Сергей Шведов - Резидент

Едва ступив на заповедную землю, Евграф чуть не грохнулся в обморок от чудовищного рева. На миг ему показалось, что кто-то кого-то убивает, утробно урча в лицо обезумевшей от страха жертве.

– Это павлин кричит... – любезно объяснил побелевшему гостю вежливый молодой человек, выделенный штабом для сопровождения.– У Виссариона Дмитриевича здесь зверинец...

Дворец Пацакова внушил уважение даже Сиротину, жившему отнюдь не в собачьей конуре. Пройдя вымощенный узорной плиткой обширный двор, Евграф поднялся на отделанное голубым мрамором крыльцо и, войдя в холл, оказался в объятиях хозяина.

Виссарион Пацаков был в своем репертуаре. Круглое улыбчивое лицо его прямо-таки лоснилось от гостеприимства. Маленькие насмешливые глазки голубыми огоньками посверкивали из-под широкого лба. Тугое брюхо хозяина давило Евграфу в солнечное сплетение, мешая дышать. Сильные ладони, дружески похлопывавшие гостя по спине, грозили нанести последнему серьезные увечья. Тем не менее Сиротин, добравшийся наконец после стольких треволнений до места назначения, был в эту минуту почти счастлив.

– Коньячку с кофейком, а, Евграф? – Хозяин подмигнул гостю с таким видом, словно намекал на нечто запретное и предполагающее тяжкую ответственность если не в уголовном, то уж точно в административном порядке. Похоже, проведенная в подполье неделя наложила на Виссариона Пацакова неизгладимый отпечаток.

– Давай! – отчаянно махнул рукой Сиротин и упал в предложенное разлюбезным хозяином кресло.

Горячительное, как водится, выпили отдельно от кофе. Коньяк был хорош, и Евграф поздравил губернатора с безукоризненным вкусом.

– А я ведь к тебе по делу и, можно сказать, за защитой, Виссарион, как к верному другу.

– Генеральная прокуратура хвост прищемила? – понимающе хмыкнул Пацаков.

– Хуже... – вздохнул Сиротин.– Много хуже, Виссарион.

На всепонимающем лице Пацакова проступило явное непонимание. Глава Черноземной области никак не мог взять в толк, что для преуспевающего бизнесмена может быть хуже Генеральной прокуратуры?

– Конкуренты, что ли, одолели?

– Это, пожалуй, ближе к теме. Ты слышал, конечно, о планах Жигановского испортить тебе жизнь? Учти – я в этом деле Венедикту не помощник.

Пацаков поморщился: то ли лимон попался слишком кислый, то ли не поверил хитроумному гостю, которого числил в верных соратниках председателя Партии солидарного прогресса.

– Мамой клянусь, Виссарион!

– Жигановский мне не конкурент... – пренебрежительно махнул рукой Пацаков.– Ну, пошумит, посмешит почтенную публику... Для имиджа области это даже полезно. А то меня давно упрекают в безальтернативности. А тут – видный столичный политик!.. У такого выиграть будет лестно.

Кажется, Пацаков принял Евграфа за парламентера, прибывшего от Жигановского для того, чтобы обговорить детали будущего предвыборного шоу, которое должно завершиться к обоюдной пользе.

– Ты меня не понял, Виссарион. Венедикт всерьез нацелился на твое кресло. А за спиной у него такие силы, о которых ты и представления не имеешь!

– Неужели президентская администрация? – насторожился Пацаков.

Сиротин возмущенно фыркнул. Если бы дело было в президентской администрации, то Евграф бы сейчас не в пацаковском дворце сидел, а мел бы хвостом вокруг Жигановского! Но, увы, Венедикта хоть и привечают в свите президента, но не до такой же степени, чтобы сажать его в кресло главы администрации Черноземной области. Нет, в этом отношении Виссариону волноваться нечего.

– Ты о шоу в офисе Кости Казюкевича слышал что-нибудь?

– Какое еще шоу? – удивленно вскинул брови хозяин.

– Цирковое. Его по телевизору показывали. Вся Москва два дня только о нем и говорила.

– Ну, Москва... – махнул рукой Пацаков.– У вас там каких только шоу не устраивают! А у нас здесь провинция, Евграф. Черноземье. Живем тихо, мирно, без всяких шоу. Хотя с культурой нам, конечно, следует подтянуться. Пусть и не до столичного уровня... Миша, ты этот пункт о культуре в мою предвыборную программу вставь, а то я, чего доброго, запамятую.

Скромно сидевший в отдалении любезный секретарь Миша, тот самый, что привез во дворец Сиротина, с готовностью закивал головой. Евграф даже не стал спрашивать у Пацакова, можно ли откровенничать в присутствии молодого человека, ибо хорошо понимал, что подозрительных и ненадежных людей у тела губернатора не держат.

– Так вот, Виссарион, можешь мне верить или не верить, но это инопланетяне.

– Какие инопланетяне? – спросил без всякого интереса Пацаков, но чашечку с кофе все-таки поставил на стол.

– Да эти – князь Мышкин и Каронг! Каронга на моих глазах убили вместе с сотней оборотней, а вот рыжий идиот остался жив. И он теперь взялся помогать Жигановскому.

– Это ты мне кино, что ли, пересказываешь, Евграф?

– Какое кино, Виссарион! Сам на метле с ведьмами летал. Веришь, копыта на ногах отросли! – Сиротин от полноты обуревавших его чувств даже всхлипнул.– А теперь вся эта нечестивая кодла к тебе в Кацапов собирается. Они тут такой шабаш устроят, Виссарион, такое кино, что зарыдает вся Черноземная область.

– Это ты в смысле предвыборной кампании? – Пацаков смотрел на гостя с удивлением. Где-то глубоко в голубых глазах зарождалось подозрение. Похоже, он не верил Евграфу настолько, что, кажется, даже усомнился в его психическом здоровье. А Сиротин так надеялся на трезвый мужицкий ум Виссариона!

– Ты погоди – насчет трезвого ума! – Пацаков бросил взгляд на опорожненную бутылку коньяка.– Я тебе, конечно, верю, Евграф. Все-таки не первый год знаю. Ты мне объясни: они действительно ведьмы, или ты о них фигурально выразился?

– Что значит – выразился?! – аж подпрыгнул в кресле Сиротин.– Собственными глазами видел! Более того – участвовал! А мне все в ответ – шоу, шоу!

– Миша,– обернулся к секретарю Пацаков,– сообрази нам что-нибудь покрепче. Так, я слушаю тебя, Евграф.

Вдохновленный чужим вниманием, Сиротин пустился в подробный пересказ событий, случившихся в Москве месяц назад. Виссарион Дмитриевич слушал с интересом, несколько раз даже сочувственно прицокнул языком, а потом собственноручно поднес разошедшемуся гостю фужер с коньяком. Сиротин выпил почти машинально и тут же почувствовал, что сделал это напрасно. Опьянение было внезапным и тяжким. Мир закрутился под ногами Евграфа, и он рухнул в пустоту. Сквозь подступающее беспамятство до него донесся слабый голос Пацакова:

– Ты его не отравил, случаем, Миша?

– Как можно, Виссарион Дмитриевич, это всего лишь снотворное.

– Заработался человек... – сокрушенно вздохнул Пацаков.– Ты уж проследи, Миша, чтобы его в психбольнице не обидели.

– Я прослежу, Виссарион Дмитриевич, вы не сомневайтесь. Есть у меня знакомый психиатр – и не таким мозги вправлял.

Очнулся Сиротин в небольшом полутемном помещении и не сразу сообразил, где и почему находится. В голове шумело, руки и ноги были словно ватные. Евграф сделал попытку приподняться, но тут же со стоном повалился на кровать. Классическое вроде бы похмелье... Другое дело, что Сиротин никак не мог вспомнить поначалу, где и с кем надрался.

Минут через десять в мозгах наступило некоторое просветление. Проявилась картинка, как он приехал в Кацапов по секретной надобности. Евграф вздохнул было с облегчением, но, увидев решетку на окне, впал в минорное настроение. Память напрочь отказывалась выдать информацию по поводу, возможно, устроенного в пьяном виде дебоша. В конце концов, не могут же человека отправить за решетку просто так, без всякой причины?.. Правда, обстановка вокруг мало походила на тюремную, скорее уж – на больничную палату.

– Где я? – слабым голосом пискнул Евграф, обращаясь в пространство.

Пространство, однако, проявило чуткость к раздавленному зеленым змием Сиротину:

– В психоневродиспансере.

И тут Сиротина озарило во второй раз. Он вспомнил свой разговор с Пацаковым и последний преподнесенный хозяином фужер с коньяком. Виссарион ему не поверил! Посчитал психом!.. Чудовищная близорукость, чреватая тяжелейшими неприятностями для Черноземья!.. Может быть, и прав Жигановский: засиделся Виссарион в уютном кресле, потерял свой знаменитый нюх? Хотя... Справедливости ради надо заметить, что нюх потерял не он один... А может, это сам Сиротин сошел с ума?

От столь вовремя пришедшей в голову мысли Евграф даже приподнялся с постели. Конечно же вся эта ерунда ему только померещилась! Какие, в самом деле, на Земле могут быть инопланетяне?! Наверное, он просто заразился каким-нибудь вирусом от идиота Мышкина и его теперь преследуют видения! И странный голос из ниоткуда – не что иное, как звуковая галлюцинация!..

– Я не галлюцинация... – надвинулось на Сиротина из полумрака незнакомое лицо.– Вы помните Каронга, Евграф Виленович?

Сиротин вздрогнул. Каронга он помнил, хотя и очень хотел забыть. Ему казалось, что уж в психоневродиспансере он надежно защищен от инопланетной нечисти. Похоже, безопасных мест на Земле уже не осталось.