Евгения ИЗЮМОВА - Побег

- Помоги мне, развяжи руки, - проговорил Гермес.

- Ага, - подозрительно буркнул крестьянин, оглядываясь. - Я буду тебе руки развязывать, а из кустов разбойники выскочат.

- Дурень, - выругался вполголоса Ерофей, а Гермес прокричал: - Если бы я был разбойником, и нас было бы много, то мне было бы ни к чему выходить на дорогу связанным, и так бы тебя скрутили.

Крестьянин опустил арбалет и задумался. Ерофей похолодел от ужаса, не зная, что он предпримет, вдруг всё же всадит ему в грудь стрелу, хотя бы для того, чтобы забрать его одежду - грязную, однако добротную. Но крестьянин, видимо, решил, что Ерофей не представляет большой опасности, потому изрёк:

- Ты прав, путник, - он слез, кряхтя, с повозки, подошёл к Ерофею и острым ножом разрезал путы.

- Ох, спасибо, добрый человек! - поблагодарил его Гермес, а Ерофей едва опустил задеревеневшие руки, не имея сил даже растереть затёкшие кисти, пробормотал: - Ох, мерси, ох, спасибочко!

А Гермес спросил:

- А куда ты едешь?

- В Марманд, это в сторону Бордо.

- А не подвезешь ли меня туда? - спросил Гермес, а Ерофею было всё равно, куда ехать, лишь бы выбраться из леса, добраться до тёплого камина, возле которого можно и обогреться, и съесть хотя бы корочку хлеба - о большем Ерофей не мечтал.

Крестьянин согласно кивнул. Ерофей уселся на повозку и вскоре задремал под монотонный скрип колес и разудалую песню возницы. Так и доехали до Вильнёва, на окраине городка (Пьер, так звали крестьянина) остановился возле трактира, пригласил и Ерофея пообедать.

«А я? - взвыл тихо Гермес за плечом Ерофея. - Я тоже жрать хочу!»

«А ты можешь святым духом питаться, пройдоха и юбочник, - ехидно ответил мысленно приятелю Ерофей. - Вляпался в историю, как муха в мёд, так терпи да соображай, как стать видимым. А Пьеру скажи, что я простыл, говорить не могу, пусть сам еду заказывает». И вошёл вслед за Пьером в трактир, уверенный, что и Гермес идёт следом.

Хозяин встретил гостей приветливо, приказал служанке накрыть на стол, и Пьер с Ерофеем налегли на жареную курицу. Пьер ел молча. От его былой весёлости не осталось и следа, он тяжко и протяжно вздыхал.

- Ты чего такой мрачный стал? - поинтересовался Ерофей. Он выговорил это с трудом, косноязычно, однако Пьер и внимания не обратил: чего можно ожидать от человека с больным горлом? А Ерофей мысленно попросил Гермеса, чтобы переводил рассказ Пьера и диктовал ему ответ для Пьера. Всё равно, видимо, сидел рядом и глотал слюни, глядя на обильный обед. Гермес согласился.

- Ох, - простонал Пьер, - хозяин меня убьёт! Я был в Капденаке на ярмарке и спустил деньги хозяина в трактире вместо того, чтобы сделать нужные покупки. Не знаю, как ему на глаза явиться.

И Пьер рассказал, что его хозяин - очень богатый, а ещё больше скупой человек. Все его работники считали делом чести как-то обмануть его, потому что при выплате жалования он их сам норовил обмануть. Но в этот раз Пьер перестарался, вошёл в кураж и не заметил, как прогулял да проиграл в кости почти все хозяйские деньги. Вот почему Пьер не поехал сразу к хозяину, у которого за Вильнёвым было небольшое поместье, а остановился у трактира, чтобы оттянуть час расплаты за свою беспечность и дурость. Пока в Капденаке был, то решил в Марманд податься - там живёт дальняя родня, а теперь не знает, что делать - привык он уже к Вильнёву, да и к хозяину, хоть и злыдень он, а привык: знает, чего можно от него ожидать.

«Ерошка, а давай уговорим его не возвращаться к хозяину, поедем дальше на повозке, всё же лучше, чем пешком топать», - «Да нехорошо ведь это, - возразил Ерофей. - Выйдет, что Пьер коня украдёт», - «Но ведь он и так вор, Зевс тебя разрази! - рассердился Гермес. - Он же деньги хозяйские промотал, и накажут его всё равно. Ты головой-то немного подумай, глядишь, дойдёт до тебя, что я прав».

Ерофей «подумал немного» и пришёл к выводу, что Гермес прав - путешестовать в повозке гораздо лучше, чем пешком. Что касается Пьера, то тут, как говорится, семь бед - один ответ, и так и сяк - всё равно накажут, и Ерофей без долгих подходов брякнул:

- Пьер, поехали со мной? Мне надо в Париж, и вдвоем нам будет веселее. А хозяин твой не обеднеет.

Пьер думал недолго, стукнул кружкой по столу, из которой он пил вино, лихо тряхнул головой и ответил:

- Отлично! Пусть будет так. Скучно мне у старого скряги, к тому же он мне за полгода жалование ещё не выплатил, вот я и возьму за это коня, - и они ударили по рукам.

«Ерошка, - просигналил опять Гермес. - Сегодня переночуем в этом кабаке, а завтра двигайте на рынок да купите оружие: одним арбалетом не оборонишься».

Ерофей послушно завёл разговор с Пьером об оружии:

- Слушай, дружище, надо бы ещё что-нибудь из оружия купить. Как ты на это смотришь?

- Ты прав, - согласился Пьер и отправился договариваться с хозяином трактира насчёт ночлега и того, чтобы поставить коня в конюшню и накормить его.

Ерофей сгрёб остатки ужина и пошёл в гостевую комнату под самой крышей трактира, поставил еду на стол и увидел, что пища сама собой исчезает с тарелки. Так забавно было на это смотреть, что засмеялся:

- Хорошо, Герка, что ты не человек-нивидимка, а то жратва так бы и высвечивалась из брюха.

- А что это за чувак - человек-невидимка, - прочавкал Гермес, у которого рот, видимо, был забит едой.

- Да так, книга фантастическая есть - «Человек-невидимка», Уэльс её написал, англичанин один.

- Англичанин? - переспросил Гермес.

- Ну да. Сейчас мы во Франции, потому живут здесь французы. А есть страна - Англия. Там живут англичане, а я вот - русский и родина моя - Россия. Ну, у нас много стран и народов. Понял?

Гермес молчал, видимо мысленно «переваривал» информацию. Ерофей не дождался его ответа и сказал:

- Ну, у вас есть бессмертные боги и смертные эллины, ну ещё циклопы всякие, нереиды да нимфы. Все они живут в своём месте и живут по-своему, как у них принято. Ну, всё равно, что у нас разные страны и народы. Допёр?

- А-а-а! - протянул Гермес и пища снова стала исчезать с глиняной тарелки.

На следующий день рано утром троица (Пьер, естественно, думал, что их двое) отправилась на рынок. Там шумел народ, торговался или просто бродил между рядами. У Ерофея глаза разбегались от обилия торговых рядов - мясного, рыбного, шорного. Между ними сновали лоточники с кренделями и пирогами. Но Пьер шёл целеустремлённо на другой край рыночной площади, где шатались словно бы без дела странные личности, которые так и шныряли глазами по сторонам. Вскоре Ерофей понял причину их столь странного поведения, видно, в любое время торговцы оружием преследовались законом. А в том историческом междоусобном периоде, где они оказались с Гермесом, людям оружие было необходимо для самообороны от войск той и другой стороны, поэтому торговля оружием явно процветала.

Пьер на оставшиеся деньги выторговал пистолет за четыре экю, порох к нему, шпагу и кинжал, который тут же засунул за голенище своего правого сапога. А на покупке шпаги и пистолета настоял Ерофей - он стрелял недурно, в институте считался лучшим стрелком. А фехтовать научится. Пистолет он спрятал за пазуху, нацепил шпагу и сразу стал чувствовать себя уверенней, даже плечи, казалось, стали шире, и грудь - колесом.

Обратно в трактир возвращались не спеша, разглядывая попутно товары. Вдруг сердце Ерофея радостно забилось: у коновязи он увидел несколько лошадей, и среди них… Султана! Его, серый в яблоках, конь, понурясь, стоял рядом с невзрачным человечком, лицо которого скрывали широкие поля шляпы, надвинутой на самые брови. Видимо, это был один из тех, кто захватил Ерофея в плен, однако утаил коня от своих командиров. Вот и продает коня в Вильнёве, чтобы скрыть кражу.

- Пьер! - дернул Ерофей спутника за рукав. - У тебя есть еще деньги?

- Мало, - покачал тот головой. - Всё ушло на оружие, осталась два экю. Половину придется отдать трактирщику, у которого стоит наш конь.

Ерофей закусил губу, размышляя над ситуацией.

- Слушай меня внимательно. Видишь серого в яблоках?

- Ага, - кивнул головой Пьер. - Вижу, - он поцокал языком от удовольствия. - Хороший конь. Ну и что?

- А то, что я должен добыть этого коня: купить, украсть, выиграть, но я должен его иметь любой ценой - а ту при! Понимаешь?

- Да, я тебя понимаю, - сочувственно сказал Пьер, - мне однажды точно так же захотелось получить коня, я тогда чуть не умер от огорчения. Серый - добрый конь. Тоскует, бедняга, - пожалел Пьер Султана. - Хозяина его должны были казнить в Капденаке, я там был в то время. Да он, видно, сродни дьяволу. Палач уже готов был отрубить ему голову, как вдруг топор вылетел из его рук и стал сам по себе махать по сторонам, а тот, кого хотели казнить, взлетел в воздух и куда-то исчез. Я не трус, но мне стало не по себе.

В этот момент послышался тихий самодовольный смешок, и Ерофей понял, что Гермес неотступно следует за ними. Пьер продолжал, понизив голос: