Степан Вартанов - Смерть взаймы. Тысяча ударов меча

Тень отступила, возвращая мне контроль над телом, и я потянул из ножен шпагу. Шакал, отбежав на несколько шагов, разразился жутковатым, лающим смехом. Пришлось подобрать с земли булыжник, чтобы он убрался окончательно.

– Что это было? – спросил Олег. Зубы у него громко стучали.

– Свет. – Я посмотрел в том направлении, где скрылся шакал, и тут Тень подсказала мне, что делать дальше. Я присел на корточки и развязал вещмешок.

– Слушай внимательно! – сказал я. – Сейчас возникнет канал, и мы туда войдем. Там, куда он нас приведет… Я, собственно, не знаю, куда… Так вот, канал останется там. Он будет менять цвета, понял?

– Да.

– Когда станет желтым, войдешь. Я за тобой.

– И что получится?

– Выход из канала будет двигаться по поверхности Центрального. Желтый цвет входа соответствует северной равнине. Вряд ли нас там станут искать, а между тем… Словом, я надеюсь, что мы сможем потеряться, использовав один из тамошних каналов. Готов?

– Да.

– Пошли.

Мы вынырнули из канала, имеющего на сей раз вид молочно-белого шара, на дне гигантского кратера. Прошло не меньше минуты, прежде чем до меня дошло, что никакого кратера нет, а есть рефракция, поднимающая горизонт. Дуновения ветра заставляли его колыхаться, и от этого кружилась голова. Желтая трава хрустела под ногами. Я мысленно попросил судьбу, чтобы подсказанный мне Тенью путь привел к цели. К моей цели. В принципе, он мог привести и в один из замков серого клана. Запросто. Шаг канала стал из белого синим, и тут же пустота в трех шагах перед нами дрогнула. На нас в упор глянули два гигантских – в человеческий рост – глаза. Тусклого освещения было вполне достаточно, чтобы заметить, что ни головы, ни туловища у странного существа не было. Просто два глаза, висящие в воздухе. Олег издал сдавленный крик и метнулся было назад, к каналу.

– Стоять! – рявкнул я. – Желтый свет! Нам нужен желтый!

Глаза моргнули и вновь уставились на двух букашек. Моя шпага, похоже, нисколько не смущала эту тварь.

Прошла минута – канал оставался синим. Потом глаза качнулись и плавно поплыли вперед. Я метнул шпагу, как дротик, и она исчезла, не долетев до цели. Я бросил световую бомбу – и она не взорвалась. Нервы у Олега не выдержали, и он влетел в канал. Проклиная все на свете, я последовал за ним.

Скалы – справа и слева. Я стоял на тропинке, а Олег сидел, прислонившись к каменной стене и переводил дух. Запах моря. Крик чайки. Проклятье! Я поднял голову и сфокусировал крест. Трижды проклятье!!! Крест был перекошен и смещен в сторону западного сектора. Значит, мы на востоке. Я взял Олега за шиворот и бесцеремонно поставил на ноги.

Затем махнул рукой, указывая направление, и пошел вверх по тропинке. Судя по охам и вздохам, он последовал за мной.

Однако минут через пять такой ходьбы мы уперлись в стену. Я почувствовал сильнейшее желание протереть глаза. Тропинка – довольно широкая и утоптанная – выходила из скалы. Монолитной скалы, я готов был поклясться, что в ней не было никаких потайных дверей.

– Пошли обратно? – неуверенно спросил Олег.

Я пожал плечами. Положительно, это нагромождение скал действовало на меня угнетающе. Восточные горы! Сколько десятилетий назад ушел отсюда последний человек? А тропа, между тем, утоптанная, новая… Тропа оборвалась минут через двадцать так же непонятно, как и в прошлый раз – над обрывом. В полусотне шагов внизу синело море, видно было, что глубина начинается у самого берега. Кто и как мог использовать эту тропу? Что-то не слыхал я о крылатых существах, способных одновременно проходить сквозь скалы…

Отойдя от обрыва, я сделал несколько шагов в обратном направлении. Он стоял в тени, отбрасываемой скалами, и его фиолетовый плащ почти полностью сливался с фоном. Вообще-то в Центральном не бывает теней, светится все небо, со всех сторон. Но тут стены почти смыкались, и под ними царил полумрак.

– Эй! – окликнул я его.

Фигура в фиолетовом сделала три шага и вышла из тени. Синяя, блестящая кожа, треугольные оранжево-желтые глаза без белков, провалы на месте носа и рта… Синяя чума!

– Берегись! – крикнул я Олегу.

Выхода не было. Единственный путь с обрыва лежал мимо этого существа, одного прикосновения которого хватило бы, чтобы сделать нас такими же, как он…

– Прыгай!

На лице Олега появилось выражение ужаса. Тогда я сгреб его в охапку и швырнул вниз. Хоть какой-то шанс… Уже следуя за ним, я увидел то, что должен был заметить с самого начала! – невдалеке стоял корабль, бурный на фоне бурых скал, почти скрытый за выступом берега. Чумной корабль! Потом я врезался в воду.

Первой мыслью, когда я открыл глаза, было, что, пожалуй, за последние дни я теряю сознание слишком часто, и добром это не кончится. Тут я нащупал под собой доски и поспешно сел. Над моей головой лениво хлопали паруса. Впрочем, я сразу понял, что это не чумной корабль, – тот был коричневато-бурой замшевой развалиной, вдвое превышающей приютивший нас изящный бриг.

В трех шагах от меня, в луже воды, разлившейся по палубе, лежал Олег.

Сколько времени я пробыл без сознания? Разогнал усилием воли пелену, застилающую глаза, и на четвереньках подполз к борту. Ага! Передо мной вздымался обрыв – тот самый, с которого мы так удачно сверзились. Бриг шел почти вплотную к берегу – видимо, капитан хорошо знал фарватер. Задрав голову, я различил на краю обрыва затянутую в фиолетовый шелк фигуру, и, несмотря на неопределенность своего нынешнего положения, испытал нечто вроде злорадства. Тебе-то я не достанусь.

– Кто знает, – возразил внутренний голос, тот самый мудрец, который сопровождает каждого из нас, чтобы говорить гадости. Ну конечно! Если мы идем таким курсом, то за поворотом нос к носу столкнемся с чумным кораблем!

– Эй! – крикнул я, и тут только заметил главную странность – на судне не было экипажа. Совсем.

Я завертел головой – ни души. Ни на реях, ни у штурвала, хотя в такой близости от берега без этого не ходили даже в Онизоти. Словно в ответ на мое недоумение, штурвальное колесо со скрипом повернулось, а снасти пришли в движение. Заложив крутой поворот, бриг устремился в открытое море, а из-за скал ему наперерез под всеми парусами вылетел чумной корабль.

Я сразу понял, что таким курсом и при таком ветре нам не уйти от погони. Оставив на время вопросы по поводу пустой палубы, я замер, ожидая неизбежной развязки.

И тут на баке ударил колокол. Просто звонкий толчок в литую медь, но почему-то мне кажется, что именно он был причиной всех дальнейших событий. Не сигналом к ним, а именно причиной.

Звон еще висел в воздухе, когда волосы у меня встали дыбом, а кончики рей и перекладины штурвала расцвели веерами призрачного пламени. Затем вода между двумя судами словно вскипела – раздался громкий давящий гул, и над волнами поднялись клубы густого пара; ветер рвал их в клочья и гнал прочь от берега. С глухим ударом чумной корабль разлетелся на куски, а на том месте, где он только что находился, взметнулся фонтан упругого пара. Легко, словно лезвие гигантских ножниц, дорожка кипящей воды скользнула в сторону и уперлась в обрыв, в то самое место, – над которым маячил мой недруг. С тяжелым грохотом скалы осели, словно песок, и над ними повисла туча пыли.

Совершенно механически, даже не задумываясь особенно о том, что делаю, я присел над Олегом и принялся приводить его в чувство. После десятой пощечины он застонал и открыл глаза.

– Где мы?

Так же машинально я пересказал ему события, последовавшие за прыжком с обрыва, затем, тоже машинально, встал и обошел корабль. Никого не найдя, растянулся на бушприте и стал глядеть в серое небо. Я был потрясен.

С раннего, так сказать, детства и до сегодняшнего дня, я был абсолютно убежден, что в Центральном мире не действует все то, что принято называть боевой техникой. И вот теперь, на моих глаза, корабль-призрак топит суда и рушит скалы способом, один намек на который в долю секунды должен был превратить суденышко в пылающий факел.

Может быть, Хранитель уже пал, и пока я тут возился с Олегом, кому-то посчастливилось вырвать из запретного мира его соотечественника?

Я перевел взгляд на берег и охнул. Гор не было! Мы шли теперь мимо пологого песчаного пляжа-пустыни с редкими островками колючих кустов. Юг?! Задумчивые верблюды провожали нас глазами, а чуть позади догорал у берега вертолет – видимо, экипаж вывел его сквозь канал, не зная, что двигатель в Центральном работать не сможет. Не сможет?! – Выходит, запрет все-таки остался? И потом – как мы сюда попали? До южных берегов – а это, конечно, южные берега – нам пришлось бы добираться месяцы…

Тут бриг заложил поворот и направился к устью реки, которой – я готов был поклясться – минуту назад здесь не было.

Пустыня тоже куда-то делась, мы плыли под сводами исполинских деревьев, в приятном полумраке.