Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)

Стирая улыбку с лица, Ошино добавил:

– В итоге, то, что она сунула нос в его работу, было лишь оправданием. Даже без этого у папочки – да и мамочки тоже -кулаки чесались очень давно.

– Кулаки чесались… что…

Отец. Мать.

Ударить свою дочь.

– Они считали её чудовищем, а не дочерью. Как будто им просто так приказали растить демона. Существует много сверхъестественных историй о том, как ребёнка заменяет чудовище, но в данном случае ребёнок даже не был связан с родителями.

– Что ты хочешь сказать, Ошино?… – я прервал его. – Ты на их стороне?

– Я ни на чьей стороне, я храню нейтралитет. Как по мне, это вопрос точки зрения [78] – своя есть и у старосты-тян, и у её родителей. Чужак не может узнать, кто прав. Более того, правых и неправых нет вообще.

«Нет правых и неправых, только обстоятельства», – сказал Ошино.

Эти слова не оставляли места для возражений.

– Если хочешь, чтобы я выразил эту мысль шуткой, то скажу так: когда староста-тян бросила родителей тебе под ноги, она отбросила своё сознание. Паршивая шутка. Ха-ха. Ты её друг, поэтому ты на её стороне, но точно так же друзья её родителей на их стороне. Не было тут правых и неправых с самого начала.

«Нет правых и неправых», – упрямо повторил Ошино.

Вопросов не было.

Он был прав.

Он был прав в том, что не было правых и неправых.

Однако…

– И всё же Ханекава права.

– Поэтому я напуган и чувствую отвращение, – Ошино легко отбросил моё возражение. – Чтобы сохранить экосистему в балансе, я встану на сторону старосты-тян… но если мы на самом деле задумаемся о балансе, мне кажется, лучше всего дать Мартовской кошке поглотить старосту и исчезнуть.

– Нет… – начал я, но не смог возразить.

Я не мог согласиться со всем, что он сказал, но мне нечего было возразить.

Вообще нечего.

Я ничего не мог сказать в её защиту.

Однако, Ошино.

Весной Ханекава спасла меня именно потому, что она была ненормальной.

Она спасла меня.

– Конечно, её родители не заслуживают похвалы. Я понял это, когда поговорил с ними. Они хотели отречься от неё, это и понятно. Однако, Арараги-кун, я не мог не проникнуться их чувствами. Жить под одной крышей с человеком, который всегда прав. Вдобавок, этот человек – твоя дочь. Меня от одной мысли дрожь пробирает. Больше десяти лет этот человек был рядом с тобой. Эти двое стали такими, потому что жили под одной крышей со старостой-тян.

Я вспомнил.

Табличка с именами на доме Ханекавы.

Имена родителей и чуть в отдалении имя «Цубаса», написанное хираганой.

И все-таки в самом начале они хотя бы сделали табличку.

Мелочь, а приятно.

Как бы сказать, прототип… семьи.

Уютная домашняя драма, что-то такое перед тем, как оно стало жалкой тенью себя.

Это должно было быть чем-то, прежде чем рухнуть.

Так же, как нынешний я начался с Ханекавы, они тоже начались с Ханекавы.

Потому что они жили с Ханекавой.

Они стали такими.

И если так…

– Прямо перед ними постоянно находилось воплощение абсолютной правоты. Проще говоря, они жили в аду, где постоянно видели собственное уродство, собственное несовершенство. Это был кошмар. Я мог бы даже похвалить их за то, что они не били её больше десяти лет.

– Но Ханекава в этом не виновата.

– Виновата. Только её и можно винить. Сильный должен знать о том, какие последствия имеет его сила. Это не метафора о чёрном цыплёнке и белом яйце. Родители, чья личность уничтожается великими детьми, – вполне обычное дело. В данном случае староста-тян слишком хорошо не замечала этого. Она была уверена, что она нормальна. Она упрямо убеждала себя, что она нормальна. Она прилагала бессмысленные усилия. Итогом стало наше нынешнее положение.

Она несла помехи.

Она несла помехи вещам, которых касалась.

Она несла помехи людям, которых касалась.

Как будто она была в полном цвету.

– Она исказила даже Кайи, Мартовскую кошку. В данном случае всё и вся было неправильным. Всё и вся было неправильным, поэтому только староста-тян была неправильна. Вампир-тян решила тебе немного помочь, потому что твой враг – староста-тян. Каждая мелочь – ее вина.

– Прости, Ошино. Думаю, ты во всём прав, но тебе не стоило этого говорить. Не говори плохо о Ханекаве, – сказал я. Я не смог этого вынести. – Иначе я убью тебя.

– Ты её жалеешь?

«Чувства обычного человека к мёртвой кошке на дороге, ну-ну», – Ошино не смог промолчать.

Он был не из тех, кто молчит, даже если ему угрожают.

Язык без костей.

– Ты жалеешь её, рождённую в неудачах, выросшую в неудачах, обладающую разумом сильнее её неудач?

– Ты неправ. Неправ во всём. Странно, что ты так сильно ошибся, Ошино.

Я положил демонический меч, который дала мне девочка-вампир, себе на плечо, изо всех сил стараясь выглядеть круто.

– Как будто я мог кого-то жалеть. Девочки-неудачницы – это моэ. Я просто хочу дать волю своему раздражению.

Глотая слёзы, стараясь казаться сильным, я встал в позу.

– Старшеклассницы в нижнем белье и с кошачьими ушами меня заводят!

Демонический меч «Кокороватари», Убийца Кайи – как подсказывает имя, это клинок для убийства Кайи.

Только Кайи.

Смертоносное оружие для убийства одних лишь Кайи.

Иными словами, это смертоносное оружие не может убить человека, более того, это не только людей касается. Убийца Кайи не может рассечь ни одной формы жизни или объекта, не являющегося Кайи.

Несравненный меч, если ты стоишь перед Кайи, но бесполезная железка против любого другого существа. Можно сказать, даже хуже железки – он вообще не сталкивается физически с тем, что не являлось Кайи. Он был подобен бестелесному призраку, проходящему сквозь преграды.

Хотя, строго говоря, «Кокороватари», принадлежащий девочке-вампиру, был копией, подделкой, нужно заметить, что эта подделка обладала такими особенностями из-за того, что была создана фантастическими суперспособностями вампира в порыве безумия. Похоже, «настоящий» Убийца Кайи был подобен Зантецукену Исикавы Гоемона [79], способному разрезать всё, кроме аморфофаллуса.

Объяснять, зачем в моём нынешнем положении мне нужен был меч, убивавший только Кайи, не нужно.

Используя Убийцу Кайи, я смогу отделить Мартовскую кошку от Ханекавы Цубасы – от тела и разума Ханекавы Цубасы.

Рассечь только кошку – рассечь и освободить.

Я смогу рассечь её сдвоенную личность, как Гордиев узел, две стороны одной медали.

Я смогу изгнать только Мартовскую кошку, не раня Ханекаву, – можете считать это хвастовством, но это настоящий фокус уровня Ультра-С [80], недоступный даже специалисту Ошино Меме.

Оказалось, вышеупомянутый Ошино продолжал проигрывать Мартовской кошке. К концу Золотой Недели он проиграл уже сто битв. Только я мог дать ей отпор.

Только я.

Ну, поскольку я позаимствовал меч, постояв на коленях перед маленькой девочкой, хвастаться тут нечем – более того, нечем мне будет и гордиться.

И всё же.

Я могу закончить эту историю.

Без всякой подготовки.

Игнорируя намёки и логические связи, я могу положить конец этой истории.

И…

Этого достаточно.

– Этот демонический меч создан для вампира, так что я не могу им воспользоваться – только тебе это по силам. Так будет лучше. Хорошая идея.

Разрешение специалиста.

Получение одобрения – нет, едва ли, судя по голосу.

Даже если Убийца Кайи в самом деле создан для вампира, я думал, что специалист вроде Ошино всё равно сможет его использовать. А пусть бы и так… он не будет.

Столь удобный инструмент… результат без всякой компенсации – для него это будет нарушением принципов.

Обман, игра без правил. Будь проклят баланс.

– Да, именно. Похоже, ты сам понял. Лучше так, чем не зная, – ухмыляясь, сказал Ошино. – Как специалисту, мне нечего тебе сказать, но как другу – есть. Как твой лучший друг, я хочу предупредить тебя.

– Предупредить? О чём? – спросил я, чувствуя отвращение к его омерзительно неформальной, крайне дружеской манере речи.

Тогда он поднял три пальца.

– Не столько предупредить, сколько возразить. Во-первых. Если ты используешь этот меч, ты точно отделишь старосту-тян от Мартовской кошки – на первый взгляд, это отличная идея, можно сказать – ее реквием. Однако именно потому, что это лучшая идея, староста-тян будет готова к этому лучше всего. Мои сто поражений случились из-за её стратегий и тактик – и её знаний. Именно потому, что она была готова ко всем моим трюкам, я был связан по рукам и ногам. Разве то, до чего догадался даже ты, не будет первым, что учтёт Мартовская кошка и заранее примет меры?

Он загнул один палец.

– Возможно, – ответил я Ошино. Я поколебался и не стал возражать в ответ на его «даже ты», оставив это на потом.

– Если думать о вероятностях, она существует. Однако в этом я уверен – возможно, всё пройдёт хорошо. Я не могу ручаться, но у меня есть своего рода план.