Сергей Костин - Товарищ американский президент

Многомесячный отбор, многотысячные тесты, многодневные походы на природу для притирки характера, многолитровые, то есть многокилометровые марш-броски по пересеченной местности. И только после этого на общем собрании команды определяется счастливчик. Единственный достойный.

Так было с Бобом. Так произошло с Герасимом. Так когда-то случилось и со мной. С пингвином, правда, вышло не по Уставу. Но пингвин не человек, а глупая птица. Ему на Устав, что нам на пингвиньи яйца.

Но чтобы вот так, по простому приказу, даже без предварительного собеседования всучить команде дополнительного человека…. Это значит, не только нарушить устав, но оскорбить всю команду.

Вывод один. Директор перестал нас уважать. Или на него надавили те, кому выгодно развалить до основания подразделение "000". А может …?

– Это шутка? – неуверенным от волнения голосом спросил я Директора, который в это время махал налево и направо красным пластмассовым прямоугольником. Тренировочные андроиды, вспыхивали искрами короткого замыкания и без разбору валились под ноги осерчавшего начальства. Испуганный автоматический счетчик, выкрашенный бело-черными полосами, забился в угол и преступно игнорировал произвол негативно настроенного человека в майке с надписью "С Новым каким-то годом".

Директор, восстановив справедливость, наконец, обратил внимание на меня.

– Сынок, – смахнув густые капли пота со лба, недобро прищурился Директор. – Напомни, когда последний раз я шутил? А? Новогодний карнавал у Президента не считается. И шоу "Глупые начальники" не считается. Детский утренник, когда я из мешка выскакивал, тем более. И анекдоты на рыбалке не считаются. Уберите свой список, пока что майор Сергеев. Управление не место для розыгрышей. Мы, сотрудники Службы, призваны Российским государством для обеспечения нормальной жизнедеятельности граждан. Хотим мы этого, или, как я вижу по вашим поджатым губам, не хотим. И если страна приказывает зачислить всего на один день в команду журналиста, то ты сделаешь это. Или я тебя собственноручно.

Директор собственноручно умел. По коридорам Службы настойчиво гуляла леденящая душу история о том, как десять с половиной лет назад Директор голыми руками задушил сбесившегося в столичном зоопарке бегемота. Тот даже пискнуть не успел. Правда или нет, не мне судить. Но чучело задушенного Директором животного до сих пор украшает его письменный стол. Директор в нем особо ценные документы хранит.

– Но как же Устав? – последние попытки восстановить справедливость. Начальство любит, когда подчиненные вспоминают про Устав. – Тем более, что у меня полный комплект. Три члена, не считая вашего глупого пингвина, которому вы даже сухой рыбный паек не выдаете.

Директор подошел вплотную, заглянул в мои честные, спасательские глаза, положил руку на плечо, опять же мое, и сказал, тихо-тихо:

– Приказы непосредственного командира и одновременно директора не обсуждаются, не критикуются, и даже не рассматриваются через призму человеческих отношений. Секретный пакет вы получите по прибытию на спецмашину. Там же вас будет ждать журналист. Если вы не согласны с приказом, то имеете полное право подать апелляцию в трехмесячный срок. Но не советую. Решение о зачислении принято на самом высшем уровне. Да, Президент в курсе. Верит в вас и помнит. И мировое сообщество тоже. Верит и помнит. И мама ваша, пока что майор Сергеев, уведомлена. И заранее вами гордится.

Директор красноречиво потрогал бриллиантовую майорскую звезду на погоне лучшего из своих спасателей:

– Всего один день, пока что майор Сергеев. Надо потерпеть. Это не прихоть, а суровая необходимость. Ради меня, майор. Ради страны. Честные налогоплательщики должны знать, куда уходят их честные налоги. Товарищ журналист посмотрит, в каких нечеловеческих условиях вы работаете, напишет пару статеек. Если сочтете необходимым, поручите ему самостоятельное задание.

Я уже достаточно восстановил психическое равновесие и мыслил трезво и где-то даже здраво.

Может Директор и прав? Кому-то надо рассказать о наших трудовых буднях? Люди стали забывать о тех, кто обеспечивает тишину и спокойствие их жизни.

– А может журналиста этого во второй экипаж? – сдаваться без пререканий, значит окончательно потерять и совесть, и авторитет командира спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать. – План мы выполняем. Жалоб от населения не поступало. Сами же сказали. Спецмашина содержится в технически исправном состоянии. Вчера только башню верхнюю покрасили.

Директор стянул потную майку с гражданской надписью и заботливо протер бриллиантовую звезду на погоне. Если вспомнить ни к месту Боба, то данный международный жест мог означать скорое повышение по службе с занесением моего имени в книгу почетных граждан столицы.

– Много болтаете, майор Сергеев, – Директор попытался оторвать погон, но так как тот был прикручен к мундиру болтами, у шефа ничего не получилось. – Надеюсь, вы не станете возражать, что ваша команда самая лучшая в столице? Поэтому принято единогласное в моем лице мнение, что лучшего места для журналиста не найти.

Директор умеет убеждать. И он прав. Мы, команда спецмашины подразделения "000" за номером тринадцать, лучшая. Не только в нашей дорогой, по уровню жизни, столице, но, пожалуй, и во всем мире. Да таких парней…! Да таких команд…!

– Прогуляемся немного, майор, – предложил Директор, и, не дожидаясь согласия подчиненного, прихрамывая на обе ноги, остатки контузии, двинулся к выходу, на ходу рассказывая, с чем мне предстоит встретиться в самое ближайшее время.

Я плелся вслед за Директором, слушал в пол-уха и думал только об одном. Как сообщить команде неприятную новость.

Герасим, конечно, поймет. Он слишком умен, чтобы идти наперекор начальству. Покричит, слюной побрызжет, но быстро остынет. Выслушаю пятиминутную лекцию о недопустимости нарушения инструкций. На этом и устанет. С третьим номером проблем меньше всего.

Вот с янкелем сложнее. Боб пять лет назад костьми лег, лишь бы только попасть в Подразделение "000". Наизнанку вывернулся, а своего добился. Не каждому эмигранту такой подвиг под силу. За один месяц всю программу подготовки пройти и все тесты на профессиональную пригодность сдать.

Мы спустились этажом ниже, на стадион Службы, и зигзагами побежали по зеленой травке поля. В это время на стадионе как раз тренировались сотрудники Службы. Бегали на длинные дистанции. Вместе с ними, а если точнее, за ними, носились тренировочные андроиды. Нет, не черные. На этот раз красные боевые, в полном снаряжении. Двухметровые железки, которым подстрелить не слишком расторопного сотрудника, что Директору обидеть лучшего командира подразделения "000".

Я увеличил скорость передвижения и постарался держаться в непосредственной близости от Директора, которого андроиды из уважения к званию не трогали, а только слегка толкали бронированными торсами.

– Ты не слишком расстраивайся, пока что майор Сергеев, – лавируя между ранеными и слегка подстреленными сотрудниками, Директор успевал, как ни странно, общаться со мной. – Поверь, это не моя инициатива. Позвонили из Центра и приказали пристроить журналиста в лучшую из имеющихся команд. Они там считают, что пора поднять заслуженный авторитет нашей Службы. И это правильно. Одни сутки не год. Потерпишь. По бумагам товарищ пройдет, как практикант. Сам понимаешь, мы не благотворительная организация. У нас все работают. Если что, и спишем, как не справившегося с поставленной задачей практиканта. Нам, майор, лишняя слава не помешает. Верно, я говорю, майор?

– Угу, – немногословно согласился я, из последних сил цепляясь за директорский рукав. Отстать, значит подвергнуться внезапному прессингу со стороны андроидов, которым все равно кого подстреливать, сопровождающих Директора лиц, или тренирующихся сотрудников.

Директор меня почти убедил. Мы, спасатели, ничего не имеем против лишней славы. А хороших журналистов даже уважаем. Может и про меня пару страниц напишет.

– К тому же, – продолжил Директор, протискиваясь между сотрудниками, ожидающими очередь на беговую дорожку, – к тому же журналист иностранный. Из какой-то страны пятого мира. По-нашему немного лопочет, но сразу видно, дуб дубом. Проблем не будет.

– А почему какого-то иностранного журналиста берем, а наших, отечественных ближе трех шагов не подпускаем к технике?

– Заплатили потому что, – пояснил Директор, красноречиво пошевелив пальцами. – Мы на вырученные деньги в гостиную Управления аквариум с рыбками купим. Любишь рыбок, майор?

Мы спустились еще на один этаж. Здесь заезжие президенты различных дружественных стран играли в двоеборье. Симбиоз тенниса и борьбы. Одна рука ракеткой отбивает мяч, другая рука проводит захват и зажим.

– Так что принимай журналиста в команду, выдели рабочее место и смотри, майор…,- Директор по дороге успел уломать парочку тренирующихся президентов и отбить парочку крученых мячей, – не забывайте, майор Сергеев, что вся наша необъятная страна в эти минуты смотрит на вашу команду.