Петер Европиан - Особое Госудаpственное Полнолуние

— Она превратилась в портвейн, — гордо сказал Симеон. — Только я его уже выпил.

— А больше…

— Hе получается. Скорее всего, дело в эманациях «Туборга». Как только найду еще одну банку…

— Вообще-то у меня есть пара банок…

— От «Туборга»?

— Попроще. Только они не новые. Я ими пользуюсь.

Симеон с сожалением объяснил, что банки не от «Туборга» он уже пробовал, а пользованные банки для такого дела вообще не годятся, потому что в них уже нет эманаций. И сказал, чтобы Володя, если встретит где-нибудь только что выпитую банку от «Туборга», непременно отнес бы ее ему, Симеону.

Как-то раз мать сказала Володе (тогда еще не магу), что звонил его отец, и что он хочет взять Володю с собой на выходные. Мать сказала, что на рыбалку. К этому времени Володины родители жили отдельно и почти не общались.

Володя видел отца не часто, а потому согласился поехать, несмотря на полное равнодушие к процессу рыбной охоты. Кроме которой отец обещал еще большое озеро, лес и домик.

Мать явно была не в восторге от затеи с рыбалкой, но Володю от поездки не отговаривала.

У рыболовного мероприятия оказалось еще пять дополнительных участников, из которых Володя был знаком только с отставным майором, жившим в одном подъезде с отцом. Итого собралось семеро рыболовов. Добирались они на дизеле, а потом пешком.

Оказавшись на месте, Володя быстро понял, что рыбалка интересует его отца и всех остальных в последнюю очередь. Впрочем, обовсем по порядку.

— Понимаешь, Володька, какое дело, — сказал отец, когда остальные попутчики наконец разобрали удочки, успевшие каким-то чудом сцепиться снастями в одно нераздельное целое, и разбрелись по берегу в поисках подходящего места, — понимаешь, есть у меня к тебе разговор. Ты ведь уже… ну, мужик… вон какой… Надо нам очень серьезно поговорить.

Отец выглядел смущенным, все никак не решался перейти к сути дела, и у Володи даже возникло невероятное подозрение, что его сейчас начнут запоздало просвещать о тонкостях отношений между мужчиной и женщиной. Hо до этого дело все-таки не дошло. Потеряв надежду совладать с собственным красноречием, отец сказал:

— А, что там объяснять. Я лучше сразу покажу.

Он посмотрел на удивленную Володину физиономию, усмехнулся, вытянул вперед правую руку, подержал ее на весу секунд пять, и вдруг у него на ладони возникло из ничего крупное желтое яблоко. Критически осмотрев фрукт, отец обтер его подолом рубашки и протянул остолбеневшему Володе.

— Вот об этом я и хотел с тобой говорить. Ты давай, ешь. Хорошее получилось яблоко. Червивое даже.

Немного подумав, он решил пояснить:

— Червивое яблоко сделать труднее. Это ведь нужно сразу две вещи делать — и яблоко, и червя.

— Это… не фокус? — спросил Володя.

Отец задумался.

— Hу… фокус, конечно. Вся магия — на самом деле фокусы. А с яблоками в это время года проще всего. Хочешь попробовать? Начни с кислого, они легче выходят. Вытяни руку, вот так. Нет, это мое яблоко ты пока отложи. Теперь давай, руку вытягивай. Сейчас у тебя на ней кислое яблоко появится. Вспомнил, как у меня появлялось?

Володя вспомнил, и в руке у него немедленно появился свежий аккуратный огрызок.

Трудно сказать, что разочаровало Володю больше — нелепая примитивность тайны материализации или собственная неудача с огрызком. Hо отец сказал, что это ничего, и что у опытных магов тоже не всегда и не все получается. Зимой, например, материализовать свежее яблоко почти невозможно. Потому что если бы с помощью магии можно было получить нечто, чего нельзя получить без нее… Кто бы тогда стал зарабатывать деньги обычными способами?

Володин отец зарабатывал торговлей на рынке — дверными ручками, замками, кое-каким инструментом и всякой металлической мелочью.

Когда рыболовы вернулись, Володя заметил, что некоторые несли улов сразу в вареном виде, а один — даже в квадратной металлической баночке с надписью «Килька».

Рыбалка была специально организована так, что приходилась на время полной луны. Вечером маги-рыболовы достали из рюкзаков маленькие пластмассовые телескопы и принялись внимательно разглядывать небо, показывая его Володе и объясняя, что вот сейчас и звезды и Луна вполне обычные, но иногда они бывают с таким зеленоватым оттенком и как бы собираются в кучки, и это означает, что полнолуние может оказаться временем больших перемен.

Про полнолуние Володе тоже все объяснили. Только не сказали, в какое животное все должны превратиться, сославшись на то, что скоро он сам все увидит. Похоже, им не очень-то хотелось об этом рассказывать.

Володя еще не понимал, что с ним сделали. Он просил объяснить, как ему не забыть о полуночном превращении. Маги смеялись и отвечали, что раз Володя — маг, то уж наверняка ничего не забудет. Володя не считал себя магом. А маги продолжали смеяться. И напоминали ему про огрызок.

Потом было полнолуние, и Володя обнаружил у себя четыре лапки и хвост. Он стал бегать вокруг в поисках чего-нибудь хорошего (читайте съестного), и остальные маги тоже бегали рядом с ним. Человеческие проблемы куда-то пропали, и на душе было легко и приятно.

Утром Володя, все еще не понимающий самого главного, но уже заметно поумневший, поинтересовался, в кого люди превращались раньше, до крыс (он уже знал, что последние значительные перемены произошли после семидесяти с лишним лет полной стабильности, и что большинству магов не нравится нынешний полуночный облик). Володя спросил, и ему объяснили, что если он подумает, то и сам скажет, в кого, потому что по людям вообще-то очень заметно, в кого они превращаются. Володя подумал, и сказал. И маги тоже сказали — сказали, что он все правильно понял, и про маниакальную зацикленность на труде, и про давлеющее коллективное благо, и про… и про все остальное.

В их словах слышалась странная ностальгия — не по зацикленности на труде и коллективному благу конечно, а по чему-то, о чем они говорить не хотели. Как раньше не хотели говорить о том, в какое животное превращаются жители бывшего СССР.

Hо того самого главного, о котором ему не сказали, Володя все-таки не понимал, пока не вернулся домой. А когда вернулся — не то, чтобы он что-то понял… Просто он увидел свою комнату, и комната показалась ему совершенно чужой. Он удивился и вспомнил, как странно на него смотрела мама буквально минуту назад. Как будто жалела. Вот только с чего бы это ей было Володю жалеть?

Он присел на кровать и снова попробовал сотворить яблоко. И снова сотворил обгрызенное. Hо в этот раз на огрызке еще оставалось некоторое количество яблочной мякоти, и Володя задумчиво ее дообгрыз.

Оказавшись в вагоне, Володя-маг выбрал себе место, пристроил рюкзак поближе к окну, положил сверху сложенную куртку и забрался на желтую деревянную скамейку прямо с ногами. Пассажиров в вагоне было не так уж много и свободных мест хватало. Устроившись поудобнее, Володя-маг раскрыл купленную газету, но вскоре снова закрыл, так как в ней не оказалось ничего интересного. Как всегда перед ответственным полнолунием, Самые Главные Начальники, которые командовали газетами, активизировали пропаганду в надежде перевоспитать население и тем самым подтолкнуть в нем долгожданную Перемену. Hу и еще газета подробно описывала всяческие бедствия, успевшие случиться за последние дни.

Володе-магу не было никакого дела ни до бедствий, ни до пропаганды, поэтому он пристроил голову на рюкзак и задремал. Ему приснилось, что он куда-то едет в пассажирском вагоне, а рядом едут все столичные маги. Вагон во сне был новый и чистый, только-только с конвейера. Hа скамейках блестел свежий лак, а все маги тоже были чистые, похорошевшие, почему-то одетые в накрахмаленные ночные рубашки и колпаки. Маги ехали с закрытыми глазами и с выражением строгой торжественности на лицах — вроде той, что раньше было принято изображать под государственный гимн.

Некоторые маги умудрялись, сохраняя торжественный вид, тихонько похрапывать в такт перестуку колес.

Должно быть, такой сон навеяло приближающееся полнолуние со своими особыми звездами. Может, сон был сном-предупреждением и означал надвигающуюся Перемену, а может и нет. В прошлые разы, когда Перемена не происходила, многим магам тоже снились необычные сны.

Возможность как-то манипулировать своим животным обликом относилась к разряду смутных легенд. Во всяком случае, никто и никогда не видел ее документальных подтверждений. А следовательно, никаких преимуществ у магов перед обычными людьми в этом отношении нет. Преимущества есть в другом.

Становясь магом, человек поступается мирским честолюбием ради высокого магического искусства, обретая взамен способность плыть по жизни в ее главном течении, какой бы эта жизнь не была. По-правде говоря, на этом качестве держится все магическое искусство. Потому что остальное действительно всего лишь мелкие фокусы. По крайней мере, маги считают именно так.