Сергей Лукьяненко - Сегодня, мама!

И тут из котла высунулся Стас. Держась за края котла, он потряс головой, вытряхивая масло из ушей, и обиженно заорал:

– Придурки, горячо ведь!

Я обрадовался: значит, как я и надеялся, пока оживители включены, Стас в безопасности. Вот только египтяне уже начали на него таращиться и перешептываться. А Улик, разинув рот, прошептал:

– Молодец, достойно держится.

– Стас, замри, все представление портишь! – крикнул я по-русски.

– Не буду я больше нырять в это масло! – возмутился Стас. – Оно невкусное!

– Ныряй, оживители выключу! – пригрозил я.

– Я тебе это припомню! – пообещал Стас, но пальцы разжал и исчез.

– Все-таки сварился, – с сожалением сказал Улик через минуту.

Из паланкина выглянул Неменхотеп.

– Достаточно, – крикнул он. – Вытаскивайте. А этого, – кивнул он в мою сторону, – сюда, поближе.

Меня подвели вплотную к подмосткам. Стаса достали и положили на землю. Валящий от одежды пар и разваренные овощи придавали ему вполне приготовленный вид. За спиной раздался горький девчоночий плач, и я узнал голос Хайлине. А Стас старательно жмурился, видно ожидая, когда я произнесу заклинание. Я картинно взмахнул руками и продекламировал:

Стас передернул плечами и сел.

Люди вокруг истошно заголосили и рухнули на колени.

Стас гордо оглядывался вокруг, так, словно действительно восстал из мертвых.

– О Осирис, ты – бог могучий! – заорал Гопа, возбужденно прыгая вокруг нас. – Нет бога, подобного тебе! Как сам ты воскрес после битвы с Сетом, так и слуги твои легко возвращаются к жизни! – Он явно решил использовать сотворенное нами чудо в целях укрепления своей религиозной власти.

Кто-то схватил меня за руку. Я обернулся. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, передо мной стоял Неменхотеп.

– Прости мне мое неверие, верный слуга Осириса, – забормотал он заискивающе, – я был не прав. Осознал. Раскаиваюсь. Забудем прошлое и станем друзьями. Давай лечи меня.

И тут я по-настоящему разозлился.

– Э нет, фашист! – закричал я. – Все не так просто! Ты оскорбил верного слугу Осириса, и теперь мое заклинание не подействует, пока ты сам не искупаешься в кипящем масле!

– Да брось ты, – проникновенно сказал фараон, – давай так, без масла, а? Попробуем?

– Ну давай попробуем, – мстительно усмехнулся я и, сунув руки в карманы, выключил дистанционные блоки. – Стас, дай ему браслеты, – обернулся я к брату.

Тот снял с рук еще горячие браслеты и протянул их фараону. Неменхотеп подул на них и проворно натянул на запястья.

– А как застегиваются? – кротко заглянул он мне в глаза.

Я застегнул браслеты.

– Ну давай, говори заклинание, – поторопил фараон.

Что ж, пожалуйста. Как и в прошлый раз, я взмахнул руками и возвестил:

Фараон замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Потом неуверенно кашлянул и тут же зашелся в болезненном приступе.

– То-то, – сказал я. – Лезь в котел.

Стас злорадно засмеялся.

– Классно, Костя, – сказал он по-русски. – Так ему!

Неменхотеп затравленно огляделся. И его взгляд остановился на отоспавшемся благодаря пастилке Толяро военачальнике.

– Доршан, – позвал он. – Подь сюда.

Тот подскочил к нам и сразу вполголоса спросил меня:

– У тебя этих штук больше нету, а? Так спалось славно! Хочешь, на дротик поменяемся? Наконечник, между прочим, не бронзовый, а золотой…

– Кончай базар, – прикрикнул Неменхотеп, и Доршан вытянулся в струнку. – Слушай сюда. Я сейчас в котел прыгну, а этот, – фараон ткнул меня пальцем в грудь, – должен меня оживить. Понял?

– Так точно!

– Вот если я не оживу, обоих четвертуешь. Ясно?

– А чего тут неясного? – расслабился Доршан.

– Разговорчики!

– Так точно! – вновь встал по стойке смирно воевода. – Ясно! Четвертуем, как два пальца обмочить!

– А ты понял? – обратился фараон ко мне с угрозой в голосе.

– Лезь, – отрезал я непреклонно. – И быстрее, а то передумаю.

Вновь отбросив неуместную спесь, он жалобно попросил:

– Еще минутку можно? Одну?

– Ну давай, – смилостивился я. – Что там у тебя?

Взмахом руки фараон подозвал к себе раба-нубийца.

– Сейчас я прыгну туда, – указал он на котел.

– Туда? – не поверил своим ушам нубиец.

– Туда, туда, раб бестолковый, – нетерпеливо похлопал себя по ляжке фараон. – А вы меня через минуту вытащите. Уяснил?

– Через минуту? – переспросил нубиец.

– Маловато будет, – глумливо улыбаясь, встрял Стас. – Не успеешь свариться, не подействует. Две минуты.

Неменхотеп скрежетнул зубами, но тут же послушно переинструктировал нубийца:

– Через две минуты. Усвоил?

– Через две минуты? – снова переспросил тот.

– Да! Да! – заорал Неменхотеп в ярости. – Крокодилам скормлю!

– Через две минуты. Усвоил, уяснил, – подобострастно кланяясь, попятился перепуганный нубиец.

Фараон в сердцах плюнул и, бормоча проклятия и жалобы, полез по ступеням помоста.

А Гопа тут же подскочил к Доршану и что-то зашептал ему на ухо, опасливо косясь по сторонам.

Доршан наморщил лоб, соображая. Потом лицо его просветлело.

– Маршалом? – уточнил он.

– Тс-с, тише ты, болван! – зашипел Гопа.

Неменхотеп тем временем добрался до верха, обернулся к толпе, желая что-то сказать, открыл было рот, но потом просто махнул рукой и прыгнул.

Народ ахнул.

Но я не успел включить оживители, потому что за руки меня схватили два старых знакомых гвардейца из отряда Доршана, а сам он приставил острие своего копья к моему горлу.

Гопа, брызжа слюной, прошипел мне в лицо:

– Только слово из своего заклинания пикнешь, сдохнешь как шакал!

Доршан подтверждающе кивнул и широко улыбнулся.

– Типичный дворцовый переворот, – констатировал Стас, довольно-таки безучастно разглядывая уткнутый в мое горло дротик. – Путч. ГКЧП. Но ты, Костя, не бойся, они тебе ничего не сделают. Хорошие врачи всем нужны.

Спасибо, братик, успокоил.

Тем временем нубиец выкопал откуда-то песочные часы и, выпучив глаза, напряженно уставился на струйку. Вот песок полностью перетек из верхнего сосуда в нижний, и Стас мрачно сказал:

– Вкрутую.

А я вспомнил сказку «Конек-горбунок».

Нубиец и двое его товарищей бросились к котлу, и вскоре тело фараона легло на то же место, где только что лежал Стас. Выглядело оно просто ужасно.

Удостоверившись в том, что фараон не оживает, и крикнув моим стражникам: «Руки покрепче держите!» Гопа забрался на помост, вновь приставил к губам свой бронзовый мегафон и с воодушевлением объявил:

– Возрадуйся, народ Египта! Свершилась воля девятки богов! Кровавый тиран Неменхотеп повержен, и отныне фараон – я! А его невеста, между прочим, автоматически переходит ко мне. Сейчас и свадебку сыграем!

Народ обалдело молчал.

– Вот паразит! – взбеленился Стас. – От одного избавились, второй туда же норовит! Костя, что делать будем?

– Ны заю, – ответил я вместо «не знаю», потому что нормально говорить мне не позволял наконечник доршановского дротика. Золотой, между прочим.

Но тут ситуация в который уже раз перекувыркнулась по-новому. Окруженный отрядом воинов, к помосту пробился советник фараона от Севера, Ашири. Видно, он был более предан своему владыке, чем Гопа и Доршан.

– Слазь, предатель! – крикнул он жрецу. – Или я сам сброшу тебя, и даже Анубис не пожелает держать в своем царстве такую гниль!

– Арестуй его, Доршан! – взвизгнул Гопа с помоста.

Не отводя от меня дротик, Доршан дал команду, и тут такое началось!.. Кто кого колол, кто кого рубил, а кто кого руками молотил, понять было невозможно. Через минуту уже не только солдаты, но и все собравшиеся зеваки мутузили друг друга чем придется.

И они, наверное, подчистую самоистребились бы, а история Египта на том бы и закончилась, если бы вдруг среди ясного неба не засверкали молнии и не загремели раскаты грома.

– Осирис, Осирис идет! – закричал Стас радостно, и все раболепно повалились на землю. Включая солдат и Доршана, который, упав к моим ногам, тихонько проскулил:

– Так и есть, в самом жутком своем воплощении. Сейчас карать начнет…

Освобожденный, я судорожно глотнул воздух и оглянулся, выясняя, в чем же, собственно, дело. И сразу все стало ясно. Переступая через распростертые тела насмерть перепуганных людей и паля в воздух из муми-бластера, к нам величавой поступью двигался Шидла.

– Ко мне, котята! – гаркнул он зычно, и мы со Стасом со всех ног кинулись к нему. Но на полпути Стас остановился и позвал:

– Лина!

Хайлине, соскочив с носилок, побежала к нам.

– А это еще что за маленькая самка? – спросил Шидла, с интересом ее разглядывая.

– Она с нами, – тяжело дыша, ответил Стас. – Айда быстрее, пока они не очухались.

– Бояться их нечего, – уверенно ответил Шидла, – но убивать не хочется. Так что давайте правда поспешим. Самка пусть садится верхом на меня, а вы покрепче держитесь за гриву.