Николай Казаков - Искатель. 2000. Выпуск №6

— Мы слишком много знаем! Мы уже исследовали все галактики и добрались до границ Вселенной в пространстве и до Большого Взрыва во времени! Еще немного, и во Вселенной не останется ничего, достойного познания. Жизнь станет скучной! Разум превратится в потребителя и начнет жить для собственного удовольствия!

— Разве это плохо? — осторожно спросил я.

— Разум должен познавать! — отрезал Арузаур. — А если он почти все уже познал, нужно его уничтожить, чтобы процесс познания начался заново!

— Вот поистине сумасшедшая идея, — пробормотал я, на что Арузаур ответил холодным молчанием.

До полудня оставалось десять минут, и я поспешил задать следующий вопрос:

— Чтобы дать экспертное заключение по вашей проблеме, я должен знать суть изобретения.

— Безусловно, — согласился Арузаур и после короткого молчания неожиданно заявил: — Теперь вы знаете суть, и я жду вашего решения.

Я хотел было сказать, что не привык, когда надо мной смеются, даже если смеются сумасшедшие, но тут будто молния сверкнула в моем сознании, и я понял, что действительно знаю все, что хотел рассказать мне безумный Арузаур! Я перевел растерянный взгляд на Пук Дан Шая, врач понял мое смущение и объяснил, беспокойно поглядывая на часы:

— Каждый нейтронник способен излучать мысли в виде узконаправленного пучка нейтрино. Я ничего не понял из вашей беседы, поскольку Арузаур направил луч точно в центр вашего мозга. Но сам эффект мне хорошо знаком, мы именно так и общаемся с больными нейтронниками. Скажите, Шекет, это изобретение… Оно действительно опасно?

— Это катастрофа! — мрачно сказал я и попытался как можно короче изложить Пук Дан Шаю суть изобретения Арузаура, поскольку стрелка на часах неумолимо приближалась к полудню и для спасения разумной жизни во Вселенной у нас оставалось всего три минуты.

— Все дело в том, что мы, люди, называем озарением. Можно всю жизнь собирать информацию и изучать проблему, но если не случится озарения, интуитивной догадки, по-настоящему крупная проблема так и останется нерешенной. Вроде бы все есть для решения, кроме самой малости, но… Если вас не осенило, открытие так и не будет сделано!

— Знаю, — согласился Пук Дан Шай. — Я как-то работал над созданием препарата, помогающего…

— Арузаур изобрел способ лишить разум счастья озарения! — воскликнул я, невежливо прервав врача, пустившегося в воспоминания. — Точечные удары нейтринным потоком — и готово! Вы будете всю жизнь биться над проблемой, и вас никогда не осенит.

— Всего-то? — с облегчением вздохнул Пук Дан Шай. — Я уж думал… Даже если Арузаур миллион лет будет вредить нам своим нейтринным пучком, сколько разумных он сможет лишить радости творчества? Ну сто, ну тысячу…

— Вы не понимаете! — воскликнул я. — Арузауру достаточно лишь раз отправить в пространство нейтринный луч определенной мощности и энергии, а дальше процесс пойдет по нарастающей, ведь во Вселенной существует нейтринный фон, который изменится и станет, в свою очередь, влиять на все мыслительные процессы! Если Арузаур ровно в полдень, как обещал, излучит свою мысль в форме нейтринного луча, цивилизации погибнут, потому что никто и никогда не сможет больше ничего изобрести или открыть!

— Нет ли тут противоречия, Шекет? — осторожно спросил Пук Дан Шай. — Если не будет изобретений, цивилизации попросту превратятся в общество потребителей — а ведь именно это так возмущает Арузаура! Разум-то от этого не погибнет…

— Погибнет! — воскликнул я. — Хватит рассуждать! До полудня двадцать секунд! Я, конечно, не варвар, но у нас нет времени собирать трибунал! Немедленно отключайте в палате Арузаура магнитное поле, ответственность я беру на себя!

— Но пациент умрет! — вскричал Пук Дан Шай. — Я врач, это абсолютно невозможно!

— Иначе погибнут все! Тут нет выбора — ведь и Арузаур погибнет тоже.

Пук Дан Шай продолжал пребывать в ступоре, он так и не смог решить возникшую перед ним моральную дилемму, пришлось мне самому отыскать на пульте регулятор магнитного поля и отвести его к нулю. До полудня оставалась одна секунда.

Что-то щелкнуло в палате, и бедняга Арузаур развалился под действием внутреннего давления на миллиарды не связанных друг с другом нейтронов.

Я убил разумное существо, пусть даже с психическим дефектом, и не испытывал по этому поводу угрызений совести.

— Что я скажу его родственникам? — прошептал потрясенный Пук Дан Шай.

— Правду, — сурово сказал я. — Вы объясните им, что нейтринный фон Вселенной, изменившись, сначала лишит нас радости озарения, а потом способности принимать решения. Сначала — важные, но скоро — любые. Вы не сможете выбрать: пойти направо или налево, выпить чай или кофе, встать с постели или спать до полудня… Разум есть способность выбирать. Иначе…

Я повернулся и пошел прочь. Пук Дан Шай плелся за мной и бормотал под нос:

— Чай или кофе… Убить или помиловать…

— Вот именно, — сказал я, не оборачиваясь. — Вы не сможете выбрать между добром и злом. И еще говорите, что это не гибель разума!

На Цереру я вернулся на рейсовом лучевике, и всю дорогу меня преследовало выражение муки во взгляде Пук Дан Шая. Я закрыл дверь, отключил коммуникаторы и повалился на диван. Непростое это занятие — спасать разум во Вселенной. Я еще не знал в то время, что мои проблемы с нейтронниками только начинаются.

За свою довольно долгую жизнь мне неоднократно приходилось сидеть в тюрьме, а как-то раз я даже представал перед судом. Когда я служил в патруле времени, меня, помню, посадили в камеру древние афиняне и хотели сварить на медленном огне, приняв за лазутчика Спарты. А когда я спасал Атлантиду, меня приговорили к смерти за то, что я неправильно перешел улицу в главном городе атлантов, вызвав по неведению извержение небольшого вулкана. В обоих случаях обошлось без суда — меня вовремя вызволили мои коллеги-патрульные, и когда-нибудь я расскажу об этих приключениях.

Да, мне знакомы и тюрьмы, и суды, но всё-таки я с волнением ожидал, когда за мной пожалуют представители Галактического правосудия и привлекут к ответственности за убийство (иначе не назовешь!) разумного существа, представителя цивилизации, живущей в недрах нейтронной звезды НД-167743. Я-то знал, и доктор Пук Дан Шай мог подтвердить, что мой поступок был вынужденным актом самообороны, но это еще предстояло доказать!

Мои мрачные мысли неожиданно были прерваны словами, прозвучавшими в моей голове, как мне показалось, где-то в районе переносицы:

— Иона Шекет, я не ошибся?

— Кто это? — удивился я вслух, хотя и понял сразу, что на мысленные вопросы можно и отвечать мысленно.

— Иона Шекет, я не ошибся? — повторил тонкий голосок, и мне показалось, что меня что-то начало щекотать изнутри черепной коробки.

— Да, — раздраженно подумал я, — Иона Шекет. С кем имею честь?

— Очень приятно, — проговорил щекочущий голос. — Мое имя Зерадубер Седьмой Прим, я адвокат и буду представлять ваши интересы на процессе по обвинению вас в убийстве Зерацубера Восемнадцатого Три Штриха. Убийство совершено вами четыре часа и сорок минут галактического времени назад на планете Альтрогениб-2, в помещении психиатрической…

— Ага, — воскликнул я, — так этого беднягу звали Зерацубер Восемнадцатый с тремя штрихами? А вы что — его родственник, судя по имени? И где вы, собственно, находитесь, адвокат?

— В Зерацубере, конечно, — прощекотал голос. — Я же сказал — седьмой цивилизационный слой, уровень прим.

— Так вы — нейтронник? То есть я хочу сказать, житель нейтронной звезды, в которой проживал бедняга, которого я…

— Совершенно верно!

— Скажите, — полюбопытствовал я, — если вы находитесь сейчас в недрах Зерацубера, то как вы со мной разговариваете?

— Но это очень просто, — обиженно прощекотал адвокат. — Направленный нейтринный поток, что тут странного?

— Ну да, — согласился я. — Всю жизнь я только и делал, что принимал нейтринные послания.

Моя ирония так и осталась неоцененной, и Зерацубер Седьмой Прим продолжал как ни в чем не бывало:

— Я буду защищать вас по представлению Службы свободных адвокатов. Начало процесса через сорок две минуты, поэтому извольте изложить свою версию событий.

— Как через сорок две минуты? — возмутился я. — Я не могу! Я устал! А где ордер? Где камера предварительного заключения? Где мои гражданские права, наконец?

— Дорогой Шекет, — голос адвоката так щекотал мне изнутри черепа переносицу, что я готов был вывернуться наизнанку, чтобы почесать себе глазные нервы, — дорогой Шекет, суд и без того сделал достаточно много. Итак, изложите вашу версию, и я гарантирую вам минимальное наказание.