Умереть и встать (СИ) - Камински Аделина

Совсем скоро в центре парадного зала осталась лишь одна пара: графиня Понтилат и принц Готтьер. Черное платье и белоснежный камзол, будто ночное и дневное светило, создавали неповторимый контраст. Взгляды обоих партнеров были прикованы друг к другу настолько, что пара, оставшаяся в одиночестве, не заметила никаких перемен в обстановке.

Оркестр грянул. Кульминация танца смерти не заставила себя долго ждать, а атмосфера между этими двумя, казалось, накалилась до предела.

Бах! Бах! Бах!

Все окна парадного зала, как по команде, отворились нараспашку, а в зал ворвались потоки морозного ветра, пробирающего до мурашек. Настоящего зимнего ветра, который решил охладить пыл веселящейся знати аж первого ноября.

Снег! Вместе с ветром крупные белые хлопья закружили по залу в своем собственном танце под аккомпанемент оркестра. Приземляясь на гладкий пол, снежинки таяли, образуя лужи, на которых тут же поскальзывались особенно неуклюжие барышни.

— Кто-нибудь, закройте окна! — раздался чей-то визгливый голос с задних рядов.

— Да заприте вы уже их! — подхватили еще дальше.

Но танец Анны-Марии и Дориана продолжался. Играли последние аккорды, и даже ледяной ветер не помешал им завершить традиционное восхваление смерти. Вьюга, кружившаяся вместе с ними, лишь частично застилала их от пытливых взглядов.

Последний аккорд.

Подхватив графиню под поясницу, принц слегка наклонил ее. Упругие локоны повисли над влажным от капризной погоды полом. Девушка прикрыла глаза, но так, чтобы видеть лицо Дориана, склонившееся над ее лицом. Пара замерла.

— Я… — тихо произнес парень, когда парадный зал погрузился в гробовую тишину. — Я… я не виновен в твоей смерти, Энн-Мэй.

Только сейчас Азуса расслышал отчетливые шепотки в толпе. Голоса вопрошали, испуганно восклицали, впечатлительные гости теряли сознание.

— Уж не графиня ли это Понтилат?

— Да ты что, она ж месяц как в гробу валяется.

— Ведьма…

— Из преисподней вернулась, чтобы дворец разрушить до самого основания.

— Душу дьяволу продала — Создателем клянусь!

А список подозреваемых всё множился и множился в геометрической прогрессии. О триумфальном возвращении графини не высказался разве что ленивый или один из тех, кто на полу валяется в притворном обмороке.

От того негатива, что лился в настоящий момент на голову воскресшей, даже самому Азусе было бы не отмыться. Как деготь, противный и тягучий, проклятья в адрес Анны-Марии облепляли некроманта с ног до головы. Его одноклассников в том же числе. Даже на лице Марло отразилась смесь удивления и сочувствия, а Эмильен крепко зажмурился и попытался отвлечься от злых голосов иными мыслями.

— Анна-Мария?

Высокий мужчина с проседью и глубокими морщинами в уголках глаз вышел в центр парадного зала. Гости почтительно расступились перед ним, пропуская в самый эпицентр назревающего скандала.

И скандала по какому же поводу? Дочь великоуважаемого графа Понтилата и бывшая невеста принца Готтьера, о чудо из чудес, воскресла! Праздником в стенах дворца больше и не пахло. Траурный душок повалил из всех щелей, даже с улицы, окна на которую были до сих пор распахнуты настежь.

Оправив черную бархатную мантию с оторочкой из меха горностая, мужчина выжидательно уставился на пару, до сих пор застывшую в изящной позе на последнем аккорде танца смерти.

— Ваше величество, — медленно выпрямился принц, подтянув за собой знаменитую в здешних кругах партнершу и коротко поклонился. — Энн-Мэй… она…

— Жива? — вскинул густую бровь король Феолан. — Я вижу, мальчик мой.

Шепотки стихли. Зал погрузился в натянутое молчание. Разве что морозный ветер продолжал завывать как на улице, так и в помещении. Снежинки кружили в воздухе и плавно приземлялись на пол, растворяясь на нем и расширяя уже образовавшиеся лужи.

Скромно потупив взгляд, графиня стояла перед Его величеством, не смея поднять на него глаза. Казалось, вся спесь с нее спала. Настолько растерянной и потерянной девушка выглядела. Муравьем в осином гнезде, пташкой со сломанным крылом в змеином логове.

— Что ж. — Особым красноречием король никогда не хвастался. — Хорошо. Граф не почтил нас своим присутствием на балу, но обещался завтра прийти ко мне лично. Тогда мы и разберемся с этим… вопросом. Зато куда больше, — повысил голос Феолан, — меня волнует вопрос иной. Азуса, — глаза цвета замороженного озера зыркнули на некроманта, стоящего поодаль, но внимательно наблюдающего за происходящим. — Что ты здесь делаешь?

Запоздало брюнет осознал, что капюшон мантии с головы уже давно слетел. Неосторожность тому виной и пронизывающие порывы ветра.

Сколько бы парень ни готовился к этому разговору, явно не ожидал, что он может состояться вот так вот. В центре парадного зала, на глазах у всех придворных, часть из которых тут же волком уставилась на неприглашенного королем, но ожидаемого принцем гостя.

— Я, кажется, ясно дал тебе понять, что отныне дворец — не то место, к порогу которого ты можешь прибиться, — продолжал наседать Его величество. Взгляд его потяжелел, брови буквально упали на глаза, ноздри гневно раздулись, однако Азуса был готов к такой реакции. И даже хуже.

— Мой визит официален, — уверенно отчеканил он, играя с Феоланом в «гляделки». Их любимую игру на протяжении всей жизни некроманта во дворце. — Дориан пригласил меня. В том числе моих… коллег и уважаемую графиню Понтилат.

— Да, это так, — подтвердил принц, сжимая бледную руку бывшей невесты.

— Дориан, — перевел король мрачный взгляд на ненаглядного сына. — Иди наверх.

— Ваше величество!

— Наверх, — безапелляционно повторил король. — Бал окончен.

По залу вновь побежали шепотки. Удивленные, возмущенные, испуганные, но Феолану, казалось, не было до них никакого дела. Развернувшись и взмахнув горностаевой мантией, Его величество размеренным шагом пересек огромный зал и скрылся за дверями в личную часть дворца, принадлежащую королевской семье. Не дав при этом никаких дальнейших инструкций ни Анне-Марии, ни Азусе, ни остальным некромантам.

— Просто взял и ушел, — прокомментировал пораженный поведением главного господина Эмильен.

— Мужик, конечно, не сказать, чтобы очень озабочен политикой… — высказался Марло, почесав щетину и озабоченно уставившись на Азусу. — А ты, видать, птичка еще более высокого полета, чем я думал.

— Только мне от этого ни горячо, ни холодно, — едко ответил брюнет, а принц тяжело вздохнул.

— Энн-Мэй, твои покои пустуют, — обратился Дориан к бывшей невесте. — Азусу я пристрою у себя и…

— Нет, — неожиданно громко и четко отказала графиня. После ухода короля к ней вернулась прежняя невозмутимость, грудь вновь выкатилась колесом, а глубокие синие глаза пускали громы и молнии. — Это мои слуги и отправятся они со мной. Позже я сама найду для них отдельные покои. И к тому же… — острый взгляд остановился на некроманте с орлиным носом, — …у меня есть несколько вопросов к этому человеку.

— Мое прошлое не имеет никакого отношения к нашему делу, — отрезал Азуса, но понимал, что переубедить эту женщину невозможно. Удивительно, но ему в том числе.

— Если хочешь, чтобы я доверилась вам. Вам всем, — девушка обвела всю троицу внимательным взглядом, — то придется мириться с моим любопытством. Нравится тебе то или нет. Вот от этого мне тоже ни горячо, ни холодно. Спокойной ночи, Дориан, — не глядя, махнула она рукой принцу и стремительно прошествовала в личную часть дворца.

Разумеется, некромантам ничего не оставалось, кроме как отправиться следом.

Лишь Марло светился сейчас от радости. Этой ночью он на полных правах будет делить покои с темной феей Анной-Марией. Главное — не спать, чтобы подольше насладиться близостью к прекрасной особе, но и не спалиться ни в коем случае.

Уже вышагивая по коридору к своим покоям, графиня поразилась еще одной необычной вещи. Тому, как проходившие мимо слуги расшаркивались перед одним из ее сыскных слуг. Слуга перед слугой, подумать только!