Андрей Белянин - Дело трезвых скоморохов

– Здравствуйте, опергруппа лукошкинская! А я вас тут ещё с полуночи дожидаюся. Здесь и прикорнула, внутри-то мокро всё. Вроде вода не вся стекла, по колено доселе плещется.

– А Кощеюшка-то где? – по делу поинтересовалась наша самая старая (нет, заслуженная!) оперативница.

– Да вот, должен с минуты на минуту быть. Уж снизу-то стук да гром слышался, значит, доспехи новые надевает, заколдованные…

– Какие-какие? – улыбнулся я.

Она вздохнула и ответила без улыбки:

– Заколдованные. Если рукою железною ухватит кого, то уж не вырвешься, а его ударишь, так любой меч пополам расколется!

– Что-то типа доспехов космических роботов-трансформеров?

Яга выразительно подмигнула Олёне: дескать, не обращай внимания, это у сыскного воеводы от великого ума. Я мысленно махнул, обижаться бессмысленно.

– Ты только, сыскной воевода, главного не забудь, всё исполни, как я сказала. Кощей переигрывать не станет, а моя жизнь тогда на весь век в его цепях окажется.

– Не волнуйтесь, всё помню. Кобыла – с мухой, овечка – с соломинкой, утка – с пером на груди, так?

– Так, так, так! – злорадно раздалось из тоннеля, и коварный господин Труссарди вынырнул наружу. Наверняка этот гад подслушивал, прячась в какой-нибудь нише, а сейчас он встал перед нами, держа в обеих руках по длинному дуэльному пистолету.

– Не двигаться, Никита Иванович и… э-э… ты, девочка, тоже! Ваша бодрая старушка не успеет промолвить и слово, как я… э-э… спущу курок.

– Что вам надо? – Я пытался тянуть время, хотя прекрасно знал его ответ.

– Мой наниматель щедро платит за… э-э… полезную информацию, – гнусно ухмыльнулся он. – Вы хотели сыграть с ним в нечестную игру? Ничего не выйдет… Слышите, он уже идёт!

– Ах ты сволочь закордонная, – не выдержала Яга, засучивая рукава. – Я те покажу, как пожилых людей на прицел брать! Я те…

Труссарди хладнокровно направил дуло ей в лоб, и бабка заткнулась на полуслове. Мы с Олёной замерли, едва дыша от злости, – он действительно успеет сделать по крайней мере один выстрел, а я не готов никем пожертвовать…

– Вы разумный человек, сыскной воевода, стойте и не двигайтесь, если хоть кто-то из этих… э-э… милых дам вам дорог. О, этот свист свидетельствует о приближении… э-э… ой!

Бум!!!

Какое там «ой»… Ступа Бабы Яги с раскрасневшимся от упоения Митькой нарезала круги вокруг Лысой горы! Никто не виноват, что бывший директор балагана оказался «случайно» у неё на пути. Международный преступник пропахал метра два носом в песке, разрядив туда же оба пистолета.

– Вяжи его, участковый! Да поспешай, и вправду Кощеюшка со свитой шествует! А ты ступу сажай! Сажай, кому говорю! Да не мельтеши помелом, осторожненько, мягонько… Охти ж мне, ирод, чуть ногу не отдавил! От я тебя этим же помелом щас…

Пока Яга разбиралась с незадачливым «пилотом», мы с Олёной успешно связали пришибленного Труссарди. В качестве кляпа я затолкал ему в рот какую-то бумажку и туго затянул Олёниной лентой.

Гражданин Бессмертный явился во всей красе и блеске! Аура самоуверенности покрывала его с головой, он точно знал, ЧЕМ именно закончится третье испытание, и подготовился ко всему. Что ж, нам остаётся только импровизировать…

– Фу, фу, фу! Русским духом пахнет!

– А чего сразу я?! – неискренне возмутился Митька, ёжась под нашими упрекающими взглядами. – Энтому козлу безносому причудилось невесть что, а на меня поклёп! Да я, может, и не виноват вовсе, я, может, до дому терплю…

– Успокойся, Митя. Гражданин Бессмертный не имел в виду ничего плохого, это просто стандартная форма начала диалога. Ничего личного.

– А-а-а, ну пущай тады продолжает. Продолжайте, злодей-батюшка!

Кощей рассеянно кивнул, потом вспомнил, что всё-таки он здесь первая скрипка, и продолжил:

– Слуги мои верные, вот и настал последний день милиции лукошкинской! За вину одного со всех голову сниму. А ну, держи ответ, сыскной воевода!

В общем-то всё это, конечно, было чистой воды показухой. Кощей из тоннеля выехал всё на том же коне-«велосипеде», в сопровождении от силы десяти разнокалиберных уродцев. Остальные промочили ноги и маялись насморком. Правда, среди пришедших была четвёрка достаточно могучих на вид чудовищ, с чем приходилось считаться. Сам великий и ужасный на этот раз меч с собою не таскал, наверняка надеялся на волшебные доспехи.

– Участковы-ы-й!!!

– А? Что?! Прошу прощенья, задумался. Так за что мне там надо ответ держать?

– За всё! – тонко рявкнул Кощей, похоже, проблемы с голосом у него надолго. – Кто посмел людишек моих почём зря избить да в корзинку затолкать?!

– Положа руку на сердце, я в этом не участвовал!

– А вона в уголочке шпион мой тайный, слуга испытанный, с закрытыми глазами связанный лежит, тоже не ваша работа?

– Этот? – оглянулся я, слава богу, Труссарди ещё не пришёл в себя. – Он напал на нас из-за угла, без предупреждения, размахивал заряженными пистолетами и вообще вёл себя странно. В его годы лучше лечиться нарзаном… Но он отдохнёт и сам вам всё расскажет, а пока – не приступим ли?

– Ну, берегись, сыскной воевода, я ведь всё равно до правды докопаюсь!

Кощей ещё поугрожал для приличия, но в целом сразу было видно, что ему тоже хочется поиграть в угадайку. В конце концов, злодей впервые за столько лет получил в противники целое отделение милиции и не мог упустить такого шанса. Он медленно кивнул Олёне, и та, шагнув на небольшую площадку перед входом, замерла, склонив голову.

– Вот тебе воля моя, Никита Иванович, три раза девка перед тобой личину сменит. Угадаешь – твоя она на веки вечные, и препятствий ей в том чинить не стану! Не угадаешь хоть раз – ходить ей в бесовках до самой смерти, а твоей голове на шесте торчать! А товарищу твоему в супе быть сваренному! А Яге-предательнице на дыбе висеть, хрустя косточками! А городу Лукошкину…

– Эй, эй, минуточку! Мы так не договаривались, – поспешно напомнил я. – Не надо смешивать прокисшее с протухшим. Вы, я, она – остальные не участвуют и не подсказывают. Можете начинать…

«Дрямбс!» – Хозяин дома хлопнул в дребезжащие железные перчатки. Олёна плашмя упала наземь и пропала, а на её месте из ниоткуда возникли пять вороных кобылиц! Идентичных, словно их рисовали под копирку или печатали на ксероксе.

– Ну вот, умник милицейский, выбирай себе суженую…

Пока он старательно хихикал, взгляды всех присутствующих сошлись на мне, как на звезде экрана. Я внимательно оглядел всех лошадок и понял, что мухи на заднем копыте не видно ни у одной. Хм, непорядок… Надо подойти поближе и присмотреться. Очень надеюсь, что Олёнушка ничего не перепутала. Я зашёл к кобылам с тыла и, едва не опускаясь на четвереньки, тщательно осмотрел их задние ноги. Кощей и все присутствующие следили за мной с плохо скрываемым недоумением…

– Ага! Есть! Вот эта! – Я наконец-то заметил искомую муху и, выпрямившись, радостно хлопнул одну из кобыл по крупу. Как не словил копытом в ответ, до сих пор не понимаю… В ту же секунду лошади пропали, а передо мной стояла красная, как свекла, Олёнушка, нервно потирая ушибленное место!

– Угадал… Дуракам везёт, – тихо прошипел Бессмертный. – А вот как на второй раз управишься? Давай, девка!

Одно незаметное глазу движение, и у моих ног умильно задрали нежные мордашки пять клонированных овечек. Все были такими милыми, кудрявыми, ухоженными и трогательно беззащитными, что хотелось тут же сесть на вегетарианскую диету, а любые встречные шашлычные закрыть напрочь!

– Ищи, сыскной воевода, да помни – я с тебя глаз не спускаю! Ежели только замечу чего… сам знаешь!

Я пожал плечами и, не тратя времени, начал поочерёдно разворачивать каждую овечку к себе хвостом. Митька покраснел и начал что-то шептать на ухо бабке. Та раздражённо отмахнулась, велев ему «такие глупости про начальство при себе держать, эко навыдумывал!». Овца с прилипшей к хвостику соломинкой оказалась в очереди четвёртой. На всякий пожарный я проверил и пятую, а убедившись, что не она, точно указал пальцем:

– Вот эту хочу!

Овечки мигом исчезли, и воплотившаяся Олёна вопросительно покосилась на Кощея. Тот долго молчал, что-то порываясь сказать, но не находил слов…

– Да… и впрямь жениться тебе пора, участковый… – кое-как определился он. – Давай-ка в последний раз, против судьбы не попрёшь.

Дрямбс!!

Ну, с уточками вообще проблем не было, просто присел на корточки и обстоятельно осмотрел каждую. Выбрал одну, с топорщившимся пёрышком. Почти ткнул её пальцем в грудь, но вовремя опомнился и отдёрнул руку. Поднял утку, аккуратно держа её под бока:

– Эта!

Еле уловимое дуновение разреженного воздуха, и счастливая Олёна рухнула в мои объятия. Я едва не сел на песок, в облике уточки у неё был несколько иной вес…

– Угадал! И впрямь угадал… – призадумался Кощей. – Может, ты девку энту сердцем чуешь? А может, она тебе знак какой тайный подаёт…