Гарри Гаррисон - Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов]

В это время Сплок расточал любезности, даже время от времени делая попытки улыбнуться, чтобы не разочаровать собеседников. Но Билл, по мелким подёргиваниям одного из Сплоковых ушей, мог сказать, что не все тому нравилось.

После кофе, выпивки и неизбежных сигар, мессир Димитрий поднял вверх руки, призывая к тишине. Его непривыкшее к повиновению короткое толстое тело, праздно покоившееся в мягком кресле во главе стола, теперь очнулось от оцепенения.

— Дамы и господа, — сказал он. — Пожалуйста, минуту внимания. Сегодня вечером с нами не меньшая знаменитость, чем Билл Клипторан, скрипач — виртуоз, выступавший ранее и соло и в составе оркестра. Он дал согласие не только дать концерт, но и воспроизвести условия, сопутствовавшие его необычайному триумфу на Сагино-4. Но сперва немного лёгкой фортепианной музыки в исполнении Стампера Роузвуди, мастера нежных струн.

Все гости прошли в салон, примыкавший к меньшей библиотеке, где они обедали. Здесь на метровом помосте возвышался рояль; мужчина быстро подошёл к нему и, одёрнув манжеты, сел за клавиши.

Если бы Билл не знал, что это невозможно, он поклялся бы, что это был Хам Дью.

— Нам нужно поговорить, — сказал Сплок, хватая Билла рукой и увлекая его к глубокой оконной нише, сквозь которое был виден лунный ландшафт, освещаемый холодным светом высоко висящих в небе других лун.

— Ты чертовски прав, нам действительно нужно поговорить, — сказал Билл. — Где мы? Место за окном выглядит как Долина Смерти. Зачем ты сказал им, что я скрипач? Как мы сюда попали? Как случилось так, что...

— Пожалуйста, — поднимая руку произнёс Сплок. — Нет времени на вопросы. Предполагается, что ты должен начать играть в течение пяти минут.

— Что? Что я должен делать?

— Это как раз то, что нам нужно решить прямо сейчас, — сказал Сплок.

— Ладно, — сказал Билл и стал ждать.

Через несколько минут Билл сказал:

— Ты уже придумал, как нам выбраться из этого дерьма?

— Я думаю!

— Так думай быстрее.

— Это не так легко. Ты не слишком много знаешь о процессе мышления. Ситуация была слишком отчаянной. И ты не мог помочь. Ты был без сознания.

— Не моя вина, что я теряю сознание при очень быстрых космических полётах, — заметил Билл.

— В этом нет катастрофы, — мрачно пробормотал Сплок.

— Ты хочешь, чтобы я придумал, что делать дальше? — спросил Билл.

— Да. Я с удовольствием бы посмотрел на доказательства творческого мышления человека, о котором часто слышал. Полагаю, это связано с чувством юмора. У меня его нет. И мне ситуация не кажется забавной.

— У меня есть чувство юмора, — солгал Билл. — Но мне также ситуация не кажется забавной.

— Интересно, как мы пришли к одному выводу диаметрально противоположными путями.

Тезора, черноволосая женщина, которая была не совсем Иллирией, ворвалась в оконную нишу, которая могла вместить их обоих и ещё несколько человек. Она схватила Билла за рукав.

— Я должна поговорить с тобой наедине.

— Я тоже хотел бы поговорить с ним наедине, — сказал Сплок.

— Я понимаю. Но у нас мало времени. Я должна сказать ему то, что должна.

— Ну, чёрт возьми, — резко произнёс Сплок, раздражённый и полный жалости к себе. — Что я по-вашему делаю, отправляю музыкальную телеграмму?

— Если бы не я, — сказала женщина, — вы никогда бы не вытащили его из Разборщика и не смогли поместить в Сборщик.

— Чего? — недоуменно спросил Билл.

— Нам не хотелось бы ворошить прошлое, — сказал Сплок.

— Видишь ли, когда я пытаюсь путешествовать, не выставив на нуль по гравитационной линии Индикатор Повторителя Направления, всё происходит по воле случая. К счастью наш медицинский робот мгновенно тебя собрал.

— За исключением одной детали, — сказала Тезора. — Между прочим, Билл, я не совсем Иллирия потому, что не полностью контролирую это тело. Целиком оно не принадлежит никому из нас.

— Где ты нашла его? — спросил Билл.

— Оно было оставлено на Субботнем ночном пиршестве Чудотворцев.

— Мессир — король Чудотворцев, — пояснил Сплок. — Только воспользовавшись правилом гильдии мы могли получить здесь убежище.

— Что за правило гильдии?

— Только выдающимся музыкантам разрешено здесь находиться.

— Как ты убедил их в нашей первоклассности?

— С помощью их обзоров печати.

Тезора сказала:

— Дело в том, Билл, что сегодня вечером полнолуние и битва за владение моим телом...

— Будь так любезна, перестань бесцеремонно прерывать меня, — проворчал Сплок. — Билл, скоро тебе в руки дадут скрипку. Помнишь, что я говорил тебе о скрипках?

— Скрипки, — произнёс Билл специфичным гортанным голосом, а быстрое мигание его глаз было явным знаком того, что он либо притворялся, либо находился в возбуждённом состоянии.

— Это впечатляет. Только прибереги это на потом.

— Что происходит? — спросил Билл.

— Ты не понимаешь? — спросил Сплок. — Это и необходимо, чтобы ты не знал всех подробностей, чтобы должным образом сыграть свою роль.

В этот момент мессир просунул голову в дверь.

— Время выступления, — сказал он. — Вот ваша скрипка. Вас ждут.

Сплок бросил Биллу многозначительный взгляд. По крайней мере, так его интерпретировал Билл. Конечно же, он не знал, что тот означал. Это было бы уж слишком. Он взял скрипку и направился в салон.

Опасения можно откалибровать по пакетам разной величины. И опасение затруднения не самое незначительное. И это опасение обостряло текущее настроение Билла; потому что он знал, едва выйдя из младенческого возраста, что собирался строить из себя дурака.

Конечно же были смягчающие обстоятельства. То, что у Билла было два правых предплечья, а следовательно, по логике, и две правые руки, являлось большой проблемой при игре на скрипке. Ведь можно сказать, что скрипка была создана специально для исполнителей с двумя руками, одной правой и одной левой.

Биллу, чьё истинное правое предплечье было повреждено некоторое время назад при печальных обстоятельствах, вынужден был научиться жить с двумя правыми руками. Некоторое время у него ещё была и аллигаторская ступня, но этот любопытный факт не имел никакого влияния на его однорукость.

Аудитория ждала, вежливо зевая. Мессир стоял, неприятно улыбаясь, со скрещёнными на груди руками на одной стороне комнаты. Несколько вооружённых охранников стояли в дверях в ленивых позах, в их руках покоились автоматы. Они выглядели жестокими, бесстрашными и готовыми на все. Как бы Билл хотел быть одним из них!

Пианист ударил открывающий аккорд. Мессир вышел вперёд, поклонился аудитории и сказал:

— Дамы и господа! Прежде, чем мы начнём, мне кажется необходимо пояснить, что вам предстоит увидеть, для вашего большего наслаждения. Видите ли, Билл умеет играть колыбельную тварей гранджи [гранджи (grundge) перекликается с grungy: безобразный], которые, как вы знаете, являются вынужденными союзниками чинжеров. Гранджи, однако, не разумны. Они сперва кусают, а думать начинают много позже. Однако их можно моментально приручить, исполнив колыбельную. Обычно самки гранджи поют колыбельные каждую ночь. Это единственный способ, которым они могут затащить самцов в постель. В противном случае они проведут всю ночь, кусая деревья и друг друга. Билл выучил эту песню, первый в истории из людей, кто сделал это. Теперь он сыграет её вам в тех условиях, которые принесли ему недавний триумф.

Мессир сделал шаг назад, оставив Билла одного в центре сцены. Затем сцена под ним обрушилась, или вернее раздвинулась, и он упал на несколько футов вниз, в большой бассейн, находившийся прямо под ним. Стенки бассейна были высотой почти три метра, с плексигласовыми стенками, чтобы публика ничего не пропустила из зрелища.

Затем были подняты решётки под сценой и в бассейн вкатились две корзины с двуногими рептилиями гранджи. Гранджи сперва начали было драться и кусать друг друга, но вскоре принялись искать более интересное занятие. Они заметили Билла.

Более яркому, не особо разговорчивому, пришла в голову мысль, что эту высокую тощую вещь с куском коричневой древесины в руке было бы неплохо покусать.

Зелёные как авокадо, с красными прожилками вен, гранджи лениво поползли к Биллу. С их длинных челюстей, вооружённых зубами, острыми, словно иглы, стекала слюна, ноздри раздувались, а глаза выкатились. Довольно неприятное зрелище, к тому же смертельно опасное.

Билл, едва взглянув на них, начал притопывать. Его ноги отбивали безумную чечётку на полированной плексигласовой поверхности бассейна. Одновременно он поднял скрипку и в отчаянии провёл смычком по струнам.

Та издала пронзительный визг. Тогда он отбросил её и взялся за гранджи.

Среди публики воцарился ад кромешный, как только Билл схватил в обе руки по гранджи и забросил их в толпу. С точки зрения гранджи это была прогулка по парку перед обедом.