Ктэль наблюдал как с него, сухого, стекает вода. Цепочка размоталась, кулон матово мерцал, как и положено изделию из нефраля.

Само украшение выглядело непритязательно, изящно, но не загадочно: нефралевая цепочка и на ней — достаточно толстый диск из того же металла. Ни знаков, ни надписей, ни с той, ни с другой стороны, никаких узоров или других излишеств. Диск, размером не больше золотой монеты, похоже был склеен из двух частей. Понять, был ли он внутри пустым, можно было только сняв его с цепочки и оценив вес. Даэрос учел загадку с непромокаемым поясом и решил сначала тщательно изучить сам кулон. Как только он снял цепочку, пояс тут же предъявил все следы пренебрежительного обращения. Бархатная подбивка была мокрая и на ощупь и на взгляд, кожа угрожала раскиснуть, если еще пару раз прополоскать.

Одевать обратно грязный предмет туалета совсем не хотелось. Ар Ктэль отложил его в сторону, рядом с книгами. Снять кулон с цепочки Даэрос не успел. Он смотрел на свою укушенную Айшаком руку. Никаких следов айшачьей наглости на коже не было. Ар Ктэль сжал пальцы в кулак. Рука побаливала, кожа натянулась и её саднило как положено, и в том месте, где должно было… Попытка ткнуть пальцем другой руки в «больное место» почти ни к чему не привела. Ожидаемые неприятные ощущения не появились. Рука с кулоном заимела собственное мнение — болеть снаружи, оттого что некоторые тут пальцами размахивают, она не хотела.

Даэрос положил кулон поверх дневника. Рука приобрела нормальный, то есть слегка раненный вид. С дневником изменений не произошло. Еще раз ощупав руку, но уже без кулона, Ар Ктэль констатировал с беспристрастностью ученого: больно, тьма побери! Никакой эксперимент не проводится без дополнительных проверок. Отчаянный естествоиспытатель намотал на запястье цепь с кулоном и применил против упрямой руки оружие — ремень. Удар не ощущался. Как бы неприятно это не смотрелось, но следующий удар пряжкой, тоже вреда не причинил. Перед финальной стадией проверки, Даэрос сбросил цепь с диском и убедился, что ни следов пряжки, ни будущих синяков не имеется. В качестве очередного травмирующего средства был избран камень. Чтобы не бродить под дождем и не мокнуть, Ар Ктэль образно обработал ближайшую ступень. Образы шалили. Каменный кубик вышел увесистым, с ровными, словно отточенными гранями.

Даэрос снова намотал цепочку на запястье, размахнулся и… и решил так сразу не рисковать — слегка постучал для начала по пальцам ребром камня: тишина, как будто никого нет дома. Первый удар решено было наносить плашмя. Ар Ктэль прицелился, раскрыл глаза пошире, чтобы не жмурились, и ударил как мог сильно. Смотрелось отвратительно. Уши уже собрались услышать хруст костей. Ничего не хрустнуло. Но и камень не собирался теперь расставаться с рукой. Даэрос и так и эдак поворачивал руку, тряс и тянул. Рука ничего не чувствовала, а камень прилип к пальцам намертво. Доэксперементировался. Ар Ктэль размотал цепочку. Как только он положил кулон на пол, подлый кубик пребольно упал ребром на щиколотку.

Гномы, кажется, собирались подраться по какому-то поводу. Даэрос не прислушивался, он проверял. При сильном ударе камень прилипал к различным частям тела, если кулон был взят в руку или болтался свободно на цепочке — так или иначе, принадлежал непосредственно экспериментатору. Ар Ктэль сделал вывод, что нефраль проводит каким-то образом свойства загадочного диска и распространяет их на все тело. Цепочка с диском обмотанная вокруг запястья успешно защищала лоб от удара камнем. Обмотанная поверх сапога — не предотвращала шишку и головную боль. Зато удар по ноге, которая в этом сапоге, не чувствовался. Главное — не выходить за границы самого сапога, а то потом колено почти не гнется.

Так Ар Ктэль вывел закономерность единичности отдельного предмета, каковым может быть что угодно и он сам в том числе. Это потрясающее украшение, одетое на босу ногу, успешно спасало шишку на лбу от дальнейших издевательств, что доказывало цельность и единичность самого Даэроса. Каменный кубик, обмотанный цепью, не разрушался под убийственным воздействием воображения Открывающего, как он ни старался. Та книга, которая была втрое толще дневника, при соприкосновении с кулоном меняла вид на совершенно новый. Цепочка без диска ни от чего не защищала и ничего не меняла.

Собрав воедино все последствия опытов, Даэрос сделал второе заключение: помимо защиты тела носителя, предмет не меняет, а только внешне восстанавливает первоначальный облик владельца. То есть тот, который был при первом соприкосновении. Вчера, когда Ар Ктэль забрал кулон из шкатулки, его ремень был сухой, рука не укушенной, а лоб — без шишки.

Экспериментатор еще раз подергал осколок кубика, прилипший к плечу, и позволил кулону упасть. Камень тут же отвалился следом. Отражение в луже рябило, но шишка все же была видна. Теперь, когда любой другой смысл одевания кулона именно на шею был утрачен, и осталось одно только удобство, Даэрос без всяких сомнений просунул голову в цепочку и спрятал диск под рубашку. Лужа-зеркало подтвердила — теперь шишки не было. «Я выгляжу как старая Малерна за Пределом», подумал Ар Ктэль и ничего не почувствовал, сев на острый осколок камня. Малерна-то выглядела мертвой… Даэрос еще раз наклонился над лужей и скорчил совершенно неэльфийскую рожу. Отражение подтвердило — очень живенько вышло. Чем-то, значит, этот предмет был похож на Предел, а чем-то не похож. Дышать ничего не мешало, значит, воздух проникал сквозь некий защитный слой. Прогулка к ближайшим кустам доказала, что еще одно свойство Предела — пропускать…. воду, имеется в наличии. Попытка сделать свою нишу для размышлений поглубже торжественно провалилась. Даэрос не знал, как себя ощущать с таким украшением на шее — защищенным или бессильным? Обстоятельства требовали быть сильным и обеспечить спутникам сухие коридоры. Великий Открывающий решил пока ничего никому не рассказывать, намотал цепочку на ремень, как раньше, и пошел поторопить любителей кладов.

Вайола посмотрела на Даэроса. Вид у него был торжественный, но подпорченный.

— Ну, что Вы с ним возитесь до сих пор? Совершенно же непочтительная скотина!

— Кто? — Ар Ктэль осмотрел добычу — тряпки, доски и нефраль, деревянная бадья, пара ложек и подушка. Не густо.

— Айшак, кто же еще? За такой удар копытом в лоб его следовало на самом деле придушить! — Воительница не забыла, как выращенный ею айшак сменил хозяина, и сострадания к предателю не испытывала.

— Это? — Ар Ктэль ощупал шишку. — Это… я сам виноват.

— Угу… сами, значит, об копыто. Вы, эльфы животных только портите своей любовью. Нет, чтобы о разумных существах так заботились. Я есть хочу!

Даэрос решил не развивать тему еды. Из досок и тряпичных жгутов соорудили носилки и погрузили на них нефраль. Гномы обязались идти со скоростью айшаков. Оставлять добычу и возвращаться за ней с подмогой, они не собирались. Сульсу поручили самое ценное — бадью с водой. Капризной Воительнице достался айшак с подушкой на спине и покрывало вместо плаща. Остальные тряпки поделила между собой мужская часть отряда. Открывающему уступили второе дырявое покрывало и целую наволочку. Туда Даэрос сложил мелкий хлам и незаметно сунул книги. Соорудив из оставшихся кусков простыней лямки, он закинул мешок на плечо, замотался в покрывало и велел всем выйти.

Подземный гул возвестил, что новый коридор готов, вся дичь в округе разбежалась, и есть они не будут до самых Синих Гор. Ар Ктэль уходил в проход замыкающим, шипя и брыкаясь. Его Айшак пытался развлечься и пожевать бахрому покрывала.

Земля сомкнулась, похоронила под собой лестницу, грот и нишу для научных размышлений. О том, что здесь кто-то был, свидетельствовали только многочисленные следы копыт на берегу ручья и кострище.

Талок все-таки выволок к скотным дворам того старика, который мог разобрать эти странные руны. Они занимали весь двор перед сараями и уже заполнились водой. Когда их пытались сковырнуть, лопаты гнулись, земля не копалась. Решено было из засыпать, как только старый Ритар их прочитает. А не прочитает, так засыпать и оставить до приезда эльфов. Не спотыкаться же по ним теперь.