Екатерина Федорова - Трое за Ларцом

Тимофей недоуменно начал озираться вокруг, Леха выронил открытую банку с пивом. И оба, не сговариваясь, рванули к дверям.

Когда они заходили в шашлычную, небо уже начинало темнеть в преддверии близкого заката. А сейчас уже полыхало алым цветом, тревожным и насыщенным. И пульсировало кровавыми прожилками.

— Что, паразиты уже прилетели?! — громко предположил один из братков. — Вот и все, братаны, смерть к нам пришла…

— Если у тебя, Вектор, поджилки затряслись и в штанах потеплело, то ты у нас будешь за главное оружие! Молодец, словом! — громко поощрил высокий Леха говорившего. — Ты, главное, трусь побольше, а мы потом будем этих паразитов твоими штанами насмерть пугать!

— Как это?! — изумился Вектор.

— А так! Пахнуть станут так, что любой паразит задохнется!

— Газовое оружие вообще-то запрещено Гаагской конвенцией, — проинформировал Тимофей братка Леху, не отрывая глаз от тревожно полыхавшего на все небо зарева, — как бесчеловечное.

— Так они и сами — нечеловеки! Так что так им и надо! — блеснул логикой Леха.

Домовой бултыхнул ножками, вдарил пятками в грудь Тимофею.

— Нет, хозяин. Это не протоклетки, которых вы ждете.

Тон у домового был серьезный и авторитетный — дальше некуда.

— А кто ж тогда? — деловито поинтересовался браток Леха, передергивая затвор на пистолете.

Оружие появилось в его руке мгновенно, как бы само собой. Просто раз — и из громадного кулака уже торчит вороненый ствол. Тимофей внутренне восхитился. Да уж, гвозди бы делать из этих людей… и было б в России море гвоздей!

Домовой, как хороший актер, мастерски выдержал долгую томительную паузу, а потом таинственным голосом с придыханием заявил:

— Так небо алеет, только когда на Земле открываются Ворота Перехода! — И снова замолчал.

Прймо драмкружок на выезде.

— Так, — произнес Тимофей после небольшой паузы, — тебя сейчас припугнуть или сам дальше расскажешь все, что знаешь? Без перерывов.

— А что рассказывать-то? — бойко отозвался домовой и опять обслюнявил Тимофею ухо.

Тимофей вздохнул, поискал в кармане свой уже не первой свежести платок и утерся. Жест, ставший уже почти привычным.

— Все рассказывай. От начала и до самого конца. Что это за Ворота такие, откуда и куда ведут. И кто, собственно, к нам сейчас через эту кали-точку припрется…

— Во-во, кто к нам сейчас сюда ломится? — густым басом поддержал Тимофея братан Леха. — Поскольку мы теперь тут на Земле — комитет по встрече! Единственный и неповторимый. Так что колись, домовичок. А вы, братаны, пока волыны достаньте. Организуем оборону на всякий случай…

Ребята дружно бросились к джипам. Из недр внедорожников на свет божий начало появляться такое количество боевого вооружения, какое Тимофею и в страшном сне не могло присниться. И, надо думать, местному отделению ФСБ — тоже. Этакий маленький арсенал для одной небольшой отдельно взятой страны — автоматы, пулеметы, автоматические гранатометы… И все было новенькое, блестящее в оружейной смазке. А уж когда начали появляться минометы, челюсть у Тимофея отвисла еще больше. Отвисла не то что до пупка — аж до того самого неприличного места, что на двадцать сантиметров пониже упомянутого пупка. В общем, зрелище, достойное всяческого удивления…

— Ну вот, — скучным голосом тем временем вещал домовой с Тимофеева плеча, — рассказываю вам о Воротах Перехода. Как вы, наверное, знаете, некогда на Земле жили не только люди, но и существа моего племени. Вы их потом назвали гномами, эльфами, троллями, гоблинами, кобольдами, русалками… а также наядами, дриадами, инеистыми великанами …

— Короче, — распорядился Тимофей, орлиным взором потенциального Суворова озирая пятачок перед шашлычной. Все нараставшие груды оружия братки располагали по окружности. Пятачок все сильнее и сильнее начинал смахивать на походный бивуак какого-нибудь крутого шибко навороченного спецназа. — Отставить перечисление. Итак, жили-были — и что дальше?

— А дальше ничего, хозяин, — философски сказал домовой. — Людей становилось все больше, они, как это у людей водится, быстрый прирост дают. А затем они начали с моим народом воевать. Ну, как народ добрый и мудрый, мы решили вам уступить. Не убивать же нам бедных людишек всех до одного! А оставить из вас хотя бы пару — и все труды насмарку. Люди опять наплодятся, ситуация повторится… Мой народ решил проблему кардинально. Они открыли Ворота Перехода и ушли через них в Запредельные Миры.

— А ты остался? — поинтересовался Тимофей.

— Ну кто-то же должен был остаться? Вот я и не ушел. И со мной еще несколько. Две-три русалки, три-четыре наяды, восемь домовых, десять гномов, которых обуяла жадность и они не смогли покинуть свои подземные кладовые. Русалок потом замучили псы-рыцари, наяд сожгли, гномов подорвали при прокладке туннелей и добыче полезных ископаемых открытым способом…

— А домовые?

— Мы, домовые, народ живучий, — с гордостью заявил Трегуб. И опять, подлец, пустил слюну — но на этот раз Тимофею за шиворот. — И деловой. Мы всегда при деле, то есть при доме. Мы все выжили! Только остальные восемь улетели с инопланетянами. К ним-то переписчики заявились, их почему-то не забыли! Всех восьмерых. А меня бросили. И все из-за…

— Ты дальше давай! — поспешно перебил его Тимофей и дернул домового за пятку.

Пистолет в руках Лехи дрогнул — но сам браток почему-то промолчал. И не начал задавать домовому вопросов, дескать, а из-за кого это там тебя бросили, да и нас заодно, а?

М-да, в этот час Штирлиц, как никогда, был близок к провалу…

— А что дальше-то? — обиженно произнес Трегуб. — Я уж все рассказал. Раз небо так заалело, значит, мой народ вот-вот будет здесь. Похоже, решил навестить покинутую планету. А то и вовсе вернуться. Планету-то все равно бросили!

— Значит, это твои возвращаются, — рассудил Леха. — А к нам они как отнесутся?

— Мы народ добрый, — елейным голосом стал успокаивать их домовой. — В обиженных у нас ходить не будете…

— Ты кого это обиженным назвал, гнида?! — хорошо отработанным тоном прорычал братан Леха. — Сейчас за базар ответишь…

— Отставить разборки, — сдавленным шепотом выдавил Тимофей, подняв глаза вверх, — гляньте на небо…

Небеса полыхали уже темно-пурпурным огнем. И из этого пурпурного зарева в землю совершенно беззвучно били длинные серебряные молнии.

— Ну, теперь ждите гостей, — торжественно произнес домовой. — Наши уже на Земле!

Вдалеке на фоне серебряных молний появилась светлая точка, закувыркалась, выделывая между сияющими струями огня спирали и пируэты. Точка понемногу приближалась. Вскоре она превратилась в силуэт крылатой твари. А потом и вовсе в дракона.

— Ох ты же… — восхищенно воскликнул кто-то из братков.

— Да уж, е… — задумчиво согласился с ним Леха, скалой в коже возвышавшийся рядом с Тимофеем.

Дракон молочно-белого цвета торжественно кружил в воздухе. За ним из пурпурных далей выныривали все новые и новые искорки. Небеса постепенно заполнялись драконами всех цветов.

Они кружились, летели, снова кружились… И все действо происходило под непрерывным дождем из серебряных молний. Это выглядело как вальс цветов в известном мультфильме про Щелкунчика, но вот только драконы были во много раз красивее.

Тимофея продрал озноб. Картинка впечатляла…

— Присядем, что ли, братки, — дрогнувшим голосом предложил Леха. — А то у меня что-то ноги дрожат… Красотища-то какая!

— Точно! — подхватил домовой. — Всенепременно присядьте. Перед дорожкой дальней ведь посидеть полагается, так? Еще неизвестно, куда вас народ-то мой наладит. Может, сразу на тот свет!

— За что? — сипловатым голосом возмутился Тимофей.

— А за просто так! — зловредно ответил домовой Трегуб. — Или из жалости. Чтобы уж не мучились понапрасну, одни-одинешеньки на целой планете. И опять-таки — чтобы живоглотам этим не достались, которые сюда летят!

Танцующие в воздухе драконы приближались. Уже становилось видно, что на спинах у них частоколами расположились фигурки. Тимофей, успевший плюхнуться задницей прямо на асфальт, встал, походил по пятачку, отыскал среди моря стволов, разлившегося сейчас здесь, преподнесенный Лехой «печенег». Гладкая и холодная крепость ствола успокаивала. Остальные ребята тоже, похоже, почувствовали что-то подобное, потому что сидели в окружении шалашиков из автоматов, гранатометов и прочих военных цацек.

Все сидели на земле и не сводили глаз с первого приближающегося дракона.

Крылатая тварь подлетала медленно, торжественно. Затем, уже приблизившись к земле, распахнула во всю ширь свои крылья и начала часто махать ими — прямо как утка перед посадкой на воду. Наконец шипастые громадные когти со скрежетом и снопами искр коснулись асфальтового полотна — и дракон побежал по дороге, суматошными взмахами крыльев продолжая гасить скорость. Фигурки начали соскакивать с гладкой молочно-белой спины. Дракон пробежал еще метров сто, затем остановился и показательно так пустил из ноздрей длинную струю пламени, лизнувшую асфальт. И затем заревел — трубно, радостно, вздев длинные перепончатые крылья к небу.