Евгений Лукин - Алая аура протопарторга

Толпа раздалась, образовав узкий прямой проход к мавзолею Африкана. И по этому-то проходу Ника приблизилась к приземистому, но тем не менее величественному сооружению.

Лыцкие Чудотворцы (все Политбюро в полном составе) стояли на первой ступеньке. На третьей, вознесшись над остальными, стоял один Порфирий. Выше, по сторонам от прямоугольного, заполненного чернотой проема, располагались только замершие навытяжку часовые.

Обеими руками Ника воздела икону – и тут произошло то, о чем жители православного социалистического Лыцка долго еще будут впоследствии рассказывать внукам и правнукам.

Негромкий, но мощный вздох прокатился над толпой, и трудно было сказать: сама ли толпа ахнула, или же все-таки звук этот донесся из мавзолея. Затем в наступившей тишине послышались шаркающие шаги, и из темноты проема косолапо ступила на свет Божий знакомая до слез сутулая грузная фигура, облаченная в старую просторную рясу с бурыми подпалинами… С недовольным видом внезапно разбуженного Африкан оглядел простирающуюся у ног бесконечную брусчатку голов…

Запоздало почуяв беду, Партиарх Порфирий обернулся – и, к ужасу своему, встретился глазами с протопарторгом. Страшная пауза длилась секунду, а то и две. Наконец сердце Партиарха не выдержало – и он черной тряпкой опал на свежеуложенные мраморные плиты…

Толпа взревела. Агент баклужинской разведки, следивший за происходящим с крыши одного из домов, торопливо набрал номер сотовика, хитро приконтаченного к взрывному устройству. Рев людской был настолько оглушителен, что грохота не услышали. Медленно и беззвучно мавзолей за спиной протопарторга как бы провалился сам в себя.

В недоумении Африкан посмотрел на тело Порфирия, потом – на часового. Часовой стоял без сознания… Перевел взгляд на Нику. Та шла прямо на воскресшего протопарторга, протягивая чудотворный образ.

Он принял икону – и в этот миг не только ясновидцы, но даже простые избиратели узрели, как возникло и взмыло до небес зыбкое золотисто-алое сияние. Благодать помножилась на благодать, аура – на ауру…

Вне всякого сомнения, это была самая блестящая операция баклужинских спецслужб, проведенная за границей.

Хотя, если вдуматься, в чем их заслуга-то?… Произошло неизбежное. После сговора с блоком НАТО Партиарх Порфирий сам напросился на роль Бориса Годунова. Шепотки о том, что из-под развалин «Ограбанка» извлекли вовсе не Африкана, а какое-то совершенно постороннее тело (зря, что ли, урну хоронили вместо мумии!), поползли еще во время траурной церемонии. Заставляла задуматься и поспешность погребения… Словом, народ уже тогда был морально готов ко второму пришествию протопарторга. А когда народ бывает готов к чему-нибудь морально, это что-нибудь неминуемо сбывается.

Даже если бы Африкан не встретился с Глебом Портнягиным и не воспользовался помощью баклужинской контрразведки, аура так или иначе налилась бы вскоре алым сиянием и погнала его в Лыцк все с той же иконой в руках…

Кое-кто скажет: ну а если бы Анчутка промахнулся, метнув барабашкой в убийцу? Если бы, короче, застрелили Африкана?… Да воскрес бы как миленький!… Коли верит народ, что Африкан жив, – стало быть, жив. И не фиг тут мудрствовать!…

Ладно. Предположим: убили – и не воскрес! Все равно ведь тут же найдется кто-нибудь похожий! Или даже непохожий – такое тоже бывало… По большому счету: разница-то в чем?… Лжедимитрий Второй действовал нисколько не хуже Лжедимитрия Первого…

Обыватель, разумеется, ужаснется, ахнет: «Как это никакой разницы? Человека-то – нет!» Но на то он и обыватель, чтобы сходить с ума по пустякам и задавать совершенно вздорные вопросы. Ну, скажем: «Почему должен погибнуть обязательно я?…» И никак его не убедишь взглянуть на это дело с государственной точки зрения…

Да, но если все прекрасно осуществилось бы само собой, то зачем понадобились Выверзневу эти лишние хлопоты: вводить в действие Нику, взрывать мавзолей?… То есть как это «зачем»? Как это «зачем»?… А звание генерал-майора?… А кресло шефа баклужинской контрразведки?… Поймите вы наконец: свержение Партиарха Порфирия было лишь средством! А истинной-то целью операции, как ни крути, было свержение Толь Толича!…

Африкан не обманул подельника. Да он и не собирался его обманывать. Очередная беседа Глеба Портнягина со специальной комиссией ООН должна была произойти в десять утра в кленовом зале Президентского Дворца. Полдевятого протопарторг прибыл с иконой на заброшенный комплекс ПВО. Из шести изделий лишь одно – хотя бы в общих чертах – напоминало ракету. Его-то и взгромоздили на пусковую установку, и отступив, сокрушенно покачали головами. Особенно удручающе смотрелись дыры в обшивке – результат прошлогодних учений, когда сгоряча пытались перегрузить изделие, не дождавшись полной остановки гироскопов. Бешеные волчки выскочили наружу и наделали много бед, прежде чем армейский митрозамполит сообразил смирить их молитвой…

Выбирать, однако, не приходилось… Да и время поджимало. Разом и кропили, и освящали, и красили… Понятно, что без накладок не обошлось: заодно освятили художника-шрифтовика, что ползал по корпусу изделия, нанося на него надпись: «Лыцк – не сломить!» Закончив работу, бедолага сломал кисточку, опрокинул краски – и ушел в монастырь. А двое прапорщиков, опрометчиво сунувшихся под кропило, тут же, не сходя с места, покаялись в лихоимстве и потребовали над собой трибунала…

К десяти подготовка была закончена. Африкан вынул трубку сотового телефона и набрал номер Глеба.

– У меня все готово… Пускать?

– Талан на гайтан… – растроганно отозвался Президент, и у протопарторга защемило сердце… Повеяло юностью. Именно эти слова произнес Глеб Портнягин той давней весной, когда они вдвоем остановились в нерешительности перед железными дверьми продовольственного склада… Ровно в десять был произведен пуск изделия. Понятно, что в обычных условиях далеко бы оно не улетело… Но в данном случае слишком многие были заинтересованы в удачном старте. Осененная благодатью и направляемая с земли идеологически, ракета покувыркалась со свистом и грохотом в воздухе, затем выровнялась и стремительно ушла в сторону Баклужино… Над Чумахлинкой, черт его знает с чего, вырубился жидкостный реактивный двигатель. Либо забилась какая-нибудь трубка, либо кончилось топливо, а может, иссякла благодать…

Но это уже было несущественно… Серебристую, остроносую, оперенную палочку эстафеты дружно приняла вся Лига Колдунов. Подхваченный коллективным заклинанием неслыханной мощи, очарованный реактивный снаряд, при полном отсутствии бортовых приборов, узрел цель и ринулся к ней неведомо на чем…

Как и предсказывал вчера Глеб Портнягин, угодил он точно в шпиль. Попадание было исключительным. Пронзив перекрытия, ракета с грохотом просунула рыло прямиком в кленовый зал, словно бы желая полюбопытствовать: «А чем это вы здесь, господа хорошие, занимаетесь?» Взрываться в ней, разумеется, было нечему, и все-таки без жертв не обошлось. Мистера Джима Кроу (того самого негра преклонных годов) ударило куском штукатурки с потолка, а у длиннозубого англосакса, как это принято у них за границей, отшибло память…

И самое главное – на любопытном носу ракеты, начертанное крупными алыми буквами, пылало гордое слово: «Лыцк…» Остального можно было не читать…

Мир содрогнулся. Десантный вертолетоносец «Тарава» вновь вошел в Щучий Проран. Блок НАТО заявил, что намерен нанести ракетно-бомбовый удар по Лыцку немедленно – благо разведка целей была проведена заранее. Все же предъявили для приличия очередной ультиматум. В ответ Партиарх Всего Лыцка Африкан, сменивший скончавшегося от острой сердечной недостаточности Порфирия, с присущей ему дерзостью заявил, что сам выйдет навстречу поганой палубной авиации США. Чтобы легче было целиться…

В Лыцке, как, впрочем, и в Баклужино, объявили повышенную боевую готовность, разослали повестки рядовым и офицерам запаса. В Чумахле срочно подняли по тревоге силы гражданской обороны и привели в исполнение давнюю угрозу относительно мобилизации домовых.

Старший лейтенант Павел Обрушин (для друзей и начальства – просто Павлик) был срочно откомандирован в Чумахлу – как крупный специалист по домовым, коловертышам и прочей городской нечисти. Угрюмый и долговязый, он сидел на положенной набок табуретке посреди актового зала, откуда вынесли зачем-то всю мебель, и проводил инструктаж:

– Значит, повторяю… Американцы объявили, что ровно в три часа начинают бомбардировку Лыцка. Но!… Повторяю, но!… Возможно, что это – умышленная дезинформация… То есть бомбардировка может начаться на час раньше, на час позже, а может и не начаться вообще… Пусть это вас не огорчает и не радует… Рано или поздно она начнется… Не сегодня – так завтра…

Разношерстные чумахлинские домовые смирно сидели на корточках вокруг инструктора. Слушали, затаив дыхание, и боязливо лупали глазенками.