Крэг Гарднер - Вредное волшебство

Для устрашения демон похрустел суставами узловатых пальцев.

Матушка Гусыня зевнула:

— Как же ты меня утомил! При чем здесь твоя ярость? Мы здесь для того, чтобы разыгрывать сказки!

Волосатый верзила в зеленой кепке потрусил к своей хозяйке.

— Кстати, о сказках! — залопотал он. — Я знаю, как усилить впечатление от вашего действа.

Матушка Гусыня хмуро уставилась на волосатого. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Гм-м, — заерзал волосатый, бросив косой взгляд на меня и приподняв свою кепчонку, — простите, мы, кажется, незнакомы. Волк. Джеффри Волк.

Я уже собирался назвать свое имя, когда Хьюберт с шумным плеском взлетел, взбаламутив реку.

— Но вы еще не видели, как мы играем! — воскликнул Дракон. — Сейчас самое время посмотреть! — И Дракон танцевальным шагом направился к нам. Земля под ним дрожала.

Скорбно глядя вдаль, Матушка Гусыня произнесла:

— За что мне все это?

— Вот и я задаю себе тот же вопрос! — подхватил Снаркс.

— Покажем им наш последний танцевальный хит? — воскликнула Эли.

— Они просто попадают! — согласился Дракон. — Три-четыре!

Эли вскочила на спину дракону, аккуратно перевесив свои длинные косы на одно плечо, чтобы они ей не мешали, и артисты запели дуэтом:

Матушка Гусыня страдальчески смотрела на танцующих. В лице у нее не осталось ни кровинки.

— Все, что я хочу, — творить! — простонала она. — И вот, пожалуйста!

Барышня и Дракон безжалостно продолжали:

В доказательство своих слов Дракон с Барышней потоптали вокруг немало кустов, после чего решили повторить первый куплет:

— Двадцать три года, — горестно причитала Матушка Гусыня, — двадцать три года я занимаюсь этим, и никогда прежде, никогда, никогда… — Она осеклась. Дело в том, что как раз в этот момент Эли начала танцевать между пальцев ног дракона, а тот принялся подражать пению птиц.

Матушка Гусыня печально покачала головой:

— Говорила мне мама: «Лучше займись чем-нибудь другим!» Например, Общим Колдовством. Это же верный кусок хлеба на всю жизнь. Одни приворотные средства чего стоят! На них же разбогатеть можно. Так нет же! Из-за своего призвания я вынуждена иметь дело с подобными персонажами.

А Барышня и Дракон уже перешли к следующему куплету:

Гакс Унфуфаду громко чихнул.

Матушка Гусыня потерянно озиралась, как будто надеясь найти поблизости что-то такое, что поможет придать происходящему хоть какой-то смысл. Какое забавное превращение! Сильная женщина, хозяйка в своих владениях, теперь она выглядела как турист, потерявший путеводитель. Минуту назад она расправилась с могучим Гаксом, как с жалкой мошкой. И вот теперь почти повержена Барышней и Драконом!

Конечно, я и раньше знал артистов в деле. Как говаривал демон Снаркс: «Когда смотришь на выступление Барышни и Дракона, слово „развлечение“ приобретает для тебя какой-то новый, неведомый доселе смысл». У Матушки Гусыни почти не было шанса устоять против Барышни и Дракона. И все-таки забавно: как легко они ее скрутили! Самое время побеседовать с ней.

— Да уж, — осторожно начал я, когда актеры перешли к следующему куплету, — я только хотел спросить…

— В чем же моя ошибка? — взволнованно перебила меня Матушка Гусыня. — Сказать по правде, я с самого начала чувствовала себя неуверенно. Взять хотя бы имя: Матушка Гусыня! Да нет, неплохое имя, но нет в нем… изюминки, что ли! Если хочешь, чтобы твои сказки остались на века, нужно брать запоминающийся псевдоним. Ты согласен?

— Э-э… Да, пожалуй… Но я хотел поговорить о Вуште…

— Может быть, что-нибудь более величественное? Например, Матушка Лебедь?

— Да-да, очень мило, — поспешил согласиться я. — Но я хотел все-таки насчет пакта с Голоадией…

Она недовольно наморщила нос:

— Нет, пожалуй, Матушка Лебедь — это слишком претенциозно. Может быть, лучше взять какую-нибудь скромную птичку, известную всем? Скажем, Матушка Воробьиха? Нет! Простовато. А может, Матушка Кряква? — Она отрицательно затрясла головой, едва успев вымолвить это.

Между тем Барышня и Дракон продолжали (да будет ли конец этой песне?):

Этим темпераментным восклицанием Барышня и Дракон закончили свое выступление и раскланялись.

— Все? — прошептала Матушка Гусыня. — Неужели все?

— Зрители разочарованы и не хотят нас отпускать? На бис? — предложил Дракон.

— Нет! Нет! — испуганно загалдели зрители.

— Да уж, — поспешил я вмешаться. Больше всего на свете мне хотелось убрать куда-нибудь этих двоих, чтобы спокойно поговорить с Матушкой Гусыней. — Вы только испортите впечатление от выступления, если растянете его. Пусть оно запомнится нам, как яркая, короткая вспышка!

Хьюберт величаво кивнул:

— Пожалуй, Ученик прав.

Матушка Гусыня тоже кивнула и произнесла снова окрепшим голосом, в котором чувствовалась былая властность:

— И кроме того, если вы попробуете еще раз исполнить нечто подобное, я сотворю заклинание, налагающее печать молчания. — Она погрозила Хьюберту тонким и изящным, несмотря на возраст, пальцем. — Подумай хорошенько, улыбается ли тебе прожить остаток жизни молчаливым драконом.

— Печать молчания? — отшатнулся Хьюберт. — Молчаливым драконом?

Эли понимающе закивала:

— Ты что, не понимаешь? Она никогда не бывала в театрах Вушты и явно боится театральной среды!

— Вот это да! — вздохнул Дракон. — Что ж, со многим приходится мириться, когда гастролируешь в провинции.

— Отлично, — подытожила Матушка Гусыня. — Я рада, что мы поняли друг друга. Признаться, ваши песня и танец застали меня врасплох. Но теперь я готова к любым сюрпризам. — Она рассеянно щелкнула пальцами, не то колдуя, не то просто так. — Помните: если я еще услышу что-либо подобное Драконьему Галопу, вы проститесь со своими голосовыми связками.

Из ноздрей остолбеневшего дракона вырвались две жалкие струйки дыма. Этой женщине удалось невозможное — заткнуть рот Хьюберту! Тут Матушка Гусыня сочла возможным улыбнуться. Наконец-то у нее улучшилось настроение. Самое время поговорить!

— Да уж, — в который раз начал я. — Теперь, когда эта маленькая проблема решена, не могли бы мы серьезно поговорить?

— А? — Очевидно, она совсем забыла обо мне. — Ах, это ты, Вечный Ученик! Да, я тут разоткровенничалась с тобой… Ничего, за меня не волнуйся. Я уже вполне оправилась. Пора приступать к новой сказке.

— Вот как? — беспомощно пробормотал я. Неужели она сейчас уйдет? А ведь я был так близок к успеху! Еще немного — и она бы меня выслушала! — Но как же…

— Ну-ну, не перебивай Матушку Гусыню. Веди себя хорошо, как полагается послушному сказочному персонажу. И не расстраивайся. — Она снисходительно усмехнулась. — Тебе надо экономить силы! Я тут кое-что для тебя придумала… — Она подбоченилась и по-хозяйски оглядела всех собравшихся. — Первые две сказки не удались, но я всегда учусь на ошибках. Замысел был мелковат! Ты и твои товарищи все время выламывались из узких рамок своих ролей. Довольно! Я намерена сочинить сказку, в которой всем будет просторно. — Она порывисто вздохнула. — Если получится, это будет истинный шедевр!

— Достойная цель! — поддакнул Джеффри Волк. — Но вы только подумайте, насколько мощнее станут ваши сказки, насколько символичнее, если в них будут фигурировать говорящие волки! На них будут воспитываться многие поколения…

Матушка Гусыня вздохнула:

— С меня довольно советов! Может, все-таки отдать тебя Ричарду, а? Хотела бы я знать, что говорящему волку делать в сказке?

— Что делать? — Джеффри засмеялся лающим смехом. — Послушайте, мадам, есть тьма примеров! Взять хотя бы историю про маленькую девочку, которая шла через дремучий лес с корзинкой пирожков для своей больной бабушки. А в это время волк, представьте, съел эту самую бабушку и окопался в ее домике…

Матушка Гусыня взглянула на Волка с интересом и даже с некоторым уважением:

— Вот как? Недурно, совсем недурно. Это хорошо: девочка, бабушка… Семейные ценности! И дремучий лес, и корзинка с пирожками… Все это создает нужный колорит. А то, что волк съел бабушку, удовлетворяет здоровую детскую потребность в жестокости. Ну а дальше что там?