Рон Хаббард - Злодейство Торжествует

Глава 4

Машина проехала милю в обратном направлении и заскользила по закругляющейся дорожке, где Мэдисон в первый раз увидел Крошку. Освещенность была плохой: очевидно, здесь жили в соответствии с временем суток, и уже, должно быть, наступили сумерки.

Вся территория вокруг раскрашенной статуи была перекопана, но никого из работавших не осталось. Щелк затормозил.

Внезапно из-под пурпурного плаща статуи какого-то давно умершего монарха вынырнул охранник Аппарата с винтовкой наперевес. Страж оказался тем самым гвардейцем, которого Мэдисон видел раньше. Мэдисон поспешно предъявил удостоверение, показав его через окошко машины. Страж увидел слово «Аппарат» и подобрел.

— Тут раньше работала девушка, — сказал Мэдисон.

— Ну да, была, — подтвердил караульный. — Но они уехали. У вас есть курительная палочка?

— Дайте ему одну, — попросил Мэдисон Щелка.

С четко выраженной неприязнью Щелк исполнил его просьбу и еще более презрительным взглядом смерил стража, когда давал ему прикурить.

— Они поехали вон в ту сторону, — показал караульный. — Между теми двумя зданиями оранжевого цвета.

Щелк повел машину в указанном направлении, ворча:

— Час от часу не легче.

Мэдисон про себя согласился с ним. Если они ее найдут, Крошка, наверное, будет вся в грязи, и эта уже не слишком чистая машина перепачкается вконец. И все же девчонка ужасно обрадуется, увидев Мэдисона, — ведь как его помощница она станет свободной.

Они въехали в район бассейнов с закругленными рядами водопадов, расположенных друг под другом, вода из которых стекала широкими мерцающими веерами, переливающимися всеми цветами радуги.

Они бы проехали мимо, если бы Мэдисон не заметил, как что-то вдруг зашевелилось довольно далеко от них.

Крошка!

Она бежала по кромке бассейна. Нырнула сквозь алое освещение в следующий. Пересекла его вплавь. Нырнула сквозь желтое освещение еще в один бассейн и поплыла к следующему водопаду.

"Купаться запрещено!" — строго предупреждало объявление.

О боги, она может нарваться на неприятности еще до того, как у Мэдисона появится шанс вызволить ее!

Он быстро приказал ехать туда, где ей предстояло вылезти из воды, если бы она нырнула во-о-он в тот бассейн.

И она в него нырнула! Ее блестящее тело стрелою вонзилось в подсвеченную желтым воду, и девчонка смело поплыла через весь бассейн.

Мэдисон вылез из машины и стал поджидать ее на бережке.

Крошка подплыла и ловко выпрыгнула на край бассейна. Ее поджарая фигура с плоским животом и узкими бедрами блестела в красном свете прожекторов. С плеч ее текла вода, собираясь под ногами сверкающими лужицами. Она откинула с лица волосы и уставилась на Мэдисона огромными глазищами.

— Крошка! — вскричал он. — У меня отличная новость. У нас есть шанс вернуться на Землю. Теперь ты моя ассистентка! Ты больше не рабыня!

Она пожала плечами, повернулась и пошла к скамье, где оставила свою сумку. Достав оттуда гребешок, она принялась расчесывать мокрые волосы.

Мэдисон растерялся. Похоже, ее совсем не радовала встреча с ним! Он подошел поближе.

— Ты что, не понимаешь? Я освободил тебя! Я видел, как ужасно они обращаются с рабами. Ты должна быть счастлива!

Крошка собрала мокрые волосы в хвостик и стянула его резинкой. Затем подошла к водопаду бассейна и выловила из воды кусок мешковины, который служил ей одеждой. Выжав его, она перекинула его через плечо, взяла сумку… и пошла себе восвояси.

Похоже, она сердилась.

Мэдисон попытался сообразить почему. Почему она злилась на него? Ведь не он же втянул ее в эту передрягу. Это сделал Грис.

Он пошел за нею, а Щелк медленно покатил следом на своем аэромобиле. Маленькая процессия прошла по закругленной аллее между двумя зданиями. Они приближались к золотой конструкции, богато украшенной, но, видимо, очень старой. Вверх по ее нескольким этажам ползли виноградные лозы, которые спутывались на балконах. Широкая закругленная лестница казалась такой огромной, что худенькая Крошка выглядела на ней детской игрушкой в мире великанов.

Мэдисон последовал за нею вверх. Щелк остался стоять у подножия лестницы.

Крошка прошла через золотые двери, в которые мог бы пролететь «Боинг» — так они были велики.

Мэдисон тащился за ней.

Они оказались в гигантском зале, изукрашенном золотистыми перевязями, сплетенными в узоры, сквозь которые на фоне белого неба виднелись летающие трехмерные раскрашенные ангелы. Пол украшала роспись, похожая на облака. Вдоль стен стояли сотни кресел, усыпанных драгоценными камнями: должно быть, зал представлял собой нечто вроде салона.

Посреди пола лежала гора шелковых подушек. Крошка уселась на них, и они мигом промокли.

Мэдисон подошел к ней. Его шаги гулко прозвучали в этом громадном помещении.

— Крошка, — умоляюще произнес он, — я знаю, что множество из этих дворцов безлюдны, хозяева из них выехали. Но ты лезешь на рожон. Сначала плаваешь в бассейне, где запрещено плавать, а потом залезаешь в пустое здание и даже портишь подушки. Прошу тебя, пойдем со мной. Позволь мне вытащить тебя отсюда. В любое время сюда могут зайти охранники, чтобы выключить свет или еще за чем-нибудь.

Крошка протянула руку, стащила с низкого столика бесценную шелковую скатерть и стала вытираться ею как полотенцем. Да она же испортит ее! О, как уберечь ее от неминуемой беды?

— Не сердись на меня, — попросил Мэдисон. — Я же твой друг!

Крошка коротко рассмеялась каким-то лающим смехом:

— Да уж, друг, нечего сказать! На судне ты и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне. Даже бухгалтерию вести — и то не вызвался. Ты мог бы повесить табличку: "Единственный в своем роде Тик-Так!" Паршивый ты рекламщик.

— Э, брось, — сказал Мэдисон. — Не мог же я ввязываться в такое грязное дело! Ты превратила этого бедного мальчишку в проститутку, испортила ему жизнь! Ты даже приучила его курить «травку». У тебя нет никакой совести, никакой морали!

— Кто бы говорил! Ведь ты спишь со своей мамашей!

— Меня таким вырастили!

— Ну а меня вырастили вот такой! — огрызнулась Крошка. — У тебя есть какие-нибудь деньги?

— Нет.

— Я уверена, что ты явился сюда, чтобы немного занять.

Мэдисона это поразило. Он и впрямь задавался вопросом, позволили ли ей хоть что-нибудь из заработанного на Туоле оставить себе.

— Я приземлилась с тысячей кредиток, — сказала Крошка. — Но я их спрятала. Дам тебе десятку, и все. Потом можешь проваливать.

Десять кредиток? Он не знал, сколько это, но, чтобы продать свою гордость, явно недостаточно.

— Я не прикоснусь к деньгам, которые этот бедный мальчик заработал своим телом!

— Этот, как ты его называешь, "бедный мальчик", оказывается, педераст, которого этот (…) Грис заставил ублажать лорда Эндоу. А лорд Эндоу — глава Управления внешних связей и главный шеф Аппарата, когда перестает пускать слюни. Я научила этого "бедного мальчика", как ты его называешь, нескольким штучкам, и, когда он сюда вернулся, удовольствию лорда Эндоу не было конца. Безмозглый старый (…) совершенно помешался на Тик-Таке…

— Минутку, — прервал ее Мэдисон по-волтариански, — ты только что перешла на волтарианский, когда заговорила об Эндоу.

— Ну да, разумеется. Это дворцовый волтарианский. А то, что ты сказал, было произнесено на административном волтарианском.

— Но как…

— Лорд Эндоу сделал бы все, о чем ни попросил бы Тик-Так, даже перепрыгнул бы через одну из целого набора лун, что вращаются вокруг этой планеты. И меня сразу же послали в пажескую школу. Там под гипнозом меня за пять дней научили разговаривать, читать и писать на дворцовом волтарианском. А Тик-Так тем временем рассказал другим педикам о своем удивительном путешествии. Как они ему завидовали! Шесть недель его (…) весь экипаж! Он стал героем дня! Он упросил меня заняться обучением других «голубеньких», и мы включили в процесс обучения всех пажей.

— Постой, — сказал Мэдисон. — Ты, наверное, сочиняешь, Крошка. Я собственными глазами видел, как ты вкалываешь на невольничьих работах!

— Ну, Мэди, ты и впрямь тупарь. Вот, значит, почему ты все твердил, что я рабыня. Послушай, парень, у меня сохранилось немного марихуаны. Но эти садовники хреновы израсходовали бы его впустую. Конечно, у них есть катализатор роста, благодаря которому растение вырастает за неделю. Но ведь этим старым (…) по сто шестьдесят лет! Поверишь? Где им рыть да копать, когда они все уже трясутся и ссутся. Мы вскапываем все цветочные клумбы, которые попадаются на глаза, и как следует засаживаем их "Мари Хуаной", как окрестили это растеньице волтарианцы.

— О Боже, — испугался Мэдисон. — Этого нам еще не хватало. Да они же поубивают нас. Ты теперь моя ассистентка. Прошу тебя, уберемся отсюда подобру-поздорову.