Академия драконьей авиации. Факультет Связных (СИ) - Новикова Татьяна О.

— Легкое сотрясение мозга, — констатировал он, просканировав меня с ног до головы. — Сейчас залечим. Ты как, дочь?

— Жить буду, — слабо кивнула и поняла, что зря.

Перед глазами тотчас заплясали пятна. Уолт без лишних вопросов приложил к моему лбу ладонь и пустил исцеляющие чары. Мягкие, аккуратные, они щекотали под волосами, не вызывая дискомфорта.

Отец одобрительно кивнул:

— Недурственно получается, плетение очень качественное, почти как у квалифицированного целителя.

— Это всё наша связь, вообще-то у меня плохо с лекарским делом, — отмахнулся Уолтер. — Теперь лучше?

Потрясла головой. Да, ничего не болит и не кружится. Нам определенно полезно работать в паре.

Только ли работать?..

Ладно, подумаем о сказанных словах позже. Пока меня больше волнуют вопросы насущные.

— Пап, расскажи, что случилось. Мы должны знать, — Я села и посмотрела на отца со всей суровостью, ожидая привычного отказа, но он лишь кивнул.

— Да что тут говорить? Твой друг Майкл многого добьется на государственной службе. Именно он организовал восстание, и он же снял с меня антимагические наручники. Когда я узнал, что моя дочь-студентка сражается с королевскими связными… — он неодобрительно покачал головой. — Разве может родитель остаться в стороне?

— Ты не осуждаешь нас?

Отец кашлянул.

— За геройство? Нет, конечно.

— И вы не накажете Одри за побег из академии или еще за что-нибудь малозначительное? — уточнил Рид, взяв мою руку в свою.

Этот жест, разумеется, не укрылся от отца, но он не стал ругаться, хвататься за сердце или кричать: «Что за непотребство вы творите?!»

Странную вещь скажу, но, кажется, заточение повлияло на него исключительно положительным образом. Сейчас он был обычным. Тем папой, которого я видела только в глубоком детстве, ещё до того, как Виктора Флейма назначили ректором. Человек, умеющий любить и слышать, не обремененный ответственностью за сотни адептов и не считающий, что его дочь — позор семьи.

— Не накажу. Клянусь. Я горжусь Одри и тобой, Уолтер Рид, я тоже горжусь. Ты первый, кто нашел в себе мужество встать на одну ступень со связной. Даже я всегда относился к своему Джо с легким пренебрежением. Только сегодня, когда он моментально отреагировал на мой зов и помог сохранить рассудок на подлете к замку, понял: какие же мы все идиоты… Мы — драконы.

— Это точно, вы — идиоты, — нахально согласился Рид. — Надеюсь, после случившегося что-то изменится во всеобщем восприятии мира?

— Я буду первым, кто в верховном совете выступит за уравнение прав. Любой мог убедиться, что единство куда продуктивнее разрозненности. Мы бы ничего не добились, если бы бились поодиночке. Многовековые устои пора разрушить, ибо от них веет гнилью. Сегодняшняя битва доказала это во всей красе.

— Пап, я должна тебе признаться… — вздохнула я и рассказала про демона, которого призвал Майкл, не смогла изгнать я и который едва не сгубил королевство.

Вот теперь точно накажет.

Я, конечно, молодец, что сама разгромила, сама и починила, но сколько невинных людей было ранено и заперто в темницах? Сколько всего произошло — чудовищного, жуткого — из-за того, что я смалодушничала и не рассказала папе сразу же о демоне и Майкле, возжелавшем узреть будущее?

— Кстати, а кто догадался, что рогатую тварюгу нужно изгнать? — спросила, надеясь, что папа переключится на объяснение, и наказание чуть отложится.

— Я. Почувствовал энергетику демона и понял, что проблема кроется в нем, а значит, действовать надо незамедлительно и сообща. — Отец устало почесал переносицу. — Он был переполнен драконьей магией. А то, что вы его вызвали… Дочь, знаешь что? — спросил с едва заметной улыбкой.

Вообще-то ректоры не должны улыбаться. Не зря на карикатурах их изображают злыми, в черных одеяниях, с нахмуренными бровями и сведенными зубами.

Отец всегда соответствовал статусу жуткого ректора, при виде которого студенты начинают заикаться.

Всегда, но не сейчас.

— Что?

— Давай мы никому об этом не скажем, — и лукаво подмигнул мне, чем вызвал восхищенное покашливание Уолтера. — Относись к той случайности как к началу чего-то великого. Сегодняшний день войдет в историю. Заговорщики будут наказаны, а те, кто отважно ринулся в бой, по достоинству награждены. Так к чему искать виноватых среди детей? Ясно?

Мы синхронно кивнули.

Идея молчать мне нравится. Если честно, даже Майклу не хочу рассказывать. Он же сожрет себя заживо, если узнает, какую кашу заварил одним неправильным поступком. К чему эти упреки — «а вот из-за тебя…», — ведь каждый способен ошибиться.

Разумеется, Майкл и сам сумеет связать демона, которого мы пытались изгнать несколько месяцев назад, с тем, который оказался во дворце. Но пусть это будет его догадка, а не моё нравоучение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Всё, хватит рассиживаться за болтовней. Идите по комнатам, дети. По разным комнатам, — уточнил отец строго. — Я же займусь восстановлением академии.

Затем он притянул меня к себе и шепнул совсем уж небывалое:

— Как же я рад, что с тобой всё в порядке. Места себе не находил все эти дни, самое страшное думал. Корил себя за то, что потерял тебя, дочка. Прости меня за мои ошибки. Обещаю исправиться. — Папа коснулся губами моего затылка. — И обязательно напиши письмо матери, она сходит с ума от незнания.

— Конечно, — пообещала я и крепко обняла не ректора академии драконьей авиации, но своего отца.

Мы с Уолтером вышли в пустой коридор. Давно рассвело, но студенты не спешили на утренние тренировки, не неслись в библиотеку или в столовую. Замогильная тишина застыла в воздухе. Кто-то прячется по комнатам, другие помогают отлавливать заговорщиков. Академия вымерла.

Я поежилась.

— Не переживай, всё наладится, — Рид уловил моё настроение, вновь переплел наши пальцы, наполняя меня уверенностью. — Как думаешь, нам поставят отличные оценки без сдачи экзаменов? Всё-таки мы герои королевства, лучшие среди лучших, творцы великих свершений.

Он горделиво выпятил грудь, и я рассмеялась. Уолту прекрасно удается изображать надменного придурка, коим он, конечно же, не является. Это парень, в котором скрыто множество талантов. Который умеет искренне сострадать, готов биться насмерть и никогда не пасует перед трудностями.

Первый красавец академии оказался ещё и истинным драконом, и настоящим другом, и человеком, из-за которого легко потерять голову.

— Я тебе кое-что задолжала, — выпустила его руку и внимательно вгляделась в лицо.

— Что именно? Надеюсь, деньги?

Рид похлопал себя по карманам, будто проверяя наличие кошелька.

— Почти. Одно признание. Ты ведь сказал мне о своих чувствах, а я промолчала.

— Одри, — он дернул плечом. — Перестань. Ты не обязана отвечать взаимностью. Я всё понимаю. Должна же быть хоть одна девушка, которая не втрескалась в меня по самые уши.

— Увы, втрескалась, — прыснула я и быстро мазнула губами по губам, ещё не целуя, но уже сдавая все позиции, обрушивая стены и позволяя самой себе открыться. — Я тебя люблю, ты…

Договорить не успела, потому что этот чокнутый дракон оторвал меня от пола и закружил в объятиях. Я визжала и вцеплялась в него всеми конечностями, опасаясь, что мы вместе не удержимся и рухнем. Когда Уолтер услышал, как щелкает замок на отцовской двери, он нехотя вернул мне вертикальное положение. Но только для того, чтобы переместиться в другой коридор — подальше от ректорского кабинета — и продолжить целовать. Страстно. Сладко. До дрожи в коленках.

Так, как может целовать только влюбленный в тебя человек. Глубоко твой. Преданный тебе. Имеющий с тобой нерушимую связь, зовущуюся любовью.

— О, голубки нашлись! — донесся радостный голос Майкла. — Одри, ты жива? Тебя так приложило!

— Нет, блин, она мертва. Что за глупые вопросы? Не видишь, люди делом заняты, а ты им мешаешь, — цыкнула Ника.