Светослав Минков - Человек, который ищет (Сборник НФ рассказов болгарских писателей)

Тем временем органы милиции организовали поиски таинственного торговца золотыми статуэтками. Иностранец мог сказать только, что это был человек лет тридцати — тридцати пяти, темноглазый, высокий, с трудом объяснявшийся по-немецки. И больше ничего…

— Все это очень странно, — сказал я, внимательно выслушав рассказ Мишо. — Видишь ли, Мишо, эта статуэтка относится к цивилизации, достигшей своего расцвета где-то около тысячи лет до нашей эры и никогда не имевшей связи с нашими землями. Набополосар, Навуходоносор и другие великие цари Древнего Востока никогда не устремлялись так далеко на север. Это делает находку еще более необъяснимой.

— Может, все это лишь стечение случайностей?

— Год назад я бы сразу ответил «да», но сегодня я воздержусь от такой прямой оценки.

— Что же изменилось?

Трудно было объяснить это в двух словах. Устроившись поудобнее в кресле, я закурил.

— Тебе, конечно, известно, Мишо, что у нас есть магазины, в которых на золото можно купить всякие там наимоднейшие и дефицитные товары. И вот, в этом году в один из таких магазинов приходит человек, покупает какую-то вещь, отдает за нее горсть старинных золотых монет и уходит. Именно отсюда и началось наше, археологов, «хождение по мукам». Слушай дальше. Кассир этого магазина, человек весьма образованный, заинтересовался монетами и отнес их показать в ближайший музей. Оказалось, что среди них наряду с хорошо известными ученым монетами, чеканенными при Филиппе Македонском и Александре Великом, были и монеты ассирийского, вавилонского, финикийского и персидского происхождения, которые до сих пор у нас не найдены, да и вообще известны миру лишь по нескольким экземплярам. Монеты Салманасара IV, Тиглатпаласара III, Синахериба Бешеного, Кира, Дария — ты понимаешь, что это значит?

— Представления не имею, — признался мой приятель.

— А все археологи, — продолжал я, — окаменели от восторга и удивления. Оказалось, что в нескольких таких магазинах страны были сделаны покупки на подобные монеты. А этого уже было достаточно, чтобы послать ко всем чертям существовавшие до сих пор теории о связях между нашими землями и странами Древнего Востока. И вот сейчас на твоем столе красуется статуэтка родом из Вавилона. Можно ли это назвать случайностью?

— Хм-м… Дело становится и вправду весьма интересным.

— Я думаю, что где-то в нашей стране найден клад, о котором не было сообщено в установленном порядке, и я не успокоюсь, пока не найду открывателя клада, а само сокровище не окажется в музее!

— Браво! — зааплодировал Мишо. — Решение, достойное Дутика и мало подходящее буквоеду Камену Страшимирову. Жму руку! Буду за тебя болеть! Пускайся в поиски, и если тебе потребуется помощь милиции, можешь рассчитывать на меня.

С этого дня у меня была только одна мысль, одно стремление — раскрыть тайну необыкновенной находки.

Первым делом я собрал точные сведения о том, сколько раз и в каких магазинах появлялись драгоценные монеты. Оказалось девять; три раза в Варне, пять — в северо-восточной Болгарии и один — в Софии. Поэтому, естественно, я остановил свое внимание на Варне, тем более что и статуэтка появилась на свет вблизи этого города.

Затем я связался с соответствующими властями и добился, чтобы всем магазинам, где принимается золото, было дано распоряжение в случае предъявления монет малоазиатского происхождения, для определения которого я составил специальную инструкцию, фиксировать имя покупателя.

Через три месяца я получил первое сообщение: в Русе за золото, которое соответствовало данным инструкции, была куплена легковая автомашина «Волга». Нечего и говорить, что уже на следующее утро я был там.

Можете себе представить, что я испытал, увидев восемь пластинок, покрытых клинописью. Уже в надписи на первой я прочел имя Шамурамант — прославленной, увековеченной во множестве легенд вавилонской царицы Семирамиды!

Что касается имени покупателя, то ошибки здесь быть не могло — документы были оформлены по его паспорту. В регистрационной книге значилось: Мирон Хаджиколев, г. Варна, Красноармейская, 63. В магазине еще вспомнили, что он же полгода назад приобрел себе на ассиро-вавилонские монеты телевизор.

На рассвете я был, конечно, в Варне. Наскоро собрав кое-какие сведения, я узнал, что слесарь Мирон Хаджиколев вот уже два дня гордо ездит на своей новой машине.

И я отправился в ателье по ремонту велосипедов. У входа в ателье человек в синем рабочем комбинезоне натирал и без того сверкающую новенькую «Волгу». Высокий, темноволосый, он был, пожалуй, моим ровесником. Стараясь казаться спокойным, я заговорил:

— Как мне найти Мирона Хаджиколева?

Пренебрежительно взглянув в мою сторону, он ответил:

— Это я, но сейчас я занят.

— И все же мне необходимо с вами поговорить, — настаивал я.

Видимо, моя настойчивость его несколько озадачила, потому что он выпрямился и, пока вытирал руки, внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Ну, только если что-нибудь важное.

— Вопрос касается старинного золота, — многозначительно сказал я.

Мирон Хаджиколев секунду поколебался, затем бросил ветошь, которой вытирал руки, и жестом пригласил меня следовать за собой. Когда, войдя в мастерскую, мы сели, он вызывающе спросил:

— Ну?

— Полгода назад вы купили телевизор, а три дня назад приобрели автомашину, — начал я. — В обоих случаях вы оплатили покупку золотом. Так ли это?

— Совершенно верно, — ответил он спокойно, даже несколько нахально. — Разве в этом есть что-нибудь противозаконное?

— Нет, в этом нет.

— Что ж тогда?

— А вот продавать золото, притом еще произведение искусства, иностранцу — это уже нарушение закона.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — голос Хаджиколева не дрогнул, хотя в глазах мелькнула озабоченность.

Я решил поймать его:

— Сейчас поймете. По нашей просьбе здесь скоро будет иностранец, который, вероятно, без труда узнает человека, продавшего ему золотую статуэтку.

Хаджиколев на минуту замолк. Он, конечно, взвешивал мои слова.

— Понятия об этом не имею, — наконец отрезал он дерзко, и я сразу понял, что совсем не гожусь на роль Шерлока Холмса. Нужно было менять тактику.

— Давайте говорить откровенно, Хаджиколев. Золото, на которое вы купили машину и телевизор, имеет исключительно важное значение для науки. Я не буду вам подробно объяснять. Дело в том, что оно происходит из далеких государств, существовавших две — три тысячи лет назад. А к ним археологическая наука проявляет особый интерес.

— Прекрасно, — произнес он иронически. — Теперь золото в магазинах, берите его и делайте с ним, что хотите.

— Да, сейчас оно у нас, — продолжал я терпеливо, — но его значение столь велико, что оно заставляет нас подумать… и о судьбе остальных сокровищ. — Я ожидал, что мой собеседник что-то ответит на это, но он продолжал молчать. — Предположим, что счастливый случай помог вам найти редкий клад. И если вы передадите его государству, то сейчас же получите значительное вознаграждение…

— Да, — усмехнулся Хаджиколев, — десятую часть стоимости, как полагается по закону, а так — все будет мое.

— Но ведь сейчас вы владеете им как вор, прячете, прибегаете ко всяким ухищрениям. А если сообщите о нем, то с законной гордостью получите положенное, а ваше имя войдет в историю науки. Что же лучше?

— Все эти разговоры ни к чему, — отрезал он. — Никакого клада я не находил. Золото у меня осталось после покойного отца, он его получил от своего отца. Я потратил все, что было. Больше нет. И точка!

Делать было нечего. Оставалось только уйти. Но я уходил с убеждением, что именно Мирон Хаджиколев скрывает тайну сокровищ.

Я связался с Мишо, рассказал ему все, поделился сомнениями и попросил установить за Хаджиколевым наблюдение. Он справедливо упрекнул меня, что из-за моих необдуманных действий раскрыть тайну будет гораздо труднее — Мирон Хаджиколев теперь будет особенно осторожен, — но обещал сделать все необходимое.

На протяжении целого месяца за Хаджиколевым непрерывно следили. Но не обнаружив ничего подозрительного, в конце концов прекратили наблюдение. Так прошли зима и начало весны.

Десятого июня прошлого года мне сообщили, что в Балчике появилась новая ассирийская монета. Я тотчас же поехал туда и убедился, что она из того же источника. Музей купил ее у некоего Теню Слабака из села Былгарево. Я отправился в это село.

В полном противоречии со своей фамилией Теню оказался здоровым плечистым детиной с лицом, обожженным солнцем, длинными, как у легендарных гайдуков, усами и приветливо улыбающимися глазами. В небольшом кафе «Таук-лиман» за бутылкой вина он рассказал мне, как попала к нему эта монета.

Дядя Теню рыбачил вместе со своей артелью в одном из затонов у мыса Калиакра. Это местечко часто посещали любители подводного плавания в поисках потонувших когда-то кораблей.[3] Обыкновенно они приезжали группами и, не найдя ничего, уезжали. Но вот уже года два, как время от времени появляется один аквалангист («Ростом с тебя, только темный», — сказал Теню Слабак), который нанимает лодку и спускается под воду на два — три часа. Всплывает он с наполненным чем-то мешочком, расплачивается с рыбаками и уезжает. Однажды рыбаки поинтересовались, что у него в мешке; он объяснил довольно невнятно, что он, мол, геолог и собирает на дне камни. Так вот этот человек был здесь в позапрошлое воскресенье. Теню возил его в лодке, за что тот, пребывая в хорошем настроении, дал ему на прощание монету, крикнув: «Это тебе! Что б ты помнил о делах, которые мы вместе делали». Взглянул Теню, а в руке у него — золотая монета. Подумал, что произошла ошибка, догнал того человека и хотел вернуть ему монету, но тот только сказал: «Бери. Я их несколько на дне нашел. Пусть одна будет тебе». Подумал-подумал Теню и решил, что все-таки тут что-то нечисто, и прямо в Балчик, в музей.