Валентин Леженда - Войны былинных лет

Было не совсем понятно, знал ли колдун о столь пакостном поступке бесшабашных чужеземцев.

Путем очень несложных размышлений Колупаев пришел к выводу, что схватили их совершенно по другой причине, и кузнец уже потихоньку догадывался, по КАКОЙ.

Путешествие в клетке закончилось в огромной мрачной пещере, где вовсю трудились непонятные маленький уродцы.

Седовласый маг бросил что-то на своем тарабарском языке, и тела русичей тут же ожили. Заклятие спало, но подвижность так и не вернулась. Чужеземцев грубо выволокли из клетки и приковали к холодной сырой стене.

По приказу хмурого мага урки окатили несколько безучастных ко всему пленников ледяной водой, и Муромец с Колупаевым начали потихоньку отходить.

— Дык… — прохрипел Илья, мутным взглядом уставившись на ненавистного колдуна.

— Где кольцо?! — властным тоном гаркнул старец, сжимая в правой руке магический жезл.

Итак, Степан в очередной раз оказался прав. Седовласому садисту требовалось найденное Муромцем в ручье колечко.

«На кой ляд им далась эта безделушка? — недоумевал кузнец, болтаясь в крепких железных зажимах. — Свет клином, что ли, у них на этом кольце сошелся? Ох, дайте мне токмо освободиться, уж тогда я точно пришибу дурачину Муромца».

— Где кольцо, я вас спрашиваю? — повторил старец, злобно сверкая глазами. — Я точно знаю, что оно у кого-то из вас.

— Пошел на фиг! — дерзко выкрикнул Илья.

Степан недоуменно покосился на расхрабрившегося друга.

Ишь ты, герой экий выискался, а как урки напали, так сразу заныл, закочевряжился.

Натура у Муромца была противоречивая и крайне зловредная. Такой ежели заупрямится… рад не будешь.

Седовласый маг гневно заскрежетал зубами.

«Вставные, — мимоходом определил Колупаев, с великим интересом разглядывая страшно раздраженного волшебника. — Настоящими так не скрипнешь даже при очень большом желании. Кто ж тебе их, касатик, выбил и, главное, за что? Или же сами выпали?».

Вопросы были интересными, но задавать их вслух, судя по лицу злого волшебника, определенно не стоило.

— Я не могу силой отобрать у вас кольцо, — нехотя признался колдун, — таков закон, выдуманный одним хитрым профессором.

Маг хотел добавить крепкое словцо по адресу этого самого профессора, но вовремя передумал, украдкой глянув вверх. А вдруг услышит?

— Так, значит, — усмехнулся в бороду Муромец, — знай же, жертва сельских зубодеров, что я, Илья Муромец, ни в жисть не отдам тебе это никчемное кольцо, понимашь!

— Ну что ж… — Старец подозрительно спокойно улыбнулся. — Мои слуги умеют быть убедительными.

И, повернувшись к толпящимся за спиной уркам, колдун все с тем же спокойствием добавил:

— Гардар мидрат секир башка!

Последние два слова русичам крайне не понравились, особенно Колупаеву.

Отдав зловещее распоряжение, волшебник в последний раз уничтожающе глянул на пленников, после чего величественно удалился.

— Старый осел! — зло прошептал ему вслед Илья.

— Что?! — Старец стремительно обернулся.

— Дык ничего!

— А мне показалось, что я услышал…

— Закажи у местного ведуна слуховую трубу!

Да уж, в этот день Муромец просто бил рекорды по бесшабашной удали. И, что удивительно, все пока сходило ему с рук.

Магический посох черного мага угрожающе уткнулся в широкую грудь богатыря.

«Сейчас он превратит его в болотную жабу», — как-то безразлично подумал Колупаев.

Но разгневанный волшебник не стал никого заколдовывать.

— С этого мордатого начать в первую очередь!

— Интересно, — вслух спросил себя Степан, когда черный маг наконец покинул пещеру, — с чего эти вонючки начнут, с дыбы или, может, со средних размеров кола?

Но урки начали пытку совершенно иным, неведомым на Руси способом.

Первым делом один из воинов принес откуда-то странный серый бурдюк, из которого в разные стороны торчали симпатичные резные дудочки.

— Полагаю, Илья, что они вставят эту штуку тебе в зад, — злорадно предупредил кузнец, — а я бы тебе еще и добавил, жаль только, руки связаны.

Муромец мрачно смотрел на непонятное пыточное приспособление, кураж, судя по всему, бесследно покинул его.

Тем временем воин, державший в руках бурдюк, стал яростно его надувать, жутко тараща и так выпученные от рождения глаза. Прочие урки выстроились напротив пленников в некое подобие расстрельной роты.

Надувшийся бурдюк лупоглазый воин зажал у себя под мышкой, затем взял в зубы одну из дудочек и…

Русичи непроизвольно вздрогнули.

В пещере раздались такие кошмарные завывания, что казалось, будто где-то рядом устроили шабаш голодные навьи упыри. Так, наверное, мог бы реветь сожравший больного диареей дровосека Змей Горыныч.

Но звуковая пытка была лишь началом предстоящего изуверства.

Выстроившиеся в ряд урки внезапно взялись за руки и, запев нечто невразумительное, принялись неуклюже выплясывать перед потерявшими от изумления дар речи пленниками.

— Они что… — прошептал Илья, — они… наверное, шутят. Издеваются над нами перед началом пытки.

— Молчи, дурень! — процедил сквозь зубы висящий рядом Степан. — Это и есть настоящая пытка. Сделай испуганное лицо, пущай думают, что мы страдаем от невыносимых мук…

Муромец попытался изобразить что-то соответствующее, но лишь густо покраснел.

— Вспомни, как мы от Навьих колобков драпали! — пришел на помощь другу Колупаев.

На этот раз у Ильи почти получилось, вот только зачем он высунул язык, было неясно.

Урки продолжали выть и плясать, и от всего происходящего теперь веяло легким безумием. Солдаты седовласого мага определенно чокнулись. Хотя, возможно, чокнулись-то как раз русичи, и, надо сказать, было от чего. А, возможно, все было и того проще — с ума сошли и пляшущие урки, и висящие в кандалах на стене пленники.

Но тогда кто же в этом мире нормален?

Вывод напрашивался неутешительный.

Нормальным был лишь тот самый хитрый летописец, который выдумал древнерусского богатыря Илью Муромца.

«Стало быть, мы все плод чьего-то изощренного ума!» — подумал Степан, медленно постигая только что посетившее его прозрение.

И вот как раз в этот самый момент урки прекратили плясать. Умолк напоследок тонко взвизгнувший кошмарный бурдюк. Воины все как один повернулись к входу в пещеру.

В наступившей тишине что-то пронзительно вжикнуло.

Этот звук кузнецу был определенно знаком.

Один из урков непонятно выругался и рухнул мордой вниз.

Из затылка упавшего воина торчала короткая стрела.

— Аррам нул… мать перемать! — взревел урка, что находился ближе всего к выходу из пещеры, и воины седовласого мага схватились за кривые мечи.

Еще несколько стрел безошибочно нашли живые мишени.

Меткий стрелок по-прежнему был не виден.

Ревя и размахивая мечами, урки гурьбой ринулись вон из пещеры.

— Как ты думаешь, Степан, что это было? — спросил беззаботно болтающий ножищами Муромец.

— Судя по всему, кто-то очень сильно не любит урков.

— И то верно! — согласился Илья. — Вонючие, немытые, плясать как следует не умеют, зачем таким на белом свете жить?

Колупаев прищурился, разглядывая маленьких уродцев, трудящихся в глубине пещеры.

— Эй, жертвы пьяной вакханалии, освободите нас!

Никто даже не повернул головы в сторону пленников.

— Мы вам заплатим!

Бесполезно.

— Золотом! — соврал кузнец, здорово разозлившись.

Несколько отвратительных существ мрачно поглядели на чужаков.

Один из подземных тружеников наклонился и вытащил из груды наваленных в углу пещеры камней огромный кусок желтого металла, показал его русичам и отвратительно рассмеялся. Прочие уродцы незамедлительно к нему присоединились:

— Что ржете, рожи! — грозно выкрикнул Илья. — Вот дайте мне только освободиться, уж я вдоволь налюбуюсь на ваши перекошенные морды.

— Так вот что они здесь добывают! — усмехнулся Степан.

В темном проеме выхода мелькнула чья-то быстрая тень.

За спиной лук, в руках меч, никак, воитель какой?

— Девка! — охнул Муромец, заметив пышную гриву роскошных волос и не менее пышный (и не менее роскошный) бюст.

— Кимка?! — выдохнул Колупаев.

Дочь Лешего лукаво улыбнулась.

— А вы что же думали, Добрыня Никитич вас вызволять прискачет?

Не молодка, а истинная воительница. Любо на такую девицу смотреть. Ладную фигурку облегала искусно подогнанная кольчуга, на стройных ножках кожаные штаны с вшитыми железными бляхами, за голенищами высоких сапог рукоятки метательных ножей.

Тонкий маленький меч описал дугу над головой Муромца, звякнуло железо, и богатырь, словно куль с брюквой, рухнул на каменный пол пещеры.

Затем дочь Лешего таким же манером освободила и Степана.

Кузнец помог подняться на ноги хрипящему Илье, и вся троица поспешила прочь от этого мрачного и отвратительного места.