Владислав Былинский - Причуды освещения

– - Мизерок? Ха! -- шепнула мне дама голосом Шефа. -- Вот тебе, ласковый мой, король пик! А вот тебе и туз пик!

Ну и подарочек! Ох какая подлость! Черный король и черный туз -- две жирные мухи в бокале шампанского -- пакостливо ухмылялись и корчили рожи.

– - Мизер? Одна твоя, -- предложил третий игрок. Шустрый франтоватый чинуша, прихвостень и шулер. Больно ловко сдавал!

– - Неловленный! -- нагло заявил я. -- Играем!

А ведь мог и промолчать. Молчание -- золото. Болтливых удача не любит.

И понеслась баталия! Вскрики орудий, хохот лошадей. Бешеный паровоз мчится полем брани… Когда рассеялся азарт, выяснилось: вбит я по грудь в землю и взятками обложен. Зрители гнусно радуются. Облизываются.

Все, думаю, пропала душа! Пил -- не пропил, гулял -- не прогулял, а за стол сел… Ну и дурень же я! Ну и взяточник! Что же делать? Теперь они меня съедят как захотят! Дожмут потихоньку шестерными…

И тут я вновь вспомнил Благоева. Вот, думаю, кого бы сюда! Он в игре бог. Он сроду никому не проигрывал, даже кидалам-каталам с краплеными картами. Но ведь он побывал в Тихом Кабинете! Получается, его раньше завернули? До игры?

Так… Чему он меня учил? Одному он меня учил: не рвись к выигрышу -- рвись к удаче! Полюби свою карту. Чувствуй ее как чувствуют женщину. Возьми её, нежную, в руки, приголубь, погладь -- и только потом переворачивай лицом к себе. Она покорной становится, ответным желанием загорается…

Ну погоди, вражья рать!

Я стал фетишистом. Я ласкал раскрашенные картонки, словно фотографии любимой: вожделенной, уже обещавшей, но еще не успевшей. Я прикрывал их от сиреневого дьявольского ока, ползущего по окнам. Я был страстен и влюблен. И карты отозвались! Распасы? Пожалуйста! Все им, подлым! Семерную захотели? Без лапы! Что, горе-игроки, съели меня? Девятерная! -- кричу.

– - Своя игра, -- угрюмо отзывается Шеф и бросает карты. Он обеспокоен. Счет выравнивается. Я чутьем улавливаю негласный приказ: один из зрителей подходит к окнам, поднимает шторы. Ого! Яркое у них светило! Все вокруг вскипает фиолетовым и лиловым слепящим огнем.

– - Ничего не вижу! Сделайте как было! -- требую. В ответ -- усмешка. Шеф пожимает плечами:

– - А я от вашей темноты слепым становлюсь! Хватит! Поиграли в тени -- начнем игру при свете!

Я заказал -- и остался без двух. Но ведь я считал! При самом кривом раскладе должно было сойтись! Что ж это делается, люди добрые?

Новая раздача. Тузы дружно в руку прыгают. Гляжу и глазам не верю: вся верхняя карта сбежалась! Поморгал изумленно, взглянул… Черт знает что такое! Ох уж эти причуды освещения! Нет на карте картинки! Совсем я ослеп: то туз мерещится, то семерка… Вот же дьявольское око! Ничего не разберешь на том сиреневом свету! Остается на удачу положиться.

Я закрыл глаза. Карта, кто ты? Провел рукой… семь красных бляшек -- семерка бубей. Усы роскошные -- валет, любитель котлет. Ох какое мягкое… трепетное… сердечное… третья дама в чирве! Про запас будет… Раз! Вы -- два? Я -- три! Пас? Играю!

Это ведь так просто -- чувствовать и не ошибаться! Шеф от злости клык сломал. Игра шла в одни ворота. Назревала сенсация.

– - Хватит! -- объявил шеф. -- Пишем!

От возмущения онемел я: разве так договаривались? Но промолчал. Не рвись к выигрышу, рвись к удаче…

И удача не подвела!

– - Ты победил, -- признал Шеф. -- Поздравляю. Дурак. Убирайся! А мог бы попасть в наши тайники, -- он ткнул пальцем в туманную даль, раскинувшуюся за отсутствующей стеной. -- Мог бы стать одним из нас! Полканычу давно пора на пенсию… Было бы у тебя все! Всего-то и требовалось: уступить, поддаться. Что хорошего в неустроенности? Зачем тебе неудачники? Что ты хочешь доказать, пришлый?

– - Не понимаю. О чем вы?

– - Да я таких как ты за версту чую! Землянин нашелся… Давай бумаги!

– - Вот, будьте любезны…

Подписал, двумя печатями приложился. Вернул мне документы.

Только теперь я поверил в победу.

– - Слышишь, парень? Скажи по секрету: откуда ты прибыл на Землю?

– - От мамы с папой… Прощайте, господа. Спасибо за пульку.

Выйдя из Тихого Кабинета, я вспомнил о Заме и о его зелье. Да ну его! Сам допьет. Меня здесь ничего больше не удержит. Шеф буравит взглядом мою спину сквозь стены и ковры, Полканыч мутно таращится…

– - Не спи, старик! Пенсию проспишь! -- злобный лай мне вдогонку.

– - Осторожнее, очаровашка, с ног собьешь, -- я придержал Сицилию, потрепал по округлостям. Сомлела мадам! Не обойти, не оттолкнуть -- сопит мне в ухо, слова забытые вспоминает. Голубушки-старушки прослезились от умиления.

Синеглазый щеголь, печальная дама и толстогубый господин беседовали о долге и везении.

– - Молодой человек, вам улыбнулась удача? -- спросила дама.

Я гордо кивнул. Показал свои новенькие документы. Сказал:

– - Главное -- не отступать! Нет ничего невозможного! Терпение и воля -- и все у вас получится.

– - Вам таки повезло, -- господин не скрывал иронии. -- Вы заставили их признать очевидное. И то много… Вы не пробовали добиться чего-нибудь большего?

– - Нет. Даже не думал.

– - Почему? -- спросил щеголь. -- Гражданам они обязаны помогать.

– - Мне подачки не нужны. Как-нибудь сам проживу.

– - А кто возражает? -- удивился толстогубый. -- Нужно было использовать момент. Попросились бы к ним в стаю. Там самые лучшие места под солнцем.

– - Не очень-то и хотелось… Не солнце у них, а обман. Мне под тем солнцем места нет. Мне отчего-то земное полюбилось. Глушь, закоулок, -- зато какое здесь солнце! Хорошее у вас солнце! А какие здесь лица! Хорошие они у вас… Удачи вам, люди!

Я вышел. Прогулялся, свернул в безлюдный двор, огороженный глухими стенами. Осмотрелся. Телепартировался к ближайшей глазнице Всевида. Тут, на Земле, мне привычно жить бесправным, зато там, наверху, я всегда в своем праве. Если решил узнать, что за черти водятся под сиреневым солнцем -- значит, узнаю.