Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

– Так, иди к стойке, – пригласил выползень.

– О, цветочек, – сказал Умер, разглядывая растение в горшке, что красовалось на стойке и одуряюще пахло.

– Осторо… – закончить предупреждение Толстый Маззи не успел.

Один из цветочков обернулся зубастой пастью, а та, зарычав, попыталась тяпнуть Умера за палец.

– Ой! – отскочил аэд. – Что это?

– Дикая орхидея, – сообщил Толстый Маззи. – Недавно из Пущи привезли. Ну, ничего, мы ее воспитаем…

– Предупреждать надо!

Умер отодвинул хлипкий табурет подальше от злобного растения. Для порядка прокашлялся и начал петь. Сначала он исполнил краткую, на десять тысяч строк, поэмку «Над пропастью не ржи», а потом принялся за мегаэпическое произведение, посвященное битве у Старой Пасеки.

На самом деле это была обыкновенная стычка между двумя бандами мародеров, но истина в поэзии выглядит иногда очень причудливо. Поэтому Умер надрывался, выпевая занудные родословные участников баталии и используя слова типа «многошумящий», «пьяно-гремящий» и даже «мертвосмердящий».

Такие термины всегда приносят прибыль, это он знал точно.

Вот и сейчас в сторону аэда полетели монеты – то ли в знак благодарности, то ли посетители просто решили попрактиковаться в дартсе.

– Встала над сушей исполнена бодрости Зоря! Ложе покинул и хитренький Вася Задонский! – вопил Умер, не забывая подглядывать из-под повязки.

Просто так, из любопытства.

В таверне все шло как обычно – три фея напивались, кто-то жрал человечину, в углу клубилось облако фиолетового дыма. Из него доносились тибидохающие звуки, явственно говорившие, что там курят вовсе не табак.

Потом дверь открылась, и вошел худощавый молодой человек.

Десятки рыл и морд повернулись к нему, свет факелов блеснул на обнажившихся клыках.

Но молодой человек сделал что-то, что именно, Умер не разглядел, и посетители вернулись к своим Кровавым Мэри (или Салли?). А новый посетитель, чье лицо вдруг показалось аэду знакомым, направился к столу, за которым сидели оборотни, числом не меньше дюжины.

Стоит заметить, что оборотни – самая неподходящая компания для кого угодно, даже для других оборотней. Они не уважают силу и не могут похвастаться умом по той причине, что никогда не задумываются, что такое этот самый ум и с чем его едят.

Но молодого человека не попытались сожрать тут же, только порычали немного.

А он уселся за тот же стол, и аэд перестал его видеть.

Умер продолжил петь, живописуя переломный момент битвы, когда нож одного из сражавшихся свалился в колодец. Чтобы передать переживания героя, пришлось напрячь силы, но аэд все же заметил, что оборотни затихли и наклонили головы, точно уставились на что-то.

Ну а затем брошенный одним из вампиров бубль треснул Умера по лбу, и певцу стало не до наблюдений.

Сложно глядеть по сторонам, лежа без сознания.

– Хороший бросок, – одобрил Толстый Маззи. – Пусть отдыхает. Сожрать его не позволю. Это плохо отразится на… – он наморщился всем телом, и в помещении сильнее завоняло горячим навозом, – интеллектуальном имидже нашего заведения…

Толстый Маззи был современным, образованным выползнем и старался быть в курсе новых модных словечек.

Лейтенант Лахов в сопровождении сержантов Ргова и Калиса патрулировал окрестности кабачка «Потертое ухо». Делали они это в положении лежа, но с задачей справлялись отлично.

Вокруг точно не происходило никаких преступлений.

– Стой, раз-два, – пробормотал Лахов. – Вольно. На первый-второй рассчитайсь.

– Первый, – проблеял Ргов.

– Второй. – Голос Калиса прозвучал глухо по причине того, что его хозяин лежал на дне сточной канавы. – Лейтенант, третьим будешь?

– Буду. Расчет окончен. – Лахов напряг содержимое того, на чем носил шлем и что называл головой. – Так, все видят то, что вижу я?

– Так точно, – ответили сержанты, давно усвоившие простую истину, что с начальством лучше соглашаться.

По крайней мере, полезнее для здоровья.

– Тогда нам надо вызвать страшного хренителя.

– Кого? – удивился Ргов.

– Ну, старшего хранителя, в смысле. А то вокруг меня эти скачут, зеленые, чешуйчатые, с зубами.

– А у меня они с рогами, – произнес Калис.

– Но они какие-то маленькие, – сообщил Ргов после паузы. – А он говорил, что они большие.

– Ага. – Лейтенант обдумал ситуацию, ну или, по крайней мере, несколько минут помолчал. – Тогда ладно, никого звать не будем. Это все нам кажется. Продолжим патрулирование.

– Ага.

– Так точно.

Торопливые продолжили охранять покой мирных граждан, а зеленые, рогатые и зубастые – скакать по ним с веселым писком.

Три запыхавшиеся фигуры возникли из тьмы и остановились около ворот Магического Университета.

– Вот и он, – пропыхтела одна из них, самая человеческая.

– Типа, – подтвердила вторая, что скорее подошла бы троллю.

– Сссс, – несколько невнятно произнесла третья, при взгляде на которую вспоминались кролики и гномы.

– Пароль! – проревели золотые драконьи головы на воротных столбах.

– Триста шестьдесят, – сообщил Арс, и трое студентов торопливо вошли во двор, пустой и совершенно темный.

Это не выглядело удивительным – кто будет учиться ночью?

– Куда дальше? – полюбопытствовал Рыггантропов.

– Внутрь. А там – в библиотеку, – проговорил Арс. – Туда змееморфы точно не сунутся. А мы заодно поищем про них что-нибудь. Должно же быть какое-то специальное… ну, как бы заклинание.

– А как мимо вохртера пройдем?

ВОХР – Волшебную Охрану в университете завели несколько лет назад, после одного неприятного события.

– Да он спит, наверное.

Студенты проникли в дверь, над которой висел плакат с надписью: «Посторонним в в…», и оказались перед конторкой. Дремавший за ней волшебник в черной мантии поднял голову.

– Кто тут? – спросил он, подслеповато моргая и хватаясь за стоявшую на конторке масляную лампу.

Под рукой у вохртера имелся короткий меч, а еще сигнальный колокольчик, предназначенный для вызова группы быстрого реагирования, обитавшей в одной из аудиторий верхнего этажа.

«Не спит», – подумал Арс, падая на пол.

Рядом шлепнулся йода, а сверху их придавил Рыггантропов, похожий на небольшую, но очень тяжелую скалу.

«Показалось, – решил вохртер. – Понятное дело, ночью сюда никакой идиот не полезет».

Он повозился, поудобнее устраиваясь в кресле, и вскоре захрапел. А студенты двинулись дальше, но молча и ползком. Дух перевели, только свернув за угол.

– Ты с ума сошел? – спросил Арс, тщетно пытаясь отряхнуть мантию. – Меня чуть не раздавил.

– Шшшш!

Тили-Тили, судя по интонации, был очень сердит.

– А чего? – удивился двоечник. – Там просто места рядом свободного не было, в натуре.

Это, скорее всего, было правдой. Места Рыггантропову требовалось немало.

Немного поворчав и поохав, студенты двинулись дальше. Поплутали в темных и умеренно страшных коридорах, а потом увидели лестницу, ведущую к черным дверям, украшенным серебристыми рунами.

Магический Университет – сам по себе место опасное, но эпицентр этой опасности располагается в подвале, там, где находится библиотека, самое большое в Лоскутном мире хранилище манускриптов по колдовству. Заходить туда побаиваются даже преподаватели, точно знающие (студенты об этом лишь догадываются), что меж заставленных толстыми томами полок сгинул не один десяток человек.

Властвовал тут библиотекарь, принадлежащий к малоизученной расе гроблинов.

– Вот мы и пришли, – сказал Арс, ступая на лестницу. – Интересно, Мешок Пыль сейчас спит?

– Скоро узнаем, – отозвался Рыггантропов.

Тили-Тили толкнул дверь, та бесшумно открылась, обнажив заполненную шорохом и запахами книжной пыли черноту. В ней что-то завозилось, вспыхнула свеча. Ее свет упал на небольшой стол, заваленный каталожными карточками.

Существо, державшее свечу, повернулось, показав зеленоватое лицо, складки на щеках и пылающие глаза.

– Злобной ночи, – проговорило существо. – Как приятно, что решили прервать мой сон.

Система ценностей у гроблинов несколько отличается от обычной.

Градусов эдак на сто восемьдесят.

– Э, извини, Мешок, – произнес Арс. – Мы бы не решились, ну, потревожить тебя. Но тут нас едва не убили…

Библиотекарь оглядел всех троих, а потом очень тихо, но печально вздохнул и сказал:

– Заходите.

Выслушав историю о встрече с зубастыми чешуйчатыми тварями, он задумчиво почесал подбородок и изрек:

– Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты.

– А если мой враг – давно вымерший урод, то кто я? – спросил Рыггантропов. – Другой давно вымерший урод?

Двоечнику достался еще один задумчивый взгляд гроблина.

– Вряд ли, если говорить насчет вымершего, – вынес тот вердикт. – Змееморфы. Очень банально. Сейчас попробуем вспомнить, что у меня есть о них. А ну-ка… шаххуссраа-махусса…