Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

Данный опыт повторялся уже в третий раз.

Думминг снова посмотрел на единственную написанную Гексом фразу:

«+++ Мое! Уа-а-а-а! +++»

– Мне совсем не хочется сообщать аркканцлеру, – мрачно произнес он, – что, как только мы убираем плюшевого мишку, эта машина перестает работать. Меня прибьют на месте.

– Э… но ты всегда можешь заявить, – подсказал Чокнутый Дронго, – что МПМ – неотъемлемая часть Гекса.

– Думаешь, это поможет? – неохотно спросил Думминг.

Если бы этот мишка хоть немного походил на свой лесной прообраз… Впрочем, какая разница…

– В каком смысле? Лучше ли это звучит, чем просто «маленький плюшевый мишка»?

Думминг кивнул.

– Конечно, лучше. Без вопросов.

Гавейн сказал, что из всех принесенных Санта-Хрякусом подарков больше всего ему понравился стеклянный шарик.

А она спросила: какой такой шарик?

А он ответил: ну тот, из камина. И вообще, с этим шариком он, Гавейн, еще не проиграл ни одной игры. Потому что он, шарик, катался как-то по-другому.

С приходом утра пошел снег, а нищие продолжали свое хаотичное, обратно-возвратное движение по городским улицам.

Периодически кто-то из них сытно рыгал. Все были в бумажных шляпах – за исключением Старикашки Рона, который съел свою шляпу почти сразу.

Из рук в руки передавалась жестянка со смесью выдержанных вин, спирта и еще чего-то, украденного Арнольдом Косым с завода масляных красок, что на Федрской улице.

– А гусь был весьма неплох, – сказал Человек-Утка, ковыряясь в зубах.

– Самое смешное, твоя утка, что у тебя на башке, никак не отреагировала на то, что ты хладнокровно сожрал ее сородича, – ковыряя в носу, ответил Генри-Гроб.

– Какая утка? – не понял Человек-Утка.

– Кстати, а что это было, такое жирное? – спросил Арнольд Косой.

– Это, мой милый друг, был паштет из гусиной печенки. Готов биться об заклад, прямиком из Орлеи. И кстати, весьма неплохой.

– А вот я от него расперделся.

– Вот он, мир высокого кулинарного искусства, – весело произнес Человек-Утка.

Наконец они подошли к двери любимого ресторана. Человек-Утка мечтательно посмотрел на витрину затуманенными глазами.

– Здесь я когда-то ужинал почти каждый день, – промолвил он.

– А че перестал-то? – спросил Генри-Гроб.

– Не знаю… – пожал плечами Человек-Утка. – Некоторые части моей жизни… они все в каком-то тумане. Но точно помню, что тогда я был совсем другим человеком. Тем не менее, – он похлопал Арнольда по голове, – как говорится: «Лучше по-дружески закусить старым башмаком, чем съесть большой бифштекс с врагом». Эй, Рон, твоя очередь.

Они поставили Рона перед черным ходом и постучались. Когда официант открыл дверь, Старикашка Рон широко улыбнулся ему, продемонстрировав все свои выпавшие зубы и обдав своим знаменитым прирученным Запахом.

– Десница тысячелетия и моллюск! – воскликнул он, приложив руку ко лбу.

– Со страшдеством всех вас, – перевел Человек-Утка.

Официант хотел было закрыть дверь, но Арнольд Косой был наготове и тут же сунул в стремительно уменьшающуюся щель свой башмак[84].

– Мы подумали, может, вы хотите, чтобы мы заглянули к вам во время страшдественского ужина и порадовали ваших клиентов приятным сантаславием? – сказал Человек-утка.

Рядом с ним вулканически раскашлялся Генри-Гроб. Кашель даже звучал по-зеленому.

– Бесплатно, конечно.

– Сейчас как-никак страшдество, – добавил Арнольд.

Тут следует отметить, что Арнольд Косой, Генри-Гроб, Старикашка Рон и Человек-Утка не состояли в Гильдии Попрошаек, поскольку даже у этой Гильдии были свои стандарты. Однако жили они довольно-таки неплохо – опять-таки согласно тем же довольно низким стандартам. И все благодаря правильному применению Принципа Уверенности. Люди были готовы отдать им все, что угодно, только бы эти жуткие нищие убрались с глаз долой.

Через несколько минут друзья снова отправились в путь, толкая перед собой тележку с довольным Арнольдом, обложенным наспех завернутыми пакетами.

– Люди могут быть такими щедрыми, – сказал Человек-Утка.

– Десница тысячелетия и моллюск.

Пока они толкали тележку через канавы и сугробы, Арнольд исследовал дары благотворительности.

– Какой-то знакомый вкус! – вдруг воскликнул он.

– В каком смысле?

– В смысле грязи и башмаков.

– Скажешь тоже! Это же самый шикарный ресторан в городе.

– Да… да… – Арнольд задумчиво жевал. – Но вдруг мы теперь тоже все из себя шикарные?

– Не знаю. Рон, ты шикарный?

– Разрази меня гром.

– О, звучит очень шикарно.

На реку Анк медленно падал снег.

– Тем не менее… счастливого Нового года, Арнольд.

– Счастливого Нового года, Человек-Утка, и твоей утке – тоже.

– Какой утке?

– Счастливого Нового года, Генри.

– Счастливого Нового года, Рон.

– Разрази нас гром!

– И да благословит нас бог, каждого из нас, – завершил Арнольд Косой.

Они потихоньку скрылись за плотным снежным покрывалом.

– А который именно бог?

– Не знаю. Да какой хочешь.

– Эй, Человек-Утка!

– Да, Генри?

– Помнишь, ты говорил о бифштексе с врагом?

– Да, Генри.

– А разве бывают бифштексы с врагами? По-моему, это как раз из врагов делают бифштексы.

– Вообще-то, бифштексы делают из коров.

– А из башмаков?

– Вряд ли, Альберт. Но я имел в виду…

А потом остался только снег.

А потом он стал таять на солнце.

Скорость практически чего угодно выше скорости света Диска. Свет здесь, в отличие от обычного света, ленив и нелюбопытен, подобно сытому прирученному псу. Он не передвигается, а плетется. Согласно утверждению философа Лай Тинь Видля, известна только одна вещь, двигающаяся быстрее обычного света. Это монархия. Ход рассуждений Видля примерно таков: в каждый данный момент вы не можете иметь больше одного короля. Наряду с этим традиция требует, чтобы между королями не было промежутков.

Следовательно, когда король умирает, престол должен перейти к наследнику мгновенно. Предположительно, рассуждает философ, должны существовать некие элементарные частицы — королионы или, возможно, королевионы, обеспечивающие непрерывность. Но конечно даже здесь случаются проколы, и цепь прерывается.

Это бывает тогда, к примеру, когда королион с лету врезается в античастицу, или республикой. Честолюбивые планы философа использовать свое открытие для посылки сообщений — включающие в себя, кстати, осторожную, чтобы не повредить анатомию, пытку маленького короля с целью модулирования сигнала так до сих пор и не стали достоянием общественности.

Первая в Плоском мире пицца была сотворена руками клатчского мистика Ронрона Шувадхи, или «Пророка Джо», который утверждал, что получил рецепт во сне от Самого Создателя Плоского мира. При этом Создатель добавил, что именно таким Он с самого начала хотел видеть Свое творение. Паломники, пересекшие пустыню и видевшие оригинал, который, как говорят, таинственным образом сохраняется в Запретном Городе Ии, утверждают: то, что Создатель имел в виду, представляет собой довольно