Джек Kент - Фредди Крюгер и Железная Леди

Денди ненадолго задумался.

— «Как поживаешь, дядюшка Крюгер?» Раз. «Привет тебе от Симоны». Два. «Умри же, несчастный!» Три. По-моему неплохо, господа?

— Превосходно, господин президент, — легко согласился Бродинберг. — Но кто такая Симона?

Президент разочарованно закатил глаза.

— Его прабабушка, его прабабушка, — зло зашептал на ухо гению советник. — Симона ее звали. Си-мо-на. Извольте запомнить, Чарли.

— Я обязан знать всех его прабабок? — тихо огрызнулся Бродинберг и как ни в чем ни бывало обратился к президенту: — А стоит ли Терминатору вообще что-либо говорить? Ведь и так, кажется, все ясно.

Президент принял напыщенный вид.

— Поймите, Чарли, я по натуре эстет. Вы мыслите формулами, а я — фразами. Вот только не сбежит ли Крюгер после второй фразы? «Привет тебе от Симоны» — звучит весьма зловеще.

— От Терминатора не убежишь, — сказал Бродинберг. — Не он сам, так пуля догонит.

— Кстати, это правда, что теперь в глаз Терминатора вмонтирована записывающая видеокамера?

— Да.

— И в ухе — микрофон?

— Стереомикрофон с эффектом абсолютного присутствия.

— Таким образом, после его возвращения мы получим превосходные кадры свершившегося возмездия, — президент возбужденно потер руки. — Мне безумно хочется увидеть, что отразиться на лице у этого Крюгера, когда он услышит имя моей прабабки. Я хочу видеть, как расширятся от ужаса его мерзкие глазенки, прежде чем Терминатора закроет их ему навсегда.

— Этот фильм ждет всемирный успех. В Голливуде умрут от зависти…

— Я не собираюсь делать деньги на трагедии своих родственников! — оборвал Денди. — Мною движет благородное чувство мести. Монти, будьте любезны…

Советник понял президента с полуслова. Он тут же достал из буфета рюмки, наполнив их коллекционным коньяком.

— Смерть Крюгеру, господа! — провозгласил президент корпорации, высоко подымая свою рюмку.

— Смерть! Смерть! — эхом откликнулись Гений Кибернетики и советник.

Толстушка Бэмби нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Мимо нее по набережной, весело щебеча и звонко целуясь, прогуливались влюбленные парочки, а она стояла, прислонившись к фонарному столбу — такая одинокая, никому не нужная девушка в искусственной шубе на голое тело. Ну, не совсем, правда, голое: под шубой еще оставалось кое-что из нижнего белья, но эти кружевные шелка вряд ли стоило брать в расчет. Что касается девушки… тут тоже было не все гладко.

Бэмби раздраженно покусывала губы. Ей-богу, до слез обидно, сделавшись настоящим ассом в своей профессии, с каждым днем испытывать все больший недостаток в клиентах.

Стряхнув с кончика сигареты ногтем мизинца пепел, она глубоко затянулась дымом.

Да, конечно, девушкой ее можно было назвать теперь с большим трудом. Просыпаясь по утрам, она встречала в зеркале женщину, выглядевшую на хороший полтинник без какой-то мелочи; к полудню эта женщина при помощи холодного душа и косметики со скрипом превращалась в красотку за сорок с хвостиком; но к вечеру происходило маленькое чудо — искусственный свет и игра теней делали из Бэмби особу, которая, запретив себе разменивать четвертый десяток, лихо тормознула у тройки с ноликом.

И вот в который раз пришел он, этот желанный вечер, когда она в оптимальной форме. Так где же эти чертовы клиенты?! Можно подумать, что в городе перевелись одинокие мужчины. А затюканные женами мужья — они-то куда подевались? Как говорил один писатель, лет десять назад частенько заглядывавший к ней на красный огонек: «Поверь, крошка, ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как бесплатная супружеская любовь. Именно поэтому женатых мужчин так неумолимо тянет на улицу.»

Теперь приходится усомниться в старых истинах. Проклятые мужчины! Чтоб вас…

Толстушка Бэмби совсем истомилась. Она просто таяла под своей шубой и чувствовала, как постепенно окружающий воздух наполняется каким-то напряжением — электрическим ли, эротическим — не важно. Просто с ней что-то происходило. Нечто похожее она испытала однажды в детстве, когда ее пятилетний кузен заглянул ей под платье. И гнусно так захихикал. Но она тут же огрела его по голове своим плюшевым медвежонком, и кузен разрыдался. А следом за ним и она всплакнула. Пожалела подлеца. А было ей тогда всего-то три годика.

Бэмби провела по шубе рукой, и под ладонью с треском рассыпались искры. Она рассеянно потрогала парик и чуть не вскрикнула: волосы на нем стояли дыбом.

Вокруг нарастал какой-то возбуждающий шум, словно сотканный из жужжания тысячи пчел.

Почувствовав неладное, влюбленные парочки поспешили убраться восвояси. Оглядевшись, Бэмби обнаружила, что осталась на набережной совсем одна.

В голове у нее шумело. Тело, повинуясь какой-то внешней силе дрожало мелкой дрожью. И тут она поняла, что происходит: из нее вырвалась на волю вся эротическая энергия, которая накапилась в ней за эти томительные часы ожидания.

И теперь эта энергия в виде огромного серебристого сгустка зависла почти над самой ее головой, испуская во все стороны молнии, подобные маленьким извилистым гадам красотки Колетты, чей номер «стриптиз со змеями» всегда пользовался оглушительным успехом у подвыпившей публики бара «Пьяная газель».

Волнуясь, Бэмби вытащила пачку сигарет и зажигалку. Попыталась прикурить, но зажигалка вдруг вырвалась у нее из пальцев, и, словно притянутая неведомой силой, пулей метнулась в сторону шарообразного сгустка.

Бэмби смотрела на искрящийся огнедышащий шар, и глаза ее застилали слезы. Она не подозревала, что в этот самый момент во всем квартале из электрических щитов и бутылок шампанского с шумом вылетают пробки, что в окнах домов и витринах магазинов с треском лопаются стекла, слетают с петель двери, а красотки на неоновых вывесках секс-шопов раздеваются в два раза быстрее обычного.

Она даже не догадывалась, что вся Япония до последнего японца высыпала из своих небоскребов на борьбу с гигантским карнозавром — Годзиллой, а в далеком Гатлине Дети Кукурузы принесли своему кукурузному богу очередную кукурузную жертву.

Бэмби не знала обо всем этом, но, если бы и знала, ей было бы на все на это наплевать. Сейчас ей хотелось только одного — чтобы этот шар присосал ее к себе, как он только что проделал это с ее зажигалкой, и чтобы он закружил ее в своих объятиях и унес прочь из этого дурацкого города, отнявшего у нее молодость и счастье, не оставив ей взамен ничего, кроме преждевременных морщин, парика цвета соломы, вставной челюсти и груди, набитой сексиконом.

Вдруг — Бэмби даже вскрикнула от неожиданности — в самом центре шарового облака она явственно различила темный силуэт, который с каждой секундой вырисовывался все четче.

Бэмби прижала руки к груди. Последние сомнения исчезли — это был мужчина. Он прилетел за ней! Неважно откуда. Она не даже будет его об этом спрашивать.

Рука Бэмби сама собой взметнулась вверх:

— Эй! Эй, я здесь! — закричала она во всю силу своего меццо.

И только раздался этот истошный крик, как из растворяющегося в воздухе облака беззвучно вывалился голый человек и, пробив головой крышку люка коллекторного колодца, с грохотом скрылся под землей.

Провернувшись несколько раз, крышка опять заняла свое место. Серебрянное облако окончательно растаяло, и наступила странная тишина.

Бэмби онемела от ужаса. Ей хотелось закричать, завыть, заплакать, чтобы воскресить это видение, эту мечту, этого таинственного мужчину. Но она стояла, прислонившись к фонарному столбу, словно гипсовая статуя, и лишь бессильно трясла нижней челюстью.

Между тем, крышка люка вдруг резко подпрыгнула вверх, отлетев далеко в сторону, как будто по ней залепили снизу из гранатомета, и наружу показалась голова. Мужская голова с коротко подстриженными волосами и каким-то блестящим предметом во рту.

Голова деловито огляделась, сделав полный оборот вокруг своей оси.

Терминатор прощупывал взглядом окружающую местность. Заодно он прощупал и Бэмби. Датчики считывали визуальную информацию: форма, цвет, материал, пол, возраст. Память выдала исчерпывающую информацию: упитанная блондинка европеидной расы в шубе на голое тело, во рту вставная челюсть, грудь на сексиконе, туфли на каблуках, 37 лет, но выглядит моложе, нимфоманка, косметика от Лурье, духи от Клима (подделка), чулки ажурные, полусинтетика. Опасности не представляет.

Терминатор проанализировал свое собственное состояние. На голове после приземления вскочила крупная шишка, но для мозгового функционирования это опасности не представляло. Все остальное было в полной норме, не считая мелких царапин и ссадин на теле.

Окажись сейчас рядом с киборгом Гений Кибернетики и протестируй он свое детище на адекватность мыслительных процессов, он непременно пришел бы в ужас, определив у Терминатора внушительный сдвиг по фазе. Но Бродинберг остался в далеком будущем и ничего уже не мог исправить в прошлом.