Сергей Мусаниф - Последнее правило стрелка

— Раз уж мы разобрались с мотивами твоего поведения, позволь мне задать вопрос, который нас интересует во вторую очередь, — сказал Гарри. — Где Бозел?

Бозел, все еще в наручниках, сидел на жестком неудобном стуле, а толстый усатый стражник достал из стола лист бумаги, положил его перед собой и прицелился в Бозела авторучкой.

— Как зовут?

— Бо… Борис, — сказал Бозел. Почему-то в последний момент он решил не называть стражнику своего настоящего имени.

Стражник несколько раз черканул пером по бумаге и замер.

— А дальше? — спросил он.

— А что дальше?

— Отчество, фамилия.

Фамилий у драконов не было. У них были родовые имена, включавшие все поколения их предков, и написание одного такого имени могло занять несколько страниц, поэтому Бозел решил сымпровизировать.

— Борис Ильич Муромцев, — сказал он.

— Год рождения.

— Э… не помню. — Поскольку Бозел притворялся человеком, называть свой истинный возраст было бы глупо. Кроме того, здесь существовала еще одна проблема. — А сейчас год какой?

— С утра был восьмой, — сказал стражник и добавил вполголоса, но так, чтобы Бозел расслышал каждое слово: — Это же надо так напиться, чтобы даже год позабыть…

Или у них тут года очень длинные, или перед восьмеркой стоят еще какие-то цифры, настолько очевидные, что стражник не стал их называть…

— Мне тридцать шесть, — решил схитрить Бозел. — А дальше сами посчитайте.

— Зашибись, — сказал стражник. — Вот делать мне больше нечего, кроме как увлекательной арифметикой заниматься.

Он открыл ящик стола, достал оттуда калькулятор, что-то быстро посчитал и записал предполагаемый год рождения Бозела в соответствующую графу.

— Место рождения.

— Здесь, — сказал Бозел.

— Где здесь? В милиции?

— Нет, — сказал Бозел. — В этом городе.

— Так и запишем, родился в Москве, — сказал стражник. — Где прописан?

— Полагаю, что нигде.

— Бомж, значит. То-то видок у тебя помятый. На чем сидишь?

Бозел посмотрел вниз:

— На стуле.

— Юморист, — констатировал стражник. — Ты себя в зеркале видел, Борис Ильич? У тебя же рожа вся зеленая, так что не говори мне, что ты ничем не ширяешься. Ну колись, что это: Кокс, герыч, экзотика какая-нибудь?

— Честно говоря, я не понимаю и половины тех слов, что вы произносите, — сказал Бозел.

— Ты мне дурака не включай, — сказал стражник. — Тебя явно не с трезвых глаз под автобус понесло.

— Вот, снова, — заметил Бозел.

— Что «снова»?

— Снова не понимаю.

— В несознанке отсидеться у тебя не получится, — сказал стражник. — Я тебя сейчас на медицинское освидетельствование отправлю, и там сразу станет ясно, какой дрянью ты ширяешься. Я тебе устрою веселую жизнь, бомжара. Ты еще узнаешь меня с плохой стороны.

Бозел подумал, не стоит ли порвать наручники и выпрыгнуть в окно прямо сейчас, благо его сущность истинного дракона позволила бы ему выполнить подобные трюки на счет «раз», но решил еще немного повременить. Он мог сбежать отсюда в любой момент, но куда ему бежать? Вполне возможно, что бригада его уже ищет. Не стоит затруднять парням работу, постоянно меняя свое местоположение.

— Бозел в милиции, — сказал Фил. — Полагаю, в пятьдесят втором отделении, которое находится ближе всех к тому месту, где его забрали.

Здесь уважаемые читатели могли бы подумать, что Фил был ужасным хулиганом, раз знал все номера и адреса отделений милиции города Москвы, но это не так. После того как ему приснилось задержание Бозела, он влез в Интернет и нашел адрес на интерактивной карте столицы.

В юности Фил был «ботаником». Его интересовали только компьютеры, компьютерные игры, программы и книги о компьютерах. И конечно же Интернет. Самым страшным из совершенных им преступлений была разработка компьютерного вируса, который он так и не решился запустить в Сеть из-за боязни быть обнаруженным управлением «К».

Свои приключения в сотворенном им мире Фил всерьез не воспринимал. Даже сейчас, когда три осколка того мира сидели в его однокомнатной квартире, происходящее казалось Филу продолжением его компьютерной игры.

Он не врал, когда говорил о чувстве ответственности, но текущие события больше забавляли, чем тревожили демиурга поневоле.

— Сколько Бозела продержат в милиции? — спросил Джек.

— Это зависит от того, что он станет говорить, — сказал Фил. — Если он будет молчать или убедительно врать, то ему придется погостить там пару лет, потому что на него навесят пару «глухарей». Если же он скажет правду, то покинет милицию довольно быстро…

— Надо всегда говорить правду, — сказал Муромец.

— …потому что крепкие парни в белых халатах увезут его в больницу с решетками на окнах и дверями, которые открываются только с одной стороны, — закончил Фил. — Оттуда он выйдет очень нескоро. А когда выйдет, то будет уже совсем не тем парнем, которого вы знали.

— Значит, выход только один, — сказал Гарри. — Надо его оттуда вытаскивать.

— Это будет весело, — сказал Фил. — Нападение на пятьдесят второй участок…

— Я могу это сделать, — сказал Джек.

— Хотелось бы обойтись без насилия, — сказал Фил. — Вы — ребята не местные, постреляете и уедете. А мне тут жить. Меня видели с вами на улице, меня видели с вами в парке, меня видели с вами соседи… После стрельбы начнется расследование, и на меня навешают всех собак.

— На тебя собак навешают, на Бориску — глухарей, — заметил Муромец. — Прямо зоопарк какой-то.

— То ли еще будет, — пообещал Фил.

— У ваших стражников есть какие-нибудь амулеты, защищающие их от враждебного магического воздействия? — спросил Гарри.

— Сомневаюсь, — сказал Фил.

— Тогда я без проблем вытащу Бозела, — заявил Гарри. — Ночью, когда там народу будет поменьше. Ведь ночью там будет поменьше народу?

— Наверное, — сказал Фил. Его опыт знакомства с милицией ограничивался просмотром телевизионного сериала «Улицы разбитых фонарей».

— Решено, будем действовать ночью, — сказал Гарри. — А теперь мне нужно уединиться.

— Туалет справа, — подсказал Фил.

— Вообще-то я хотел запустить заклинание поиска, которое укажет нам на Негориуса и артефакт, — сказал Гарри.

— В любом случае туалет — это единственное в моей квартире место, где ты можешь остаться наедине с собой.

— Милая квартира, — пробормотал Гарри, закрывая за собой дверь с нарисованным на ней писающим мальчиком.

Бормотал он негромко, но Фил все равно его услышал и обиделся. Правда, долго обижаться ему не пришлось, ибо на него сразу же насел служитель револьвера.

— Что ты знаешь о Черном Стрелке? — спросил Джек.

— Ничего, — сказал Фил. — То есть я знаю, что он существует и что его задача — перебить всех стрелков. Но откуда он взялся, я не представляю. Я ничего такого не планировал.

— Как это может быть? — спросил Джек. — Ты же творец.

— Я не знаю, как это может быть, хоть я и творец, — ответил Фил. — Появление Черного Стрелка спровоцировал Реджи, забрав револьверы из святилища Святого Роланда. Но я понятия не имею, где он был до этого.

— Честно говоря, меня не очень интересует, откуда он взялся и чем вызвано его появление. Я хотел спросить немного о другом, — сказал Джек.

— Я догадываюсь, о чем именно. Ты хочешь знать, как его остановить.

— Верно.

— Я не знаю, — в который раз сказал Фил. — Может быть, его вообще нельзя остановить.

— Так не бывает. Первое правило стрелка — убить можно любого. Нужно только найти способ.

— Звучит банально, но из любого правила есть исключения, — сказал Фил. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, мне снится ваша вселенная. И я знаю, что Черный Стрелок перебил уже половину ваших. Многие отстреливались, но это их не спасло.

— А что он будет делать, когда убьет всех? — спросил Джек. Пребывавший в полном раздрае чувств Фил все равно заметил, что стрелок использовал слово «когда», а не «если». Неужели Джек Смит-Вессон уже смирился с поражением?

— Полагаю, выполнив свою миссию, он просто исчезнет.

— Ты ничего не можешь сделать? — спросил Джек. — На программном уровне?

— Я боюсь вмешиваться, — сказал Фил. — Ваш мир находится в состоянии очень хрупкого равновесия. Один толчок — и… Возможно, если бы перед вашей вселенной не стояла проблема Большого Бо, я попробовал бы что-нибудь сделать…

— Возможно, эра стрелков заканчивается, — сказал Джек.

И тут Фила проняло.

Ему нечего было ответить на последнюю реплику стрелка. Перед ним сидел человек, которого Фил придумал. И вместе с тем этот человек был реальным.

Фил осознал свою ответственность, осознал свою вину за то, каким он сделал этого парня и через что заставил пройти. Если бы он знал все с самого начала…