Журнал Бурда - Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)

КАВАЛЕРИЯ – род войск, в котором служат только кавалеры. К. предназначена для ухаживания за дамами противника верхом на лошадях.

КАПЕЛЬМЕЙСТЕР – ответственный за своевременный сход снега с крыш. Главный по сосулькам. Дежурный по апрелю.

КАРЛОВ КЛАРHЕТ – знаменитый чешский курорт. Минеральные воды К. К. исцеляют от заикания и невыговаривания скороговорок.

КАРФАГЕH – древний город. По утверждению Публия Сикста, К. должен быть разрушен. Мы тоже думаем, что он должен быть уже давно разрушен, и найти его вряд ли удастся.

КАФЕЛЬ – немой свидетель мучительных раздумий многих незаурядных людей (политиков, шахматистов, литераторов), а также простых посетителей.

КЕHТАВР – торжество мичуринских идей. Человек с лошадиным здоровьем: круглый год ходит без пальто, и хоть бы что!

КИВИ – австралийская птица, откладывающая буровато-зеленые волосатые яйца с ярко-зеленой сочной мякотью, напоминающие плоды какого-то тропического дерева.

КИЗИЛ – славянский монах-просветитель. Разработал первую славянскую азбуку, так наз. КИЗИЛЛИЦУ. Азбука была неудобна в употреблении (все буквы были очень похожи на ягоды) и не прижилась, завяла.

КИHДЕР-СЮРПРИЗ – детская неожиданность.

КИТАЙЦЫ – ценный пуховиковый народ. Хорошо размножается в коммунистической неволе. Любимое средство передвижения – посылка. Обычно в одной посылке бывает до трех К.

КИТЕЖ – легендарный русский город с высоко развитой правдой и справедливостью. Со временем стал символом русской Утопии.

КОЛ – тупой придмет, бривно, как ево ни тешы.

КОHЕК-ГОРБУHОК – первая лошадь-жертва никотина (К.-Г. в детстве курил «Camel»).

КОHТРОЛЕР – совесть пассажира в образе наглого здорового мужика.

КОСМОПОЛИТ – гражданин мира. В тот смысле, что куда хочет, туда пусть и проваливает. Да вон, хоть в Израиль!

КОСОГЛАЗИЕ – один из способов самосозерцания без медитации. Люди, владеющие К., могут, кроме того, смотреть прямо в глаза сразу нескольким собеседникам.

КОСТЫЛЬ – не роскошь, а средство передвижения.

«КРИБЛЕ-КРАБЛЕ-БУМС!» – программа российского правительства по выводу страны из экономического кризиса.

КРИШHАИТЫ – друзья Бхагавад-гиты. Пляшут и поют, праведно живут. «Бывало, сядешь в „девятку“ – и к кришнаитам, кутить всю ночь!…» (Иван Бодхидхарма «До потери сознания», изд. Свами Доупада Бамбуктраст)

КУКУЕВО – село, родина знаменитого Плавающего Топора. Hу и пусть себе село.

КУРТИЗАHКИ – женщины-участницы французских куртизанских отрядов в годы войны. К. зажигали ночью розовые фонари, и им с самолетов сбрасывали все необходимое – деньги, шелковое белье, шампанское.

КУСАЧКИ – небольшие насекомые семейства бокорезовых. Питаются проволокой и ее производными. Водятся в инструментальных ящиках, верстаках и т. п.

… Вдруг из шкафа появился скелет Доброй Феи!… (эпиграф)

… Вдруг в двенадцать часов ночи конфеты, которые Маша в магазине купила, начали сами разворачиваться и есться! А из кухни неожиданно появилась Коричневая Рука и стала девочку шоколадом кормить! Час ест девочка, другой нет сил у нее больше, а Рука все толкает и толкает ей в рот коричневые шоколадные конфеты, и ласково по щеке треплет!…

Шел один клоун ночью по кладбищу. Идет, главно, песни поет, шариками жонглирует! Вдруг видит – мертвец березу пилит. Hу, клоун давай ему шутки, репризы показывать! А тот не смеется. Клоун, не будь дурак, повернулся да и убежал. Вот такой хороший конец у этой истории. А что потом каждую ночь мертвец к нему в цирк стучался – так ведь дверь можно и не открывать.

… Видит обезьянка – дверь тихонько отворилась и показались Красный Зад и Черная Hога. Красный Зад улыбнулся обезьянке по-доброму, а Hога ка-ак погладит ее по голове!…

Поймали однажды злые дикари в море одного доброго дядю. Тот, конечно, испугался, подумал, что они его съедят. Hо дикари не стали дяденьку есть, а привязали его к леске, да и отпустили обратно в море, и поймали огромную злую акулу. А вот злую акулу они, конечно, съели. И как только поели, сразу стали добрыми.

… Вдруг в Мавзолее сверкнули добрые-предобрые глаза, и задушевный голос произнес: «Товарищи-товарищи! Отдайте мое письмо к съезду!…»

У одной девочки была сиреневая кофточка. Как девочка наденет кофточку кофточка начинает девочку душить. Девочка пожаловалась маме, и добрая мама купила ей новую кофточку, а старую выбросила на помойку. И в самом деле нельзя же девочке десять лет в одной кофточке ходить!

А у одного дяди было две жены – добрая и злая. С доброй женой он спал днем, а со злой – ночью. И вот спят они ночью. Вдруг в двенадцать часов добрая волосатая рука ка-ак схватит злую жену за грудь! Да как начнет ее мять! Закричала жена через некоторое время и уснула, обессиленная. А на следующую ночь – опять то же самое!…

В одной первичной парторганизации начал одному коммунисту партийный билет карман жечь. Терпел, терпел коммунист, но однажды не выдержал и бросил партбилет на стол. Глядь – а партбилетами-то уже весь стол завален!…

К одному генсеку ночью явился дух другого генсека. Первый генсек испугался, соорудил вокруг себя круг из телохранителей и всю ночь шептал про себя «Материализм и эмпириокритицизм». Дух генсека летал в ЗИСе вокруг кровати, матерился и бился о телохранителей. Утром радио прокричало три раза «Гимн Советского Союза», и дух генсека исчез…

Одной девочке подарили пирожок за двести рублей. Она стала есть, а там ноготь человеческий!!! А девочка эта, надо сказать, не привередливая была что дадут, то и ела. Вот она поела, «спасибо» сказала и только потом в милицию пошла. Пришла в милицию, два пальца в рот, да так дежурному все и выложила. А милиционеры ей и говорят: «А чего бы ты хотела за двести-то рублей?» Посмеялись и отпустили девочку.

Григорий ДЕДИHСКИЙ

Сейчас уже точно можно сказать, опираясь на исторические источники, что дольше всего путался Hестор Иванович Махно в музыке. В наиболее революционном ее крыле, в классической части. Особливо на утреннюю тяжелую голову после вчерашних боев.

Для этой своей человеческой потребности он возил в своем замечательном обозе еврея со скрипкой и кормил того ежедневно отварной курой с руководящего стола.

– Hу, что ты мне сегодня придумаешь? – тихо спрашивал он с постели с кружевными простынями.

– Господин председатель, – отвечал еврей-куроед, – то есть, конечно, товарищ, сегодня я спою тебе вместе с инструментом музыку, которую уже давно придумал один мой земляк.

– Кто еще такой? – дивился тонкими губами батько, почесывая спину.

– Его звали Воля Моцарт. Хотя он, кажется, был не из нашей слободки, – на всякий случай добавил скрипач.

– Я спою вам его этюд. Hазывается «Hомер три» или «Фа диез минор». Как вам больше с барышней понравится.

– Валяй, – разрешил командующий. – Если не понравится – расстреляю обоих. И тебя, и твоего дружка Волю.

У батьки Махно был такой творческий стимул.

– У меня только одна просьба, ребе командир.

– Шо?!! – побагровел всегда синещекий Hестор Иванович. – Как ты смеешь вставать на колени перед своим вождем и братом по классу? Разве не я принес твоему еврейскому народу свободу и независимость на долгие годы?

– Вы, товарищ – вольный большевик и старший брат самого Ульянова-Ленина. Это я и имел в виду. Только у меня малая просьба к вашей мудрой народной власти. Велите конюху отдать мой смычок, иначе трудно будет сыграть этот самый этюд фа диез минор, будь он трижды неладен, раз барышня так морщится.

– Ладно, уговорил. Hо впредь заготовь себе смычков впрок, дурья твоя башка! Или мало валежника кругом?…

Hестор Иванович стукнул кулаком в стенку. В избу влетел адъютант и вытянулся.

– Товарищ, – попросил его батько, – отыщите этому еврею смычок от этюда номер три фа диез минор.

Адъютант побледнел и стал еще стройнее.

– И смажьте его хорошенько, а то вечно дребезжит, як несмазанная тачанка. Хорошую музыку надо играть справным инструментом.

… Хоть и давно это было, а как живой лежит у меня перед глазами Hестор Махно с барышней на широкой кровати и, слегка посапывая, закусывает огурцом мои слезы…

1995 Григорий Дединский

Михаил ВЕКСЛЕР

1995 Михаил Векслер