Анджей Сапковский - Бестиарий

С легендой о Линдвурме совершенно явно — и достаточно сексуально — связан «Гад» Болеслава Лесьмяна, — переполненное эротикой стихотворение о девушке, которую в ольшанике застал врасплох змей. Когда после любовных игр змей собирается изменить свою змеиную внешность, девушка — в экстазе — говорит:

Извольте: перверсия, достойная поздних авторов фентези, к тому же за тридцать лет до Толкина и за пятьдесят до Желязны.

Водный прыгун, монстр, при одном только виде которого слабые духом падают в обморок. Проживает он в реках Валлии и похож на лягушку, раздувшуюся до размеров быка. У него огромная пасть и выпученные глазищи, а издаваемые им звуки напоминают кваканье и скрип. Однако при желании он может издать истошный крик, от которого кровь стынет в жилах. Он безног, но имеет пару перепончатых крыльев и длинный змеиный хвост. Благодаря крыльям и хвосту ухитряется молниеносно выпрыгнуть из-под воды, схватить добычу и вновь скрыться в речной глубине.

Поговаривали о случаях, когда прыгун пожирал людей, но в основном он питается овцами и другими травоядными, которые пасутся вблизи реки или же имеют несчастье в нес свалиться. Точно известно, что лламигин-и-дор терпеть не может рыбаков с удилищами, никогда не упустит случая перепутать им лески и зацепить за что-нибудь крючки, а рыбакам, которые носят высокие болотные сапоги, «ставит палки в колеса», то есть подбрасывает что-нибудь под ноги, лишь бы они свалились в воду. Свалившихся лламигии-и-дор оплетает хвостом, топит, затем уволакивает в свое подводное логово и там держит до тех пор, пока они как следует не протухнут и не разложатся, после чего пожирает.

Огре или Огер — людоед-гигант, страшное чудовище, перенесенное из народной сказки в литературу вначале рыцарскими поэтами (Тассо, Боярдо), а потом Перро («Histories ou Contes du temps passe»). Этимология, как считают одни, идет от Онгруа (венгр), поскольку в глазах средневекового плебса романских стран Венгрия была чем-то вроде невообразимо далеко на востоке лежащего края света, Anus Mundi, заселенного исключительно чудовищами и каннибалами. Кстати, чтобы было смешнее, рыцари из романских рыцарских поэм, плавая по морям-океанам, часто (sic!) высаживались на венгерском побережье.

В литературу фэнтези огры перенесены прежде всего Толкином под названием Олог-хоев, выращенных Сауроном исключительно крупных и сильных троллей.

Не исключено также славянское происхождение огра. По Брюкнеру, польское слово «olbrzym» («ольбжим») — раньше «obrzy» («обжи») — великан, выводится из «обров», слова, которым славяне называли гуннов (либо аваров). Отсюда, например, название реки Обры. А в чешском до сих пор великан — это обр, а огромный — обровски («obrovsky»).

Отвратное существо, разновидность гоблина. Придумка (неологизм) Дж. P.P.Толкина. В романе «Хоббит» автор еще пользуется традиционным и укоренившимся в мифологии названием «гоблин», однако в «Трилогии Кольца» мы уже видим почти исключительно орков. Если отбросить — а отбросить необходимо — похожесть слов «орк» и «огр», то получается цитата из «Беовульфа»: «Eotcnus, and Ylfc and Orcncas». Эти названия с легкостью выведены из нордических саг и «Эдды» — «Eotenas» — это йотуны, гиганты из Ятунгейма. «Yhe» — несомненно, эльбы из Альфгейма, то есть эльфы. А вот на базе «orcncas» Толкин создал орков — мерзопакостное племя урук-хаев (уруков)…

Зловредные и исподтишковые домовые, разновидность брауни, от которых, однако, отличаются огненно-рыжими шевелюрами и зеленой одеждой. Случается пикси похищать детей, подбрасывая вместо них подменышей. Особенно любят пикси заманивать путников и сбивать их с пути, тогда едииственной защитой и спасением является вывернутое наизнанку пальто либо плащ. Пикси обожают уводить лошадей из конюшен и гонять на них всю ночь, причем всегда по кругу, что утром легко можно увидеть по следам, образующим огромное вытоптанное кольцо.

Этимология слова «пикси» неизвестна, возможно, оно выводится из ханнанейского, так как считается, что «хохлика» завезли в Корнуолл на кораблях финикийские моряки.

Ребенок эльфов, фей, русалок, лесных духов, кобольдов и т. п., подброшенный вместо похищенного новорожденного. Если такому подкидышу позволить вырасти среди людей, он всегда будет угрозой для общества — которое, как известно, не терпит ничего, что хотя бы на йоту отклоняется от стандарта. Уберечь дитя от замены можно, надев ему на шейку венок из маргариток, положив в конверт для новорожденного тмин или душицу или же подвесив над колыбелькой ножницы, а на колыбельку — старые отцовские штаны.

Однако если ребенка все же уберечь не удалось, то для того, чтобы отыскать его, можно воспользоваться классическим методом, предложенным Марией Конопницкой в рассказе «О гномиках и сиротке Марысе»: взять розги и сечь подменыша долго и безжалостно. Подменыш, разумеется, будет выть и орать так жутко, что в конце концов этого не сможет вынести его родная, настоящая мать — фея, ворожейка, эльфийка, русалка или лесной дух. Смилостивившись над родным дитятей, она отдаст человеческого младенца родительнице, а подменыша с посиневшей попкой заберет.

В Шотландии с подменышем (которого здесь именуют Sibhreach) поступали еще более жестко — клали на лопату и засовывали в печь, на раскаленные уголья. Если это действительно был подменыш, то он вереща, ругаясь и богохульствуя, со свистом вылетал п трубу. Если же младенец не улетал, а просто-напросто сгорал… Фууу… Хмммм. Ну что ж… Людям свойственно ошибаться!

Несомненно, массу детей прикончили таким методом и замучили насмерть, причем это происходило в деревнях всей Европы, потому что миф подменыша был необычайно популярен. Интересно, что у него был и немалый позитивный аспект. Ведь эльфы и кобольды подменяли только не крещенных еще детей, причем тех, которых оставляли без присмотра. Поэтому для того, чтобы уберечь дитятю, мать не отходила от него ни на минуту. Это влияло на уменьшение детской смертности в первые дни жизни и на здоровье рожениц, потому что женщину сразу после родов не принуждали — в виде исключения — выполнять обычные женские работы колоть дрова, носить хворост из леса, доить коров, заниматься жатвой, молотьбой и т. п. Роженица должна была стеречь новорожденного, чтобы злые духи не заменили его на подменыша. То есть «А-ну, давай-ка теперь я покручу жернова, а ты посматривай за эльфами».

От нем. poltern — грохотание. Домовой, барабашка, «хохлик», невидимый дух, посещающий дома и названный так из-за производимого им грохота, поскольку нет для пего большей радости, чем наделать в доме шума. Полтергейсты — скромные и вполне порядочные барабашки, довольствующиеся ночным постукиванием в стены, скрипом дверей и мебели, хлопаньем ящиками комодов или позвякиванием стаканами в буфетах, ну и — в редких случаях — позволяющие себе громко хлопнуть посреди ночи ставнями или крышкой унитаза. Однако попадаются и полтергейсты понаглее, которые ухитряются бросить в кухне кастрюлю, либо в прачечной — котел, садануть цветочным горшком об пол, выбить стекло в окне, а то и раздолбать хрусталь, жирандоль или свадебный фарфоровый сервиз. В экстремальных случаях — несколько таких было отмечено — полтергейст за несколько минут создает в доме полнейший бедлам. Однако вопреки серии голливудских фильмов, полтергейст отнюдь не демон-убийца и никогда не наносит вреда живому существу. Даже если кидается мебелью, то ни в кого специально не метит, и лишь по крупному невезению можно оказаться на пути предмета, брошенного в этот момент полтергейстом.

Самое неприятное в полтергейстах — их упорство. Уж коли они облюбовали чье-то обиталище, то будут в нем стучать, постукивать и ломать мебель без передыха и без конца, так что скорее из дома выберутся жильцы, чем полтергейст, который спокойно подождет очередных обитателей. Почему именно полтергейсты посещают одни дома, а другие — обходят стороной, неизвестно. Теоретики утверждают, что они действуют в контакте и сговоре с агентами по продаже недвижимости, но подтвердить это фактами до сих пор не смогли.