Роберт Шекли - Божий дом

— Инопланетный космический флот огромных размеров. Флот приближается к Земле.

— Инопланетный флот? Ты сказал — инопланетный?

— Именно так я и сказал.

— Инопланетянам не положено соваться в наши дела, — заявил Ласка. — По крайней мере, пока не положено. Ты ничего не перепутал?

— Конечно, нет, я же не птица-глупыш.

— Нападение инопланетян на Землю — новость хуже не придумаешь. Как же это вышло?

— Ну это долгая история, — ответил дрозд. — Все затеял бог Скаббер. Он их и возглавляет.

— Про Скаббера я знаю. Его ввел в игру Декстер, который, в свою очередь, работает на нашего собрата, верховного бога Астураса.

— В общем, верно. Но вы не приняли в расчет Аримана.

— Аримана? Кто это?

— Брат-близнец Астураса. Злокозненная его половина.

— Вот оно что! Продолжай.

— Этот Ариман не пожелал спасать Вселенную. Напротив, он стал искать путей, как бы ее побыстрее разрушить. Он подбил Купидона на заказной выстрел, но Астурас успел подтолкнуть мальчишку, и стрела попала в Меллисенту.

— В Меллисенту? Где-то я уже слышал такое имя.

— Она сирийская богиня любви.

— Да, верно. Продолжай.

— Затем Ариман узнал, что Декстер ищет в Божьем царстве кого-то, кто бы помог Артуру.

— Артуру?

— Человеку, который заварил всю эту кашу.

— Да, да, верно.

— Итак, Ариман заявился к Декстеру, представился другом и посоветовал выбрать Артуру в заступники Скаббера. Декстер решил, что бог дал ему добрый совет, связался со Скаббером и привлек того на сторону Артура.

— Скаббера! — воскликнул Ласка. — Нашел же, кого выбрать!

— Точно, — согласился дрозд. — Однако ты это знаешь, и я это знаю, а Декстер не знал. Не знал, что ему дали ложный совет.

— Мне известно, что случилось потом. Скаббер потерпел поражение от Листячка, абсолютно предсказуемое, и возжаждал отомстить. Каким-то образом связался с инопланетянами…

— Это Артур посоветовал ему разыскать их.

— Не может быть!

— Разумеется, Артур сам не понимал, что говорит. А мы теперь имеем Скаббера во главе орды инопланетян в космических кораблях против Листячка и его дружков.

— Инопланетяне против богов, — пробурчал Ласка. — Подходящий сюжет для иронической поэмы…

— На поэзию не осталось времени, — каркнул дрозд. — Сам сообрази, что теперь будет.

Предсказать будущее не составляло труда. Столкновение титанических сил скорее всего уничтожит Землю и ее обитателей. В намерения Вселенной подобное никак не входило.

— Пойду расскажу остальным, — заявил Ласка.

Верховные боги выслушали Ласку и согласились с ним, что ситуация серьезная. Они позвали Астураса с целью посоветоваться, нельзя ли как-то справиться с его братцем.

— Я и не догадывался, что мой собственный братец выступит изменником по отношению к курсу событий, какому я призван служить с рождения. Чем не тема для трагедии в пяти актах?

— Выброси из головы театр, — сказал Ласка. — Сможешь ты что-нибудь предпринять?

— Готов поспорить, что смогу, — ответил Астурас и пустился стремглав на поиски брата.

Астурас нашел братца распластавшимся на галактическом облаке и созерцающим инопланетный флот, устремившийся к Земле.

— Прекрасное зрелище, не правда ли? — изрек Ариман.

— Поверни их назад.

— И как же, по-твоему, я смогу это сделать?

— Внуши такую мысль своему любезному Скабберу, заварившему всю эту кашу. Заставь его отменить экспедицию.

— А, собственно, зачем?

— Потому что, если не отменить, Земля погибнет.

— Ну и какое мне дело?

— Вместе с Землей погибнет и Вселенная.

— Логично, — заметил Ариман.

— Мы обязаны что-то предпринять!

— Без меня. Я выступаю на другой стороне. В мои намерения входит разодрать эту Вселенную и намотать ее тебе на уши, брат. Потом поглядим, кто из нас родится первым в следующий раз.

— Я этого больше не вынесу! — вскричал Астурас и прыгнул на брата.

Ариман только и ждал нападения. Реакция его была мгновенной. Братья сцепились. Их силы оказались настолько равны, что ни один не мог добиться преимущества. А запасы энергии у обоих были просто неисчерпаемы, и на прекращение боя в сколько-нибудь обозримом будущем не приходилось даже надеяться.

Схватка продолжалась, не ослабевая ни на миг.

А инопланетный флот знай себе приближался к Земле.

Было раннее утро — самое покойное время как для богов, так и для людей. Артур устроился в уголке спальни с «Нью-Йорк таймс», раскрытой на странице, где кроссворд. Его жизнь заметно украсилась с тех пор, как он смог себе позволить получать «Таймс» авиапочтой на дом. Любая роскошь стала достижимой для пророка новой и самой быстрорастущей религии мира. Артур не слишком-то гнался за роскошью, но получать каждое утро «Таймс» ему нравилось.

В другом углу комнаты вспыхнул тусклый свет. Как будто ничего особенного, но даже тупица похлеще Артура, вероятно, подметил бы специфический оттенок, свидетельствующий, что свет не из земного источника. Артур так и решил, но не встревожился и даже не стал гадать, что бы это значило: за время интенсивного общения с богами он успел привыкнуть к странным световым явлениям.

Послышался звук, похожий на трубный глас, высокий, пронзительно мелодичный. Уж звук-то, казалось бы, мог бы привлечь его внимание — но не привлек.

Артур пресытился странностями. Когда день за днем якшаешься с богами, любые дикости становятся заурядными, как хлеб с маслом. Потому он не среагировал ни на свет, ни на звук, а продолжал разбираться со своим кроссвордом. И именно там, в кроссворде, обнаружил первый намек на принципиально новое положение вещей. Шаря глазами по клеточкам в поисках слов, которые можно было бы вписать, не особенно напрягая извилины, он заметил под номером 59 по горизонтали нечто, чего там раньше вроде бы не было. Восемь букв, а пояснение такое: «Характерный знак, что с вами хочет общаться богоподобное, высшее существо». И в голове немедленно родился ответ: «Знамение!» Наконец-то Артура осенило, что назревает сверхъестественная ситуация, притом направленная непосредственно на него. Отложив карандаш, он поднялся на ноги и достал из-под кровати маленький рюкзачок, приготовленный на всякий пожарный случай еще неделю назад. Невесть откуда налетел ветер, полыхнуло пламя — и перед Артуром предстал Декстер.

— Все пропало! — провозгласил нежданный гость.

— Что такое? Что именно пропало? — Все!!!

— Нельзя ли понятнее?

— Я выбрал не того бога. Ариман уговорил меня, и я согласился попробовать. А теперь этот Скаббер со своими инопланетянами и ваш Листячок с союзниками неизбежно схлестнутся, и сражение между ними уничтожит Землю. А следом погибнет и Вселенная.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Артур.

— Можете попробовать пустить космические силы в ход своими руками. Хотя, предупреждаю, это очень опасно.

— О какой опасности речь, если в противном случае погибнет Вселенная?

— Гибель Вселенной — далеко не худшее, что может случиться с вами лично. Всегда остается шанс, что в новой Вселенной с вами будет все в порядке. А в этой Вселенной можно напортачить так, что хуже не бывает.

— Не понимаю, как.

— Обратите внимание, что мы до сих пор не упоминали об аде.

— Вы намекаете, что если я не добьюсь успеха, меня отправят в ад?

— Я пытаюсь внушить вам, что традиционные представления об аде неверны. Ад — для тех, кто, подобно Прометею, пробовал усмирить космические силы и потерпел неудачу.

— А на что ад похож?

— На что похожа боль? Как охарактеризовать страдание?

Артур воспринял суть — и все-таки осведомился:

— Зачем Вселенной это понадобилось? И что такое ад? Отдельное пространство? Сколько же пространств во Вселенной?

— Вселенная, Божье царство, Божий космос, ад, дробное измерение, область карающих божеств — та, куда вы направитесь, и бесчисленное множество других, отнюдь не четких. Все они, все сферы интересов взаимопроникающи. Но оттуда, куда отправитесь вы, возврата нет.

Декстер отбыл восвояси. Артур подумал-подумал, решил, что обязан принять меры, и вышел на задний двор попрощаться с Меллисентой. Узнав, куда он держит путь, богиня обеспокоилась.

— Но это хуже смерти! Разве тебя не предупредили?

И вдруг, в минуты этого разговора, он по-новому взглянул на Меллисенту и на себя самого. Его путешествие во Вселенную казалось ему поступком смелого человека. И он подумал: «Если я готов и хочу отправиться туда и встретить неизбежное, каково бы оно ни было, разве я не хочу сказать что-нибудь милое этой богине, повинной лишь в том, что она любит меня?..»

Он начал осуществлять свое намерение — и вдруг произошло небывалое: его сердце устремилось к ней. И не находилось слов, чтобы передать волны чувств, рвущихся из груди. Поднимаясь, эти волны заставили лицо вспыхнуть. Он ощутил прилив сил, заглянул в себя глубже, чем когда-либо прежде, и, обняв Меллисенту, заявил, что любит ее.