Александр Матюхин - Циклопедия

Ирдик восхищенно присвистнул.

— Вот бы мне такого в магазин, охранником!

— Он бы тебя объел, — сказал я.

— Не объел бы. У меня неликвидного мяса знаешь сколько? Мешками продаю! А так бы ему скармливал. А что? Это идея! Тридцать дзенов в месяц, бесплатная путевка в Трансервис, отдельная лампа… хотя нет, в лампу он не пролезет, пожалуй… а еще лечение в психиатрической клинике имени доктора Сихвухи за счет магазина! Кто откажется? Вот, как все закончится, сделаю ему предложение!

— Свадебное?

Ирдик наклонил голову в мою сторону.

— Шутишь? В столь ответственный момент я шуток не понимаю, учти. Могу и спалить к чертовой бабушке.

— Да ладно тебе. Давай лучше думать, что дальше делать.

— А что делать? Слушай давай. Там же у них собрание, значит, говорят о чем-то… Смотри, смотри, Витек! Вон наш беглец! Приперся, зараза! Мы его, значит, от гибели спасли, а он, гаденыш, что вытворяет?!

Я хотел было спросить, от какой такой гибели мы спасали Циклопедиуса, но благоразумно промолчал и стал смотреть, что происходило внизу.

С появлением Циклопедиуса в Пещере началось заметное оживление. Циклопы расступались, пропуская пророка вперед. Когда он дошел до центра Пещеры, в его сторону выдвинулся тот самый знакомый шаман в юбке и с клюкой.

— Именем Грома приветствую тебя, Цикло-педиус, брат всех племен и яйценесущих! — громогласно сказал шаман.

— И тебе привет, соплеменник, — коротко кивнул Циклопедиус. — Давненько меня здесь не было. Коридоров новых много появилось, стражи везде стоят…

— Так ведь нельзя без стражи, — сказал шаман. — Времена такие. Зазеваешься — залезет кто-нибудь и что-нибудь сопрет. Около города же живем, не в пустыне.

— И то верно, — согласился Циклопедиус. — Ну, соплеменники, готовы слушать?

Ответом Циклопедиусу был дружный рев, хотя, по-моему, мало кто понимал, что и кого слушать. Даже циклоп-гигант затряс головой, хоть от созерцания голых стоп не отвлекся.

— Я пришел, дабы открыть племени циклопов свое последнее пророчество! — начал Циклопедиус после того, как рев утих, оставив лишь слабые, одиночные вопли. — Чтобы распахнуть ваши души и глаза! Направить вас по пути истинному!

Вновь грянул рев. Даже малышня, кидавшая в гиганта камешки, отвлеклась от столь интересного занятия и дружно завыла, дрыгая ручками.

— Постой, о мудрейший из одноглазых, — заговорил шаман, потрясая клюкой и худыми коленками, — а зачем нам открывать твое последнее пророчество? Мы же его и так знаем.

И, прокашлявшись, он нараспев прочитал:

Циклопедиус замер, вслушиваясь в стих, прикрыл глаз и даже стал покачиваться в такт. Когда шаман умолк и в Пещере стал слышен только звук стукающихся о голову гиганта камешков, пророк сказал:

— Все верно. Это мое последнее пророчество.

— Наша гибель близка, — заметил шаман. — Финал чемпионата мира по футболу через пять дней. Мы собирались убить того, кто живет в тринадцатой квартире, но пока не добились результатов. Наши лучшие одноглазые умы думают над этой проблемой денно и нощно!

— Каких результатов? — Циклопедиус склонил голову набок.

Температура воздуха в Пещере заметно повысилась. Я стряхнул со лба капельки пота, а джинн их просто слизал длинным раздвоенным языком.

— Ну. Это. Убить человека, который… — замялся шаман.

— Идиоты! — воскликнул Циклопедиус. — Кто вас учил читать?!

— Ну… — шаман потряс головой, — мы сами учились. На генном уровне. Мы из яиц вылупляемся, уже умея читать и писать. А еще чертить по линейке, ловить червяков, петь контральто, складывать столбиком, извлекать квадратный корень из четырех и ориентироваться в лабиринте по плесени на стенах. Вот.

— Идиоты! — повторил Циклопедиус, на этот раз крайне усталым голосом. — Я же не писал о футболе. Я писал о чемпионате мира. И в предсказании ни слова нет о том, что человек из тринадцатой квартиры уничтожит ваше племя. Он только скажет вам час вашей гибели. Человек из квартиры — это я!

В Пещере воцарилась звенящая тишина.

Такая тишина присуща Мусорщикову платному туалету в минуты особого застоя или же когда там находится один-единственный человек. В моменты вселенского облегчения, как правило, не хочется производить каких-либо звуков, поэтому порой в туалете слышен только тихий гул ламп дневного света или шелест страниц, если Мусорщик что-нибудь читает.

В Пещере же даже шелеста никакого не было.

Циклоп-гигант поднял лысую голову и посмотрел на Циклопедиуса одним-единственным глазом. Казалось, в большой лысой голове происходили медленные мыслительные процессы, правда, пока ни к каким действиям не приведшие.

Шаман зажал клюку обеими руками, но его худые коленки все еще дрожали.

Ребятня стала играть в игру: "Попади циклопу в глаз", причем безуспешно.

И только Ирдик, лежавший около меня, четко и ясно сказал:

— Ну дела!

— Значит, так! — Ирдик перевернулся на спину и встал. — Мне это все надоело. Вызываем Цеденбала, и он всех их забирает к едрене фене. А мы возвращаемся к тебе домой, Мусор платит по договору и все. Я хочу домой, к жене и дочкам! Вся эта погоня за циклопами мне порядком надоела! Помню, много столетий назад мне довелось ловить в джунглях сбежавшего джинна по имени Ибн Хаттаб. Вот мороки-то было! Джинн наколдовал себе кучу оружия и призвал местное племя негров воевать против меня за свободу и независимость своей страны! Меня тогда чуть не сожгли ритуально прямо на площади, насилу вырвался. Пришлось веревки перегрызать зубами, теперь вот кариесом страдаю, пожизненным, а еще три зуба через год выпали, от перенапряжения.

Ирдик поплевал на ладони, от которых тотчас повалил белый дымок, встал в странную позу, задрав к потолку руки и поставив ноги на уровне плеч, и стал исполнять какой-то непонятный танец. Больше всего танец напоминал ламбаду в одиночном исполнении. Жаль, что не было музыки.

Из Пещеры по-прежнему не доносилось ни звука. Наблюдая за танцующим джинном (зрелище поистине редкое и завораживающее), краем глаза я посмотрел вниз. Циклопы окружили своего пророка и о чем-то с ним оживленно разговаривали. Шаман сновал вокруг Циклопедиуса суетливее всех и махал своей клюкой, так и норовя кого-нибудь ею покалечить.

От рук Ирдика тем временем побежали по воздуху голубые разряды тока. Воздух вокруг начал потрескивать и электризоваться. Волосы на моей голове (да и на всем теле тоже, чего скрывать) приняли вертикальное положение, а левый глаз задергался.

— Приди, Цеденбал, заведующий адом, — глухим страшным шепотом произнес Ирдик. — Работка есть!

На последнем слове он резко хлопнул в ладоши и распластался по земле в форме морской звезды. Воздух на том месте, где он стоял, сгустился, образуя чей-то расплывчатый силуэт. Разряды тока разлетелись в стороны. Резкий порыв ветра дыхнул мне в лицо горячим. Силуэт зашевелился, вытянул руки… и вдруг распался. Словно ветром его сдуло. Разряды исчезли. Ветер проник мне за шиворот и затих… Волосы на голове опустились. В левом ухе приятно защекотало.

Я посидел еще немного, ожидая появления розового демона. Оного поблизости не обнаружилось. Даже захудалого чертенка не объявилось, не говоря уже о целом заведующем адом.

Ирдик поднял голову с земли и спросил:

— Ты здесь, о Цеденбал?

— Гхм, — сказали из темноты. — В общем, нет. Это я, Миша Кретчетов.

— Миша?! Опять ты?! Прилип как банный лист! Тебя что, заклятиями с нами связали? — Ирдик встал и стал лихорадочно отряхивать свои зеленые ноги от пыли.

— Я сам пришел, — гордо сказал Миша. — К тому же я разгадал великую тайну человека из тринадцатой квартиры. Хотите, начревове-щаю?

— За кучу денег? Нет уж. Мы и сами все слышали. Циклопы неправильно поняли заклятие и чуть было не убили своего собственного предсказателя.

— Верно. А еще они узнали час своей гибели — через тридцать миллионов лет — и решили не нападать на людей, — сказал чревовещатель-ный бас из темноты.

— Тридцать миллионов? — присвистнул джинн. — Даже моя бабушка столько не жила, хотя она у меня завидная долгожительница! Родилась, когда еще и Земли-то как таковой не было, одна раскаленная лава да сероводород в атмосфере!

— Но у меня есть еще одно предсказание… — Бас замолчал, явно ожидая, что мы тотчас начнем коленопреклоненно выспрашивать у него подробности.

— Ну, уж говори, раз вызвался чревовещать, — сдался Ирдик.