Желай осторожно (СИ) - Вересень Мара

Оно было все такое! Такое! Черт с вами, пусть будет в гостях у сказки, но ЭТО я хочу!

Примерно через час мои ощущения сменились на диаметрально-противоположные. Дышать было тяжело, шевельнуться — страшно. Так и стояла истуканом. У качка, который держал передо мной большое зеркало, натурально лапки подрагивали и мое отражение вместе с ними.

— Ах, лапочка! — всплеснул ручками куафер. — Вы изумительно бесподобны!

Окружающие согласно заохали и завосхищались. Ну да, бесподобия хоть залейся, только, как в этом ходить! Веса в наряде было изрядно, в изобилии были так же золотое шитье и камушки, густенько натыканные на корсет и по подолу, а количество юбок вообще не поддавалось точному исчислению. Интересно, а я в этом изумрудно-золотом великолепии в дверь-то войду? Ширина проема и меня в платье не совпадали ни разу. Как там пелось? Если прямо не пролезем, мы пройдем бочком?

— Если светлейшая княжна готова, я с удовольствием ее провожу, — раздалось от окошка, народ пришел в ажитацию, дамы попадали в реверансы и затрепыхали ресницами так, что учинили знатный сквозняк.

Я краем глаза покосилась в зеркало. Наглый брюнет в нем отражался. Я уж грешным делом решила — вампир! А как еще можно было незаметно в покои просочиться, учитывая какой эффект он на дам производит. Вырядился в черное с серебром, цепь массивная от плеча до плеча с изумрудами. Глаза в цвет. Нет, пожалуй, ярче! Ресницами черными занавесился и поглядывает. А я ни тпру, ни ну. Может сам догадается, как мне ступить в этих кринолинах страшно.

Догадался. Как я в проем вписалась, даже не помню. Заморочил. А точно не вампир?

— Не вампир, — отозвался зеленоглазый.

Я подавилась мыслью, которую думала.

— И нет, мысли не читаю, но очень уж лицо у тебя выразительное!

Мое лицо стало на порядок выразительнее, а этот ржет. А рука ничего так, крепенькая! Я украдкой потыкала в скрытое бархатом скопление мышц и сухожилий, на которое опиралась, и заинтересованно покосилась на другие возможные достоинства. Ну, там, кубики и прочие косые, прямые и грудные, а вы о чем подумали?

Вот интересно, он кто? Ясно, что лицо при дворе не крайнее, наглый, и все ему кланяются. Сам не говорит, а спросить что-то неловко. Надо же его как-то называть? О! Будет Толиком. Ну, по ассоциации. Была пьяна в дым, а в таком состоянии только… «Тоооолько! Рюм каводки наастоле!..» Еще надо про обстоятельства, на которые фрекен Бок намекала, узнать, а то опозорюсь и не замечу.

Но тут мы пришли. Ливрейные лакеи распахнули двустворчатую дверь, и специальный тип громогласно возвестил:

— Благословенная невеста светлейшая княжна Мари-Энн дон Стерж. Канцлер Казскии, советник его высочества ненаследный принц Анатоль дор Лий ар Мин!

А теперь представьте, чего мне стоило не ржать! Он реальный Толик!

— Опять тошнит? — сквозь зубы процедил канцлер и прочая, целенаправленно транспортируя меня куда-то вглубь переполненного публикой зала.

— Умгум, — выдавила я сквозь зубы, стараясь не всхрюкивать.

Ой, не могу, водички!

Остановились мы резко и без предупреждения. Меня по инерции пронесло вперед, прямо в загребущие лапки Лучезарного, который тут же их и облобызал, особенно досталось той, что с брюликом. Отвесив поклон, ненаследный растворился в толпе, оставив меня наедине (если так можно выразиться, учитывая количество присутствующих) с высочеством.

И тут я поняла, что позор грядет. Я же ни бельмеса в этих средневековых менуэтах и кадрилях! Вот же блин. Зря я тогда над Вовычем прикалывалась…

Тогда.

— Ну что тебе стоит, а? — ныл Вовыч и использовал свой железный аргумент, глядя на меня, как приснопамятный кот из «Шрека». — Ну, давай, а? Пообщаемся, расслабимся, научишься новому!

— Ты меня сейчас на уроки танцев зовешь или секс предлагаешь?

На обреченном с умоляющими глазами лице сисадмина явно читалось, что он уже и на секс готов, лишь бы я с ним пошла.

Ладно. Друг же. А друзей надо…

— Ты же все равно теперь в поиске, так вот! — добил меня парень, и я засомневалась, так ли мне дороги наши отношения, чтоб такое слушать.

— Простипростипрости! — заканючил Вовыч и бухнулся на колено.

Я посмотрела на него, как на слабоумного. Ну кто в здравом уме будет коленками по полу елозить, когда у Иванны отпуск, а у приходящей звезды клининга руки из того места, которое не плечи.

— Виноват. Был дурак. Исправлюсь. — И трепетно в глаза заглянул. — Проси, чего хочешь, только идем!

— Ладно, — смилостивилась я, — только сразу беленького. Не могу я на трезвую голову непотребствами всяческими заниматься.

В назначенный день мы стакнулись у бара-подвальчика с говорящим названием «Заваливайся», причем смыслонесущее «ва» на неоновой вывеске не горело.

Я потягивала из бокальчика и прикусывала канапешками. А что, у меня выходной!

— А на кой оно тебе надо?! — созрела я для вопроса.

Вовыч скорбно отставил свою нулевку — какая ж радость в отсутствии градуса. Вздохнул. И поведал душераздирающую историю о великой любови. Не к танцам, слава богу, а к трепетной лани этими танцами увлекающейся. Лань пригласила кавалера на раут, где оные танцы предполагаются, а кавалер в ногах путается и пируэтов не знает. Записался на уроки, а туда с парой надо.

Я подумала и решила, что беленькое надо бы повторить. На возмущенный взгляд ответила, что это его доля, и я, как верный друг и товарищ, самое сложное возьму на себя. Взяла еще 150.

К моменту «хы» я уже как раз созрела для пируэтов. Правда, оказалось, что мое понятие право-лево еще альтернативнее Вовкиного. Пришлось самоустраниться, чтобы не портить приятелю дорогу в светлое будущее. 

Сейчас.

Штош… Танцуем. Я вся такая удивленная, ибо мои ноги натурально знают, куда ходить, куда не ходить, как повернуться и с кем поменяться.

— У вас такие глаза! — вздыхает очередной сменный партнер. Так и да, я как поняла, что все эти па выделываю не хуже прочих, они такие и стали, большие и выразительные.

Очередной танцевальный вираж вывел меня к ненаследному. Танцевал он с каменной моськой и разговаривать не собирался. Не порядок. Мне столько всего узнать надо.

— Князь, вы дивно двигаетесь, — игриво произнесла я, вызывая Анатоля на разговор.

— Вы тоже, ваша светлость, — выдавил он, видимо этикетом воспрещается даму в танце игнорировать.

— Уж не вашими ли стараниями? — уточнила я.

— Я же обещал танцы, а не прилюдный позор.

К моменту, когда я дозрела до адресного посыла, зеленоглазое хамло уже прижималось своими кубиками к какой-то даме неопределенного возраста. А та и рада, прелести свои тощие выпятила и изогнулась как эти, у обочин. Курица!

К завершению первого танца я вновь оказалась в паре с принцем. К слову сказать, канцлер оказался прав, принц был до того классический, что срочно хотелось кисленького пожевать. Златовласый, голубоглазый, высокий, фигура спортивная, обходительный и комплиментами сыплет, успевай уворачиваться. Вместо лимончика даме поднесли бокальчик с игристым и розовым. Фу. Скорчила мину и потребовала другой.

Вениан что-то пел про свадебное путешествие, а я искала глазами черный камзол ненаследного принца среди гостей. Он единственный мог ответить на мои вопросы о «здесь», и когда это «здесь» закончится.

— А почему ненаследный? — Ура, подсознание, как всегда, выбрало самый «уместный» вопрос и, минуя мозговой ценз, сразу отправило его на язык.

Соловьиное пение прервалось, принц посмотрел так, словно я прилюдно рыгнула.

— Мой сводный брат бастард его величества и старшей фрейлины королевы. Отец его признал, но наследовать он не может. А почему вы так им интересуетесь, моя птичка?

— Но ведь он мне так помог, — невнятно отговорилась я, ответственным местом чувствуя, что позор таки может случиться.

— О да! Несомненно. Не окажись он и его люди рядом, с вами могло случиться ужасное! И хоть это не вернет вам вашу погибшую тетушку, фрейлин и слуг, будьте уверены, радость моя, все виновные в нападении в скором времени будут казнены. Гонец с письмом вашему батюшке отправился еще вчера. Я взял на себя смелость сообщить, что вы в порядке и под моей защитой. — И опять ручки целует. Фетишист.