Ольга Мяхар - Дневник мага

Яйцо не съел, только перемазался весь.

Пришлось так его и оставить. Проголодается — сам поест.

Снова сплю.

14:31

Хлюпанье. Скрежет. Чавканье. Открываю глаза, вижу Сира, жующего желток. Вокруг разбросана скорлупа, весь — в желтке и белке, в пещеру заглядывает потрясенная голова птеродактиля. Смотрит на анрела, открывает клюв, что-то силится каркнуть.

Анрел взглянул на него, перекрестил и широко зевнул, бросив скорлупкой и попросив не загораживать свет. Попал в глаз. Птичка озверела — лезет с жутким скрежетом к нам, мечтая сожрать блондинчика.

14:51

Я его защитил. (Явный плюс. Он мне по гроб жизни обязан.)

Вход в пещеру завален камнями… минус. Как будем выбираться — понятия не имею.

18:31

Будят. Обнимают. Глядят по головке и говорят, что я прелестный малыш.

Пот прошибает насквозь, открываю глаза, матерясь сразу на четырех языках.

В пещере — тихо. Спокойно. Это был просто кошмар. И только из угла тихо пробурчали, что сквернословить — грех.

Вздрагиваю, чувствую, как к горлу подкатывается комок, — ползу обнимать анрела.

Он пришел в себя! Мы спасены.

18:45

При свете маленького пульсара разглядываем книгу. Он ее не бросил даже при полетах налестнице? Уважаю. Обнимаю. Поясняют, что если бы вспомнил — бросил бы точно. Объятия закончены. Так чего там про мое возращение?

21:10

Да-а-а… дело — дрянь. В книге написан чересчур сложный обряд. Нужен ус гусеницы, лапка таракана. Кровь вампира и помет белых летучих мышей. Не знаю, не знаю… решили импровизировать.

Ус выдрали у меня (щетина отросла), лапку нашли в кучке костей у входа, кровь сцедили почему-то опять же у меня, а помет… помета тут было навалом, если честно. Запах стоял страшный, но я старался об этом не думать.

Анрел с умным видом все смешал, размашисто перекрестил и попросил меня действовать!

Ну-ну. Я просто растолок смесь в ямке каким-то камушком, после чего зачел положенные слова и с интересом уставился прямо перед собой. Анрел, кажется, не дышал. Он вообще очень волновался за меня: переживал, что мы еще долго пробудем вместе, крутя в руках погнутый нимб.

Но переход открылся! Серенький, корявенький и в каких-то полосочках. Он неуверенно замер над моей кучкой, приглашая хрен-те куда. Вопросительно смотрю на анрела. Мне трогательно машут ручкой.

Угрюмо отползаю назад. А оно мне надо?

21:22

Анрел убеждает, что второго шанса не будет, буквально волоком тащит меня к переходу. Упираюсь, ору, угрожаю. Анрелу все по фигу, у него есть цель, и он к ней упрямо идет.

21:24

Я сдался. Красиво прыгаю в проход, не отпуская руки Сира. Рука страшно дергается, конвульсируя и впиваясь ногтями в ладонь. Анрел упирался, как мог, но мой эгоизм — штука страшная.

22:15

Мы на месте? Ой, как башка-то кружится. Кое-как отползаю в кусты. Меня рвет.

Сверху с воем падает что-то большое и белое, врезается в кусты и застывает изломанным силуэтом. С трудом узнаю анрела. Ползу к нему, радуясь знакомой роже.

22:31

Меня очень ругали, били и кусали. Пару раз попытались выколоть глаз. Не дал.

Потом анрел плакал, давя на психику и сложив ладони перед распухшим от удара носом. Меня не проняло. Я вообще сидел удерева и наслаждался ночью, луной и звездами. А также тем, что меня перестали бить.

22:45

Легли спать. Рядышком. Ибо холодно.

07:16

Я ведь сейчас встану. А если еще раз пнут — еще и заколдую на фиг!

07:17

Вот и хрюкайте теперь. Блин, у местных — никакого уважения к магам.

Издали что-то вопят о ведьмах и ведьмаках. Протирающий глаза Сир сидит рядом и сонно смотрит на визжащих свиней, сбившихся в кучку у дерева и с ужасом оглядывающих друг друга.

Анрелу я пожелал доброго утра. Хмуро расколдовал хрюн-делей. Мужики срочно смылись в родную деревню. Так же вопили что-то о ведьмаке поганом. К чему бы это?

09:21

Бредем вдоль какого-то ручья, что ли. В упор не узнаю местность, а у Сира, как назло, перед телепортом крылья отвалились. Впрочем, он и с ними-то не особо летал.

Блондин идет хмурый, на меня не смотрит, все еще дуется.

10:18

Сделал радугу прямо перед его носом. Анрел застыл, робко улыбнулся и коснулся ее рукой. В радуге что-то закоротило, и посверкивающий парень мелко затрясся, начиная дымиться.

Я его тут же освободил. Напоил. Подлечил. Даже понес дальше на руках, убрав, конечно, его вес.

11:56

Несу Сира, как воздушный шарик — придерживая за ногу.

Изредка он стукается о ветки, но не приходит в сознание, что радует.

Из кустов выбежала свора собак. Вдали что-то кричали, явно ободряя псов. На меня набросились без всякого предупреждения. Пришлось отбиваться, стараясь не упустить анрела.

12:31

Сир улетел… парит где-то высоко, его, кажется, сносит ветер. Как хорошо, что он без сознания.

Псов превратил в кошек. Ну… половину псов. Оставшимся резко стало не до меня. Сверху крикнули: «Мама». Очнулся?

О, а вот и охотники. И некоторые рожи подозрительно знакомы. Хм, так и есть — утренние крестьяне. Пытаюсь завязать милую беседу, уточняя — че им надо.

Меня на костер?! А кто сказал, что я туда полезу?

12:40

Между мной и народом мягко опустился белокурый юноша, сияя светлой улыбкой и золотым светом прекрасных глаз.

Его пронзили вилами, обматерили, дали по морде и зашвырнули в кусты, спеша добраться до меня любимого.

Я озверел. За друга — могу и в морду лица дать.

13:07

Лечу анрела, сунув ему в руки пятнадцать навозных жуков. Сир морщится, рассматривает насекомых, объясняет им, что бить людей — грех.

Жуки трогательно жмутся друг к другу, смотрят на блондина и дрожат. То, что он прав, понятно и так.

13:41

Меня попросили вернуть несчастным их истинный облик, ибо они раскаялись.

Тяжело вздыхаю, кручу пальцем у виска, иду копаться в вещах местных.

Хм… негусто, негусто. Набралось три серебряных монетки медяками и еще мелочь. И монеты какие-то странные. Я таких не помню. Треугольные, еще и с дыркой, нанизанные на веревки. Показываю их подошедшему Сиру, все еше уговаривающему жуков раскаяться и верить в лучшее.

Мне он сказал, что это просто не тот мир.

Мое состояние — близко к отметке плинтус. Закрываю глаза, сажусь, слышу скрип собственных зубов. Анрел просит не унывать. Превращаю жуков в людей.

Ему временно не до меня: его раздавили, раздели, плюнули в душу и смылись в кусты, пока я рефлексировал о вечном.

Грязный, побитый и голый Сир угрюмо на меня смотрел, подбирая слова о моем сволочизме.

17:28

Идем по деревне. Из изб смотрят злые волосатые морды местных жителей, меня страшно поносят, призывают сгнить заживо, воткнуть в зад кол и повеситься на воротах. Я рассеянно показываю всем средний палец, что страшно пугает, ибо что конкретно означает этот магический знак — никто не в курсе. Идущий рядом Сир громко просит всех не паниковать, покаяться и срочно нас накормить.

Последнее мне нравится. Заходим в ближайший вкусно пахнущий щами дом.

Трое детей с визгом прячутся за материнской юбкой. Двое мужиков — отец и сын — стоят перед нами стопорами, рыча и напрягая мышцы. Нам не рады, но мне плевать.

Хмурюсь, сплевываю на пол и иду к ребятам. Волосы эффектно встают дыбом, мышцы рвут рубашку, а глаза превратились в лазеры, прожигающие дыры во всем подряд. От меня пятятся, просят уйти по-хорошему, уже не угрожая, а просто показывая топорики.

Анрел бежит к накрытому столу, садится и придвигает к себе котел с картошкой. Лицо — счастливое. А я тоже хочу.

Бли-ин! Забыл, что временно уничтожаю взглядом. Стонущий анрел прижимает к себе половинку котелка, пытаясь вытащить ногу из-под рухнувшего и разрезанного напополам стола. Убираю лазеры, помогаю Сиру, сажусь рядом и отбираю часть картошки.

Сидим, жуем. Вся семья смотрит на гостей, как на редких уродов, поражаясь нашему хамству. Снаружи окна облеплены рожами населения, все стремятся узнать, что мы тут делаем, но не решаются войти. Сын и отец угрюмо переводят взгляд с моей шеи на топоры и обратно. Картошка застревает в горле, но я мужественно глотаю, мечтая о молоке.

Анрел наелся первым, отдал мне картошку, встал и поклонился хозяевам в пояс. Красиво их благодарит, уверяя, что мы — бедные голодные путники, не несущие зла. Все почему-то уныло смотрят на руины — остатки стола. Сир извиняется. Я — ем.

18:12

Поел. Встаю, рыгаю, бреду к двери. Сир снова всем сказал «спасибо», идет за мной, опустив голову и бормоча молитвы. Зажигаю над его макушкой мощный пульсар, что вырывает ошарашенный вздох у народа. Довольно улыбаюсь. Макушка анрела вспыхивает, не выдерживая жара пламени.