Юлия Жукова - О богах, шакалах и детях

— Где Эцаган? — спрашиваю я. — Надо его отвести домой…

— Сидит дома и кусает ногти, — отвечает Азамат. — Сейчас позвоню ему.

— Правильно, можешь и ему тоже рассказать, — продолжает сходить с ума Алтонгирел, не вынимая головы из подушек. — А то он меня слишком любит.

— Звони быстрее, — советую я, — пока я ему не врезала.

— Так врежь, что тебе мешает? Или ты думаешь, что так поступать безнравственно? — бубнит духовник.

Азамат озадаченно косится на меня.

— Его несёт, — пожимаю плечами. — И я не знаю, что с этим делать.

Нам приходится выслушивать Алтонгирелов бред ещё минут десять, пока Эцаган добирается до дворца. И хорошо бы это был полный бред, а то каждая фраза из меня душу вынимает. Азамат видит, что принимаю это близко к сердцу, и тоже переживает.

Наконец наше кудрявое спасение возникает на пороге.

— О боги!.. — выдыхает Эцаган, кидаясь к помятой горке подушек, которую представляет из себя Алтонгирел. — Ты чего, что с тобой?

— Не трогай меня, запачкаешься, — поступает ответ.

Я закрываю лицо руками. Грёбаная рефлексия, ну почему я просто не убедила его, что он ни в чём не виноват?! Теперь ещё и Эцагану достанется, а вонять Алтонгирел умеет долго и забористо.

— Что он вам рассказал? — обескураженно спрашивает меня Эцаган.

— Да не могу же я это пересказывать! — выпаливаю я. — Ты ведь знаешь, что это его самая страшная тайна!

— Она правда такая страшная? — расстроенно говорит он.

Ну и что мне отвечать?! Нет? Но она кошмарная! А если скажу да — Алтонгирел решит, что я и правда считаю его убийцей.

— Да дерьмо это, а не тайна! — рявкаю я, скрещивая руки на груди. — И не задавай мне таких вопросов больше!

— Но Лиза, — он просительно делает бровки домиком, — я ведь ничего не знаю! Что мне с ним делать?

— Я не знаю, — развожу руками. А что я могу ему посоветовать? Любить его таким, какой он есть? Так я без понятия, как бы Эцаган отнёсся к правде. У него у самого никого из родителей нет в живых, не знаю, как так получилось. За Азамата я вполне уверена: он бы простил всё. Во-первых, он вообще всем всё прощает, во-вторых, он видел, что там была за ситуация. А про Эцагана я не знаю…

Он сидит и беспомощно оглядывается на нас, поглаживая Алтонгирела по плечу.

— Можно тогда хотя бы спросить, — говорит он, поняв, что от нас помощи не дождётся, — Айша у вас?

— Не-ет, — мотает головой Азамат. — А она не дома?

— Нет, — хмурится Эцаган. — Она ушла через несколько минут после Алтонгирела.

В подушках резко возникает шевеление, духовник выкапывается и садится лицом к миру.

— Почему ты её отпустил?!

— Интересный вопрос, — защищается Эцаган. — А что, я должен был её к печке привязать? Я думал, она пошла за тобой, как обычно.

— Что значит "как обычно"? — моргает Алтонгирел.

— То и значит. Она уже полдюжины дней за тобой хвостом ходит, как ты начал к принятию сана готовиться… Ты не замечал?

— Нет, — странным голосом говорит Алтонгирел. — А зачем?

— Кто её знает, — пожимает плечами Эцаган. — Её ж не спросишь. Ну я так думаю, она за тебя переживает, ты же не ешь и не спишь. Ты когда уходишь в свой дом обряды проводить, она сидит у меня под полкой с бормол и, по-моему, молится. Молча, конечно, но выглядит так.

Алтонгирел стискивает зубы и со свистом втягивает сквозь них воздух.

— Азамат, скажи чтоб поискали вокруг дворца, если она и правда за мной ходит, должна быть рядом.

Азамат послушно звонит на охрану и дожидается результатов осмотра. Никакой Айши.

— Я пойду её искать, — решительно заявляет Алтонгирел, вставая с дивана и пошатываясь.

— Куда ты пойдёшь?! — восклицает Эцаган. — Ты шесть дней не ел, на ногах не стоишь, весь в слезах, а там снег и мороз!

— Ты что не понимаешь, что я это всё ради неё делаю?! — внезапно истерически орёт духовник. — Я даже не знал, что она за мной ходит! Конечно я не знал! Это же я!!! Если окажется, что она пошла за мной, и что-то с ней случилось, я…

— Ты пойдёшь и замёрзнешь насмерть! — в тон ему заканчивает Эцаган, загораживая проход. — Очень хорошо сделаешь, нам всем станет намного лучше! Айше в особенности!

— Да, лучше! Ты вообще не знаешь, с кем связался! Отойди, ты не имеешь право меня не пускать!

— Никуда я не отойду, я твоя пара и обязан следить, чтобы ты сам себе не навредил!

— Значит, ты больше не моя пара! — выплёвывает духовник.

Повисает звенящая тишина.

— Алтонгирел, — говорю я. — Если ты так хочешь получить в глаз, то давай я дам тебе в глаз, и ты перестанешь издеваться над людьми, которые тебя любят.

— Ну ты-то должна понимать! — он разворачивается ко мне, с трудом удерживая равновесие. — Они любят не того, кто я есть! Они не знают, кто я! Вот он — духовник кивает на Эцагана, который стоит, опустив руки, и сам чуть не плачет. — Он пришёл ко мне, думая, что я такой крутой и великий, что он найдёт во мне поддержку и наставление. Подумай! Во мне! А я дерьмо и ни на что не гожусь! Так пусть он об этом знает!

— Ты идиот, — тоненьким голосом выдавливает Эцаган. — Я к тебе пришёл, потому что у тебя был такой потерянный взгляд… А я просто хотел, чтобы ты иногда улыбался.

Алтонгирел вытаращивается на него. Я закрываю глаза ладонью. Право слово, немая вроде бы одна Айша, а поговорить не может никто.

Азамат оказывается самым разумным. Он звонит Киру и спрашивает, не видел ли тот Айшу.

— Конечно видел, — доносится голос ребёнка из телефона. — Вот она рядом сидит. А что, уже можно идти домой? Ритуалы кончились?

— Погуляйте ещё немножко, — вздыхает Азамат.

Алтонгирел рушится на диван, как вода из ведра. Упирается взглядом в пол.

Эцаган, шмыгая носом, осторожно подсаживается с краешку.

— Ты правда меня прогоняешь?

Алтонгирел косится на его носки, потом на мои.

— Лиза, объясни ему.

— Сам объясни, — фыркаю я. — Ты тут уже столько наговорил, что терять нечего. Расскажи ему всё, и пускай сам решает, нужен ты ему или нет.

Алтонгирел снова косится на Эцагановы носки. Голубенькие, под цвет диля. С надписью "просто сделай это".

Видимо, надпись его убеждает.

— Я убил свою мать, — пропадающим голосом произносит он.

Я поджимаю губы: пояснять он явно не собирается.

— Давай называть вещи своими именами, — предлагаю я. — Ты оставил её умирать.

Слева от меня движение — это Азамат садится рядом с Алтонгирелом и кладёт ему руку на плечо.

— Я знаю, как она с тобой обращалась, — тихо говорит он. — Она тебя довела. Это не твоя вина.

Выйдя из первоначального ступора, Эцаган поднимает брови.

— Ты поэтому так повернулся на том, чтобы пристроить Айшу?

— Повернулся?! — фыркает Алтонгирел. — Ты что, не понимаешь? Это, вожможно, единственный мой шанс в жизни сделать что-то хорошее взамен… Тем более, она девочка! Я убил одну женщину, я должен спасти другую!

— Хвала богам, — вздыхает Эцаган. — Я уже шакал знает что думал, отчего тебя так надирает взять её в ученицы.

— Ты думал, я позарился на девчонку?! — с неподдельным отвращением цедит Алтонгирел. — Меня тошнит от одного вида женщины! Я когда смотрю на женскую грудь, я только думаю о том, как она колыхалась у матери, когда она хрипела, чтобы я позвал целителя.

Эцаган смотрит на него с незамутнённой жалостью.

— Бедненький мой… — и гладит по щеке. — Теперь я всё понимаю.

— Ты понимаешь, что я не могу быть для тебя достойной парой? Ты красивый благополучный мальчик, как с картинки. Тебе нужен кто-то такой же. А не я, с моими бедами и мозгами набекрень.

— Как раз ты-то мне и нужен, — тихонько возражает Эцаган. — Я именно что как с картинки, без подписи и без смысла. Я долго искал, куда бы пристроить свою жизнь, чтобы от неё был хоть какой-то толк. И нашёл тебя.

Я тихонько привлекаю внимание Азамата, и вместе мы на цыпочках выходим в коридор. Он переводит дух.

— Думаешь, они помирятся?

— Боюсь сглазить, но… Если Эцагана интересует не гламур, а наоборот, то не вижу, почему нет. Если уж он до сих пор терпел Алтошины выходки…

— Я, кстати, и сам думал, что его в Алтонгиреле привлекает, как ты выражаешься, гламур. Хотя уж я-то мог бы заметить… Ты сама-то как? Не обижаешься, что я его простил?

— А мне-то чего обижаться? Эта курва очень постаралась вырыть себе могилу. Другой вопрос, что такие дела должны решаться в суде, а не травмировать человека на всю жизнь. Но, насколько я понимаю, в муданжском законодательстве нет статьи за домашнее насилие?

Азамат раздувает ноздри.

— Я создам прецедент.

— В смысле?

— На Судном Дне. Попрошу Эцагана раскопать и привести на суд семью с подобными проблемами. Думаю, будет несложно, тем более, что он сейчас очень высоко мотивирован. Разберу по косточкам и вынесу вердикт. Чтобы знали, что отныне это наказуемо.