Андрей Белянин - Дело трезвых скоморохов

Наконец Яга показала великорослому балбесу кулак, и я смог продолжить:

– Отпустите Олёну.

– Хм… да ить она ж преступница по всем статьям выходит, – помолчав, признал Кощей. – Зачем тебе? Али засудить думаешь, срок дать, а то и на плаху девку бросить…

– Я разберусь.

– Ах вон оно что… Стало быть, в самое сердце сразила бела утица сизого селезня! Ну коли так… препятствий в том чинить не стану. Сумеешь её получить – забирай! А не сумеешь – не обессудь…

– Пущай слово даст, Никитушка, – сквозь зубы процедила Яга.

– Зачем? Мы сами можем диктовать ему условия, он же под прицелом?!

– Ох, неслух… Ну пальнёшь, свалишь злодея, красу свою в охапку да бежать – так, что ли? А кто её от доли бесовской избавит, подумал?! Ему она в рабство запродана, он и свободу ей дать должен и рукой, и словом своим!

– Хорошо, но дайте мне честное слово! – развернувшись к Кощею, потребовал я. Честно говоря, в речах бабки было далеко не всё понятно, но ей стоило верить. В конце концов, она у нас специалистка и в подобных вещах, как-то: заклятие, порча, приворот, отворот… разбирается как никто.

– Слово моё верное, нерушимое!

– Бабушка, а он не врёт? – тихо спросил я.

– Знамо дело, врёт! На то он и злодей закоренелый, чтоб врать. Да тока раз слово дал, так сразу убивать не станет, в загадки да службы разные покуражится. Вот туг мы его на кривой козе и объедем…

– А без намёков нельзя? Меня этой козой уже полгорода попрекает…

Яга с хитрой ухмылочкой недоумённо развела руками, дескать, сам виноват, впредь не давай людям поводу. Ну, в сущности, чего нам терять, всё поставлено на карту, значит, надо идти до конца – форс дороже денег!

– Я принимаю ваши условия, гражданин Бессмертный. Будем вести себя как культурные люди из мира русских сказок. Вы – задаёте задания, я – их выполняю. Если правильно помню, мне положено исполнить три службы?

– Верно говоришь, – важно согласился Кощей. – И покуда дел обещанных не справишь – жить будешь во дворце моём. А коли уж где с чем не сладишь, так сам понимаешь…

– Ваш меч, моя голова с плеч, помню, проехали… – сплюнул я. – Готов переселиться на полное ваше обеспечение, но мои товарищи останутся со мной. Значит, с вас питание и три койко-места.

– Отчего же три? Неужто царь с царицею, что в избушке за пушкой спрятались, гостеприимством моим побрезгуют?!

– Увы, на сегодняшний момент у них другие задачи, – переглянувшись с бабулей, определился я. – А ну, избушка, к лесу задом, к Лукошкину передом, пошла, родимая, рысью – марш!!!

Мускулистые куриные ноги незамедлительно пришли в движение, мы расступились, внутри сдержанно ругался царь, которому не дали «всё досмотреть до конца и поучаствовать…». Уверенным шагом избушка двинулась прямо на Кощея, его скелетообразный жеребец взвыл совершенно нелошадиным голосом, в длинном прыжке уйдя в сторону. Четвёрка приближённых тоже догадалась удрать, а вот по пешим шамаханам домик Бабы Яги потоптался лихо! К тому моменту, когда они перестали орать и как-то сорганизовались на самооборону, избушки и след простыл. Как она находила правильную дорогу, я еще примерно догадывался – у зверей и птиц есть свой компас и врождённое чувство направления, – но каким образом она пробиралась сквозь плотные ряды деревьев в лесу… Это для меня тайна за семью печатями. Один раз я в ней ездил, но посмотреть – как, не догадался. Надо будет при случае повторить…

– А… э… та… кто посмел?!

– Не серчай, Кощеюшка, – обезоруживающе улыбнулась наша эксперт-криминалистка. – Да тока о них у нас уговору не было, вся опергруппа перед тобой стоит, а энти так… любители.

Злостный преступник, великолепно удержавшийся в седле, звучно поскрипел зубами, в бессмысленной ярости погрозив нам кулаком. Всё, милейший, теперь грози не грози, а колба с противоядием уже через несколько часов будет в Лукошкине. Государь созовёт на площадь народ, расскажет горькую правду и собственноручно излечит страждущих. С политической точки зрения мы делаем ему такой великолепный пиар, о котором можно только мечтать. Царь-батюшка с царицей-матушкой, рискуя жизнью, добыли для рядовых граждан шамаханское зелье, избавив любимый народ от тяги к пагубному дурману! Эх, если бы и в моём мире всё можно было сделать так же легко, как в сказке…

– Ох и цепки вы, псы милицейские, – с явным оттенком уважения протянул гражданин Бессмертный. – Да не рано ли праздник празднуете? Глядишь, и под мои гусли плясать придётся… Идите в дом мой, небось дорогу знаете?

– Только после вас, – вежливо поклонились мы.

Кощей величаво кивнул, он по-прежнему мелкотщеславен, и опытные дяди-участковые этим беззастенчиво пользуются.

Нас окружили четверо всадников в балахонах с капюшонами, под их эскортом (или конвоем?) мы торжественно спустились вниз, гулко топая по давно знакомым ступеням. Морок, обрадованный возвращением хозяина, тут же кинулся к нему с жалобами на наше недавнее поведение. Призрачные монстры скулили, плакали, рвали на себе последние лохмотья плоти и обличающе тыкали в нас пальцами. Он их, разумеется, выслушал, что-то там наобещал (типа показательной экзекуции в том же тоннеле), но задерживаться не стал. Уроды отвалили вполне удовлетворённые и, гаденько хихикая, показывали языки нам вслед.

Мы шли молча, с десятикилограммовым презрением ко всему, типа «на больных не обижаемся». Стальные ворота с поклоном пропустили Кощея, дёрнулись было в нашу сторону, но царапаться всё-таки не рискнули – поняли, что мы в гостях. Бессмертный, не оборачиваясь, махнул рукой направо – там раздвинулась стена, ага, так это, видимо, специальные апартаменты для приглашённых.

Я шёл чуть впереди, Яга держала под локоток напряжённого Митяя. Интересно, хозяин будет очень ругаться, обнаружив последствия взрыва в лаборатории? А-а, семь бед – один ответ… Каменная стена бесшумно закрылась за нашими спинами. Ну что сказать, внутри было вполне уютно. Классическая русская печь с изразцами, две широкие лавки, пустой стол. Бадейка с ковшиком в углу, туалета нет (плохо!).

Бабка, выразительно подняв палец вверх, потребовала от нас полного подчинения:

– Тут уж, молодцы, меня, старую, слушать будете. Покуда все покои не осмотрю – с места ворохнуться не смейте! В доме врага и хлеб горек, и постель жестка, и водица лихорадкой болотною припахивает…

– Никита Иванович, ну вот зачем она меня ещё боле запугивает?! Рази ж не видно, как из последних сил дрожь коленную приплясом маскирую…

– Митя, встань у стенки, успокойся и не отвлекай взрослых от разминирования.

– Куды?! – обернувшись, рявкнула Яга. Бледный, как кефир, наш младший сотрудник так и замер на полушаге с поднятой ногой.

Бабка что-то прошептала, развела руками, и прямо из полу мгновенно выскочили остро наточенные ножи, штук по пять на квадратный метр. Яга чуть приподняла подол – ей повезло, ещё сантиметр, и бабуля была бы хромая на обе ноги.

– А вот теперь, Митенька, доставай оружие своё тайное да ломай клювы железные. Но окромя того – ни единой пылиночки тронуть не смей!

Тайным оружием оказался знаменитый засохший крендель, в умелых руках он с одного удара обламывал кованые лезвия у самого пола. Не буду утомлять вас лишними подробностями, от которых кровь стыла в жилах: комната для дорогих гостей напоминала напичканный смертью дом японских ниндзя. Скамьи – сжигали всё, что на них ни бросишь. Печь – заглатывала каждого, кто поднимал заслонку. Вода в деревянной бадейке – оказалась жидким аналогом синильной кислоты. Ну и так далее, в том же духе, с той же убогой садистской фантазией и чёрным юмором патологоанатома. Если бы не боевой опыт Бабы Яги с её уголовным прошлым, Кощей получил бы наши разделанные трупы в ближайшие пятнадцать минут.

Бабка расстаралась на славу: когда в комнату без стука шагнули люди в капюшонах – их удивлению не было предела. Мы преспокойно расположились за взрывоопасным столом, небрежно перекидываясь в картишки. Козыри скопились у Митяя, но при удачном выходе Яги у меня были все шансы оставить его в дураках.

– Что-то срочное, граждане?

– Кощей вас… э-э… требует, – прокашлялся один из капюшонов безумно знакомым голосом.

Мы не стали уличать его сию же минуту, просто поставили на заметку, как же быстро сбежавшие негодяи сумели попасть в Кощеево царство. Иван-царевич, помнится, чёрт-те сколько сапогами пылил, пока добрался, а эти, похоже, ещё быстрее нас прибыли…

Теперь впереди нашей команды шла Баба Яга, вся в чёрном, строгая и неприступная. В поджатых губках холодное спокойствие мины замедленного действия. Следом я, в чуть помятой форме, ещё где-то рукав испачкал, а домовой, естественно, остался дома, в Лукошкинском отделении. Последним двигался Митька, доверчиво разинув рот и глазея по сторонам.

Не спорю, посмотреть было на что, нас вели отдельной галереей куда-то в левое крыло, и стены буквально пестрели картинами зарубежных мастеров. Манера письма, смелость кисти, многообразие сюжетов, казалось, воистину призваны служить великой цели – посрамлению рода людского! Пытки ада, терзания грешников, муки праведников, бессмысленное насилие, кровавые жертвоприношения – всё это могло напрочь изувечить психику любого нормального человека и заставить сойти с ума! Вернее, могло бы… Гражданину Бессмертному не хватило банального чувства меры. Три, пять, даже десять картин произвели бы неизгладимое впечатление, но сотни… Это уже напоминало пошлые чернушные комиксы и скорее вызывало здоровое раздражение, чем дрожь в поджилках.