Андрей Льгов - Тот самый непобедимый

Кое-как продравшись сквозь густые заросли, Торкланд наконец выбрался на залитую солнцем лужайку. Викинг утомленно опустил свой зад на кочку, поросшую мягкой травой.

"Не мешало бы и поесть",- мелькнула в голове воина умная мысль.

Олаф завертел головой, подыскивая животное, которое могло бы стать его завтраком. Глаза воина встретились с глазами большущего ворона, сидящего на нижней ветви молодого деревца и пристально наблюдавшего за человеком.

- Мной ты сыт не будешь,- угадала птица человеческие мысли,- а вот за тем бугорком пасется отменный буйвол. И если у тебя дури окажется больше, чем у него, то думаю, ты не будешь испытывать проблем с питанием.

- Ты Мунин! - воскликнул Олаф, пораженный догадкой.

- Какой еще Мунин? Меня, молодой человек, зовут Хугин, а тебя?

- Как, ты разве не знаешь? Я же Олаф Торкланд, при каждой встрече со мной ты, Хугин, извергаешь одни ругательства,- заявил Торкланд.

Ворон завертелся на ветке, переступая с лапы на лапу, и почесал крылом перья на голове:

- Знаешь, Торкланд, я, склерозом не болею, а тебя я вижу в первый раз, пусть Имир оторвет мне клюв, если я не прав.

- Ну как же не помнишь,- не успокаивался викинг,- вы с Мунином по очереди не раз носили мне поручения от Одина.

- Молодой человек, в твоих словах нет ни капельки смысла. Во-первых, я не знаю никакого Мунина, с которым Вы изволили меня перепутать, во-вторых, я никогда не ругаюсь, в-третьих, я вещая птица, единственная в своем роде, и не выполняю ничьих поручений, тем более пьяницы из Асгарда, которого ты только что упомянул.

Олаф не знал, что можно возразить ворону, и замялся. Он совсем запутался в хитросплетениях этого мира.

- Ну ладно, оставим этот глупый спор,- наконец нашелся викинг.- Раз ты вещий ворон, то должен знать все, что происходит и должно произойти в ближайшем будущем в этом мире.

- А ты сомневаешься? Я-то знаю. Я знаю, откуда и кто ты. Просто официально познакомиться требовали правила приличия,- невозмутимо проговорила птица.

При этих словах Олафу нестерпимо захотелось поджарить пернатого нахала, бесцеремонно издевавшегося над ним. Но, почесав за ухом, ярл решил, что на вертеле Хугин будет менее полезен.

- Ну тогда скажи мне, мудрая пташка, кто меня сюда отправил и за каким йотуном это сделали? - спросил викинг, выдавив улыбку на суровом нордическом лице.

- Никто тебя особо и не приглашал,- стал успокаивать человека Хугин,просто юная норна Скульд сделала какую-то ошибку в своем рукоделии, и вот появился ты. А больше никто не мог этого сделать. То, что произошло с тобой, не подвластно даже самой совершенной магии. Такое могут сотворить лишь боги да судьбы. А как известно, Создатель не вмешивается в наши дела.

- Ладно,- не унимался Торкланд,- значит, мне надо искать эту нерадивую норну, чтобы она отправила меня обратно?

- Нет, великий воин, норны тебе не помогут. Они слепы и плетут свои кружева на авось. Я сомневаюсь, чтобы Скульд, УрД или Верданди смогли сделать что-нибудь на заказ.

- Но тогда, девяносто девять йотунов и Мьелльнир им в задницу, я что, вообще не вернусь в Мидгард? - гневно прокричал Олаф, по привычке хватаясь за меч.

- Конечно, нет. Вельва уже произнесла свои пророчества, и мир перестал быть раем. Когда закончится великая война между асами и ванами, когда Один принесет себя в жертву и обретет божественность, когда ясень Иггдрасиль пустит корни и асы создадут множество миров, в том числе и Мидгард, а потом заселят его людьми, только тогда ты, Олаф Торкланд, сможешь вернуться к себе домой, если, конечно, на то будет воля Одина. Он тогда будет великим богом. Тогда же родится и мой братец Мунин, которого ты неустанно поминаешь, а я постарею, устану от жизни и сделаюсь капризным и сквернословным. Дальше в "Прорицании вельвы" все написано, я надеюсь, ты в курсе. Ну, а пока это не произойдет, тебе просто некуда возвращаться. Мидгарда еще не существует, его просто не создали боги. Да и сами асы еще не стали богами. Ты разве не видишь, как жалко они выглядят на фоне других обитателей этой земли? Так что придется подождать, дорогой мой.

- Сколько? - угрюмо перебил ворона викинг.

- Ну, это от норн зависит. Вельва свои пророчества сотворила, а у девочек как рукоделие пойдет. Может, завтра все случится, а может, через множество веков.

Олаф всерьез задумался. Похоже, он влип. Теперь ярлу все стало понятно. И слабость асов, и все прочее. Его забросило к самому началу времен, когда и Мидгард не был сотворен, и асы не получили божественность.

Но что же делать? Надо приспосабливаться, в конце концов, это не самое худшее место, где приходилось бывать славному воину.

Торкланд встал и поправил меч.

- Что ты, что ты, я сказал тебе одну только правду,- забеспокоился Хугин, опасливо поглядывая на движения викинга, и для пущей безопасности взлетел повыше.

- Эй, пернатый, показывай, где твой буйвол,- проревел великий воин, не обращая внимания на суету своего. собеседника.

Король степей и лугов стоял и самозабвенно пожирал сочную траву, не особо тяготясь делами окружающего мира. Он был самец, глава стада, и не было в мире существа, способного причинить ему вред. Конечно, он иногда встречал чудовищ, превосходивших его в размерах, очень похожих на скалы, нависшие над водопоем, но эти монстры не интересовались ни им, ни его коровами, поэтому, миновав такого встречного, Буйвол тут же забывал о нем.

Были еще медведи. Однако эти животные пугали Буйвола только в раннем детстве. В юношестве он относился к ним с осторожностью, каждый раз, прежде чем кинуться в драку, прикидывая величину зверя-противника и собственные силы. Но после того как Буйвол поднял на рога своего деда и завладел самой дородной самкой в стаде и, следовательно, стал вожаком, времена, когда он приценивался к противнику, канули в лету. Теперь Буйвол был безраздельным хозяином просторов, по которым ступали его копыта.

Вдруг перед ним возникло двуногое существо хлипкого сложения. Буйвол критически осмотрел его и уже готов был продолжить свой обед, но у пришельца был слишком наглый взгляд. Буйвол выплюнул жвачку и, пригнув голову, начал рыть землю, давая понять чужаку, кто есть кто. Но пришелец вместо того, чтобы спешно уносить ноги, достал из-за пазухи какой-то очень длинный- то ли рог, то ли клык и нахально пошел Буйволу навстречу.

Этого Буйвол стерпеть не мог и, как следует оттолкнувшись от земли задними ногами, вырывая копытами дерн, кинулся на врага.

Олаф вскинул меч и, лишь только животное оказалось перед ним, что было силы опустил оружие, пытаясь раскроить быку череп.

Но Буйвол оказался не так прост. Он стал самым уважаемым быком в стаде не только благодаря горе мускулов, но и из-за парочки извилин в голове, которые время от времени давали о себе знать. В последний момент Буйвол мотнул головой в сторону, и удар меча прошелся вскользь, лишь срезав пол-уха.

Однако и Олафу пришлось несладко - он еле успел увернуться от удара острых рогов. Но огромная туша сбила викинга на землю. Ярл не удержал в руке меч, и тот, блеснув солнечным зайчиком, отлетел далеко в сторону. Бежать за оружием не было времени. Буйвол, затормозив всеми четырьмя копытами, разворачивался для новой атаки.

В одно мгновение Олаф вскочил на ноги и, схватив животное за рога, начал прижимать его голову к земле, одновременно поворачивая в сторону, пытаясь свернуть шею. Но Буйвол оказался неожиданно силен. Всего веса могучего воина не хватало, чтобы справиться со зверем. Два могучих существа сплелись, бились не на жизнь, а на смерть, их налившиеся кровью глаза встретились.

Торкланд понимал, что, ослабь он хватку хоть чуть-чуть ему конец. Самец был необычно силен, и викинг чувствовал, что теряет силы. Но и до победы Олафа был всего один шаг. Минутная слабость одного или другого - и неминуемая смерть.

В голову Торкланда ударила неудержимая ярость. "Сдохнуть на рогах взбесившейся коровы?! Никогда!" Раздался хруст шейных позвонков. В сознании повелителя лугов пронесся образ любимой Дородной коровы, и взгляд бесстрашного зверя померк.

Тело Буйвола безвольно рухнуло в траву. Олаф выпустил из рук рога, и голова упала рядом с тушей.

- Ты сражался как герой, но ты лишь коровий самец хоть и увешанный мышцами, а я хищник, так что не взыщи,- проговорил Торкланд предсмертную речь и, достав кинжал, перерезал горло мертвому животному, выпуская кровь.

Однако мясо еще требовалось доставить к реке, туда, где товарищи викинга строили плот. Сперва Торкланд, утомившись от изнурительной борьбы, хотел бросить тушу прямо здесь и вернуться за ней с подмогой. Но, поразмыслив, решил, что нехорошо оставлять такой подарок диким животным, и, подобрав меч, нехотя поплелся к лесу сооружать носилки.

Когда Олаф закинул на плечи вытесанные им длинные слеги, дерево хрустнуло, но выдержало. Викинг покрепче обхватил их руками, а мощной грудью уперся в поперечину, привязанную между слег. Мышцы напряглись, в этот момент Торкланд сам был похож на рабочего вола, тянущего груз в несколько раз тяжелее себя самого. Только он был впряжен не в телегу, а в нечто отдаленно напоминающее сани. Но трава была сочной и скользкой, и слеги шли по ней, как по снегу. Ко всему прочему, путь вел вниз по склону. Олаф предпочел удлинить маршрут, двигаясь вдоль берега реки и обходя лес. Напрямую, преодолевая заросли подлеска, даже он вряд ли дотащил бы огромную тушу. Однако Буйвол был настоящим великаном, и, пройдя чуть меньше половины пути, великий воин пожалел, что связался с этим животным. Битва с Буйволом показалась ярлу детской забавой по сравнению с тем, сколько сил пришлось отдавать, волоча на себе эту кучу мяса.