Исин Нисио - Kizumonogatari

Психика.

Моя психика.

– Если ты не убьешь меня, с завтрашнего дня я буду поедать по тысяче человек в день… Если я это пообещаю, у тебя не останется другого выхода, кроме как убить меня, верно? В качестве доказательства, что это не блеф, если я начну с мобильной еды, ты соберешься с духом?

– …

– Тебе лучше самому забрать жизнь, которую ты спас. Это и есть ответственность, верно?

– Киссшот…

– Ты второй человек, называвший меня по имени. И ты же будешь последним.

Я посмотрел на Ханекаву в поисках помощи.

Ханекава всего лишь кусала губы, но была безмолвной. Я еще сильнее осознал отчаянность текущей ситуации.

Даже Ханекава не знает, что делать.

Ага.

Все так, как и сказала Киссшот.

Если бы все шло своим чередом, Ханекаве не нужно было покидать укрытие и выявлять мысли Киссшот. В конце концов, мои обязанности ничуть не изменились, но ситуация стала еще хуже.

Однако.

Если бы я ничего не узнал и продолжал бы недопонимать Киссшот, не чувствуя ни сожаления, ни раскаяния…

Будучи полным кретином, я бы снова стал человеком.

Можно ли в это поверить?

В конце концов, было бы исполнено только лишь мое желание.

Никто бы не обрел счастья.

Я лишь переложил бы всю ответственность на Киссшот.

– Давай, – засмеялась Киссшот. – Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай. Давай, убей меня, слуга.

– Черт!

Она искала место, где умереть?

Самоубийство?

Это всего лишь побег!

Это доказательство того, что ты убегаешь от самой себя!

Не важно, чем ты будешь обосновывать свои действия, но я слышал твои истинные чувства в тот день под уличным фонарем!

Нет, нет, нет!

Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать!

Помоги мне, помоги мне, помоги мне!

Пожалуйста.

Я не могу умереть, я не могу умереть!

Я не хочу исчезнуть, я не хочу раствориться!

Кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибу-у-удь!

Прости меня!

– Ошино-о-о!

Я посмотрел вверх и закричал со всей мочи.

Используя легкие вампира на полную, я закричал что есть сил:

– Ошино Меме!

Я прокричал имя того человека.

Имя человека, одетого в гавайскую рубашку, легкомысленного и беспечного.

Имя человека, который знал обо всем с самого начала, но ничего не говорил, а всего лишь нахально держал во рту незажженную сигарету.

– В конце концов, ты откуда-то наблюдаешь за нами, не зазнавайся и выходи быстрее! Ублюдок, у меня есть для тебя работа!

Ханекава удивленно посмотрела на меня.

Киссшот удивленно посмотрела на меня.

Однако, не обращая внимания на их косые взгляды, я продолжал кричать.

– Ошино! Я знаю, что ты где-то рядом. Учитывая твою нейтральную точку зрения, не может такого быть, чтобы ты не наблюдал сейчас за этим местом! Я понял смысл всех твоих слов, и мне больше не нужно ничего объяснять! Поэтому выходи, я понял, что натворил, я полностью осознал, что я не жертва, а преступник! Поэтому иди сюда, Ошино Меме!

– Я услышу тебя, даже если ты не будешь так орать.

Как всегда, находясь в жизнерадостном состоянии, Ошино сидел на крыше хранилища спортивного инвентаря.

Он сидел, скрестив ноги и подперев подбородок руками.

Выглядя действительно обеспокоенным.

Как долго… или, может быть, он только что очутился на том месте.

– Арараги-кун. Мы впервые встретились на этом месте.

– Ошино…

– Ха-ха, ты невероятно энергичный, случилось что-то хорошее?

– У меня есть для тебя работа, – повторил я.

Я уставился на Ошино и повторил эти слова.

– Сделай что-нибудь.

– И все?

Криво усмехнувшись, Ошино спрыгнул с крыши. Его внешний вид не выдавал в нем человека с хорошими рефлексами, однако он приземлился очень чисто, даже не согнув колени.

А затем он бодро подошел к нам.

– Твой запрос слишком неясный.

– Я заплачу.

– Проблема не в деньгах.

– Тогда в чем проблема?

– Это твоя проблема.

Не будь таким нахальным.

Ответ Ошино выглядел словно отказ.

Вообще-то, он действительно отказался.

– Привет, староста-тян.

А затем Ошино помахал рукой Ханекаве.

– Приятно познакомиться, можно сказать.

– Да… – кивнув, ответила Ханекава. – Приятно познакомиться, меня зовут Ханекава.

– Я рад, что мне посчастливилось задержаться в этом городе, хоть дела с Хеартандерблейд и улажены. Потому что благодаря этому мне удалось познакомиться с тобой.

– Вообще-то, я всегда считала, что не нравлюсь вам.

– Не может такого быть. Я никогда не чувствовал неприязни по отношению к девушкам. Хочу тебя предостеречь, если ты слышала обо мне что-либо странное от Арараги-куна, то все это неверно.

Нахал.

Ошино произнес откровенную ложь.

– На самом деле ты удивительна. Хотя тебя ничего не связывает с Кайи, ты по уши влезла в эту ситуацию. Девушка из высшей школы такая энергичная, что-то хорошее случилось?

– Не то чтобы меня это не касалось, – решительно ответила Ханекава. – Проблема Арараги-куна – это и моя проблема.

– Ого, вот это дружба.

Ошино не сдержал смеха.

Его привычка насмехаться над другими людьми крайне раздражала.

– Или это молодость?

– Сопляк, – сказала Киссшот Ошино. – Не вмешивайся. Мы заключили сделку.

– Не помню, чтобы я заключал с тобой какую-либо сделку, Хеартандерблейд. Я всего лишь хотел, чтобы все закончилось наилучшим образом. Для меня было бы лучше, если бы ты предпочла умереть ради того, чтобы вернуть Арараги-куну человеческий облик. Для меня – другими словами, для людей, – ответил Ошино.

Именно так.

Разумеется, это относится и к Палачу.

Я тогда посчитал странным, что он спокойно вернул руки Киссшот. Однако если припомнить, Ошино сказал, что рассказал Палачу о сути дела. Он проинформировал его, что я хочу снова стать человеком, а Киссшот согласилась с этим.

Поэтому он и вернул их.

Благодаря этому, Ошино добился компромисса.

Благодаря этому, Ошино убедил его, а Палач сдался.

Но даже в этом случае, хоть он и вернул ее руки, он не мог предать свою веру.

Он должен был сохранить лицо, как архиепископ.

А затем, после долгого разговора с Киссшот, я отправился в круглосуточный магазин, чувствуя нежелание расставаться с ней. Я тянул резину, несмотря та то, что прошло уже много времени, я не пытался убить Киссшот.

Палач подумал, что Ошино обманул его, и отправился в развалины школы в одиночку.

Даже барьер не в состоянии скрыть Киссшот, когда она находится в полной форме.

– Что ж, хотя все шло почти так, как я и задумывал… Староста-тян действительно сделала нечто излишнее. Лучше бы Арараги-куну не знать об этом.

– Я… – Ханекава не отступилась. – Я думаю, ты ошибаешься.

– О, боже. Какая грудь. Я хвалю тебя за твою грудь.

– Ч-что?

Ханекава в спешке прижала руки к груди.

Прыг-прыг.

Ошино взглянул на Ханекаву.

– Ой, я ошибся. Какая смелость. Я хотел сказать, что хвалю тебя за твою смелость. [42]

И засмеялся.

Как будто это вообще возможно.

Это просто сексуальное домогательство.

– В любом случае, речь отличницы это действительно нечто, но тогда, староста-тян, что ты планируешь делать в данной ситуации?

– Это решать Арараги-куну, – ответила Ханекава Ошино. – Ведь закончить все, не зная обо всем, было бы слишком жестоко.

– Ты слышал ее, Арараги-кун. Я скажу напрямую. Чрезмерная доброта старосты-тян переходит в жестокость. Она на самом деле ненормальная. Почему, черт возьми, она так сильно в тебя верит?

– …

– Скажи, что ты собираешься делать?

Ошино посмотрел мне в лицо…

Как обычно, во рту у него висела незажженная сигарета.

– Я всего лишь хочу увидеть собственными глазами, что будет потом. Ты зашел так далеко, ты подошел так близко, на всякий случай, я попытаюсь выслушать тебя. Работа, которую ты выполнил для меня, как специалист. Насчет оплаты, ах да, я согласен на пять миллионов йен, как и обещал.

Широко ухмыльнувшись, Ошино сказал:

– Следовательно, каково твое желание?

– Я бы хотел, чтобы ты подсказал мне способ сделать каждого счастливым.

Я выразил словами желание, идущее из глубины души.

– Чтобы в конце никто не был бы несчастлив.

– Как будто он существует.

«Ты что, идиот?», – пожал плечами Ошино.

– Есть предел исполнению твоих желаний. Это урок, которому учат детей в младших классах. Это невозможно.

– Ошино, я…

– Однако…

Он вынул сигарету изо рта и положил ее в карман.

Ошино Меме посмотрел по очереди на Ханекаву, на Киссшот и на меня, затем сказал:

– Есть способ сделать каждого несчастным.

Мы не сразу поняли его, но он сразу же пояснил смысл своих слов.