Олег Шелонин - Собачье дело

История была неприятная. Пару недель назад потерявшая ребенка из-за врачебной ошибки семья обратилась в суд. Для подтверждения неправильной постановки диагноза потребовалась повторная экспертиза, для чего была проведена эксгумация, но тела в могиле не оказалось. Вот тут-то родители погибшей девочки и вспомнили, что, когда пришли на следующий день после похорон на могилу, заметили, что она была разворочена. Словно в ней кто-то копался, а потом очень небрежно засыпал обратно. Эту историю немедленно раздули в газете, и в милицию посыпались заявления от возмущенных граждан. И, что самое страшное, почти все изложенное в этих заявлениях подтвердилось. За последнюю неделю было выявлено уже шесть пустых могил, а заявления все продолжали сыпаться. Объединяло все эти преступления только одно: все исчезнувшие из могил тела принадлежали девочкам от пяти до восьми лет. Последняя в этом скорбном списке была дочка соседки подполковника.

— Так что, Костя, берешься?

— А маньяком мне когда заниматься?

— Параллельно. Я твои дела о педофиле с делом гробокопателей объединяю.

— С какого бодуна? — опешил Васнецов.

— Есть подозрение, что твой маньяк еще и некрофил до кучи.

— С чего ты взял?

— С того, что вчера обнаружена еще одна разоренная могила. Могила Кати Самойловой.

— Твою мать! — грохнул кулаком по столу майор.

— Знакомая фамилия, не правда ли?

— Третья жертва маньяка. Может, случайность?

— Вот это и проверь.

— Скорее придется проверять, все ли жертвы маньяка спокойно в своих могилках лежат.

— И такой вариант не исключен. — Подполковник открыл ящик стола, извлек из него фотографию шестилетней малышки с огромными белыми бантами на голове и протянул ее майору. — Поверь, Костя, если бы не Юленька, я бы закрыл на это случайное совпадение глаза и ни о чем тебя не просил. Она у меня на глазах выросла. Красавица… в этом платье ее и похоронили. Лызлов парень молодой, опыта нет, а ты лучший следак отделения. Найди этого извращенца. Очень тебя прошу.

— Маньяка мне отдашь? — в упор спросил Васнецов.

— Отдам. Главное, сумей до него добраться. Я прикрою.

— Вот за это спасибо, Петрович. — Майор еще раз внимательно посмотрел на фотографию. — Я возьму?

— Бери, конечно. Теперь тебе этим делом заниматься.

— Можно идти?

— Иди, Костя. Лызлов сейчас по своим осведомителям шныряет, но, как только вернется, я его к тебе со всеми материалами подошлю.

— Добро.

Подполковник проводил взглядом выходящего из кабинета майора. Этот найдет. И некрофила, и маньяка, к которому у него был личный интерес. Землю будет рыть, но найдет. Зверски изнасилованная и буквально порезанная на куски племянница Васнецова умерла на операционном столе, не приходя в сознание, а ее мать, двоюродная сестра Константина, с тех пор стала клиенткой психиатрической лечебницы, и шансов на выздоровление, по признанию врачей, было мало. По идее подполковник обязан был сразу отстранить Васнецова от дела о маньяке, так как он являлся заинтересованным лицом, но старый друг очень просил, и Петрович сдался. Фамилии не совпадают, степень родства не совсем прямая, а если что, майор все на себя возьмет. Дескать, не знало родное начальство о родственных связях следователя с пострадавшей, и все дела.

Сознание медленно, но верно возвращалось в Валентину.

— Может, «скорую» вызвать? По-моему, я ему череп проломил.

— Вот когда сдохнет, тогда и вызовем. Черт! На месте надо было кончать. Какого хрена ты его прикладом, Михаил?

— Да-а-а…

— Вот тебе и да. Девчонка-то удрала. Жертвы насилия нет. Максимум, что ему теперь впаяют, незаконное ношение оружия и сопротивление милиции при задержании. Отсидит, выйдет и опять за свое возьмется.

Валентин зашевелился.

— Живучая тварь!

Валентин буквально физически чувствовал, как сломанные кости черепной коробки на затылке становятся на свои места и начинают срастаться. Лишней энергии от зомби он получил прорву. Интересно, сколько народу эта нелюдь уже угрохала, раз даже после такого оттока энергии сумела удрать?

— Может, все-таки «скорую», Вить?

— А может, пусть все-таки сдохнет? — зло прошипел в ответ невидимый собеседник Михаила.

Валентин слегка приоткрыл глаза и сквозь щелки век просканировал пространство вокруг себя. Судя по всему, его бросили на лавку в обезьяннике, не забыв заковать руки в наручники. Около решетки стояли два милиционера и с откровенной ненавистью, с долей презрительной брезгливости рассматривали его.

— По-моему, он пришел в себя.

— Жаль. Лучше бы сдох! — зло сказал Виктор и, заметив кого-то в глубине коридора, поспешил вместе с Михаилом к нему, исчезнув из поля зрения Валентина.

— Товарищ майор, похоже, мы вашего педофила взяли.

— Что?!! Где взяли?

— Около парка на Гагарина. Он от самого метро гнался за девчонкой с пистолетом. Свидетелей куча. Ребята сейчас данные с камер видеонаблюдения подвезут. Их там, около метро, целых три штуки стоит, а еще на входе банка и супермаркета, мимо которых этот псих пробегал. Так что не отвертится. Думаю, что это ваш маньяк.

— Ели бы ты знал, Витя, какой подарок мне сделал! Что при нем было?

— Удостоверение лейтенанта ФСБ и документы на табельное оружие, из которого он палил.

— Черт! В ФСБ доложили?

— Чего ради? Явная же липа. Да вы сами посмотрите, натуральная туфта!

Эти слова Валентина напрягли. При задержании сотрудника ФСБ органы милиции обязаны были немедленно доложить об этом в соответствующие структуры по месту службы задержанного лица, на что он, собственно, и рассчитывал. Но с какого бодуна его документы недействительны?

— Действительно туфта. — До Валентина донесся звук рвущейся бумаги.

— Товарищ майор, зачем вы это?

— В каком виде документы нашли, в таком они и оказались. Понял?

— Так точно.

— При задержании сопротивлялся?

— Еще как. Спортсмен, наверное. Раскидал наших, как котят. Если б Миша его сзади прикладом не благословил, пока он по девчонке стрелял…

— Так он еще и стрелял! Где он?

— В обезьяннике. В наручниках. Крепкий парень. Вроде очухиваться начинает. Мы думали, Сема ему череп проломил, а он…

— Тащите его в мой кабинет. Как только данные с камер видеонаблюдения доставят, несите их туда же! И быстро.

— Понял. Будем брать тепленьким. О! Николай идет. Коля, данные снял?

Мимо решетки обезьянника прошел молоденький лейтенант, на ходу обдав ледяным взглядом Валентина, и скрылся в коридоре.

— Все здесь, на флешке.

— Молодцы. Оперативно работаете, ребята. Тащите его ко мне.

— Нам поучаствовать можно?

— Нет! Это мое дело. У меня с этой сволочью серьезный разговор намечается.

Как будет проводиться разговор, Валентин понял сразу.

— Шустрые здесь ребята работают, — пробормотал арестант и заставил себя сесть.

Голова сразу закружилась, но ненадолго. Силы быстро возвращались. Так, прикинул юноша, майор, похоже, стесняться не собирается, несмотря на возможные трения с ФСБ. Позвонить мне отсюда, конечно, не дадут, руки закованы, но зато ноги свободны… ладно, как говорится, будем посмотреть.

— О! Уже сидит.

— А ты боялся.

В обезьянник вошли Виктор и Михаил.

— Вообще-то в таких случаях положено «скорую помощь» вызывать, — спокойно сказал Валентин.

— Сейчас с майором поговоришь, и она тебе больше не понадобится.

— Милые у вас здесь порядки, — улыбнулся юноша.

— Встать!

— А стоит ли стараться, раз вы меня уже похоронили? Несите.

— Да без проблем.

Валентин позволил отволочь себя в кабинет майора и посадить на стул у стены напротив письменного стола, за которым сидел Васнецов.

— Вы свободны, ребята, — кивком поблагодарил Виктора и Михаила майор, поднялся, запер за ними дверь, после чего извлек из стенного шкафа резиновую дубинку и начал деловито обматывать ее тряпкой.

— Какие заботливые у нас органы, — ехидно сказал Валентин. — Еще пару моточков сделайте, чтоб помягче было.

— Сейчас ты у меня иначе запоешь, мразь, — посулил Васнецов.

— Не запою. Вокальные данные хреновые. Мама говорила, что на моих ушах в детстве после медведей еще и стадо слонов потопталось. Так что увольте.

— Еще как уволю. Все, сука, подпишешь.

— А вот на это не рассчитывай, майор. Я своей грудью на ваши амбразуры кидаться не буду. Хочешь на меня все висяки по педикам повесить? Перебьешься. А грохнуть меня здесь не получится.

— Ты в этом уверен?

— На все сто. — Валентин окончательно пришел в себя и активизировал разрыв-траву, вшитую в лацкан его костюма. Наручники тихо звякнули, упав на пол. — Ну что, майор, поговорим?

Рука изменившегося в лице Васнецова невольно потянулась к кобуре.