Олег Шелонин - Тринадцатый наследник

— Выходит, так.

— Я должен бы сказать, что очень рад, но не могу. Я расстроен. Очень сильно расстроен. Хотя и говорят, что яблоки от яблони далеко не падают, но надеюсь, что она пошла в папашу, а не в ваш проклятый род. Она своих, по крайней мере, не бросает.

— Так мы ведь тоже… — съежилась ведьма.

— Что «мы тоже»? Пристраиваете в хорошие руки? Значит, так. Передай своей… — Иван скрипнул зубами, чтоб сдержаться, — …как бы это помягче… дочке, что она — хреновая мать! Ее дочь, твоя родная внучка, уже в тюряге побывала, сейчас, как в карцере, в дворцовой башне заточенная сидит по обвинению в государственной измене, а вам на это дело наплевать!

— Она в темнице? — ахнула ведьма.

— А ты не знаешь?

— Пока ребенку не исполнится двадцать один год, мы не имеем права им интересоваться и вторгаться в его судьбу, — простонала мать Сильфины. — Так гласят законы ковена.

— Идиотские законы. И вы еще смеете в чем-то упрекать моего Варгула, героя темной Империи, виновного лишь в том, что он честно выполнял приказ своего императора и семьдесят лет в Шатовегере ждал прихода его сына! И то при первой же оказии, когда дела потребовали его присутствия в Афероне, он сразу же отправился ее искать. Все! Уходи!

Иван оттолкнул от себя ведьму и окинул грозным взглядом перепуганных девиц.

— Слушайте все и запоминайте. Потом расскажете другим. Я не знаю, откуда у вас пошел этот дикий обычай избавляться от своих детей. Я знаю лишь одно — что это мерзко, и предупреждаю: матерей, бросающих своих детей на произвол судьбы, в моей Империи ждет смерть. Так что не советую вам там появляться.

— А ты думаешь, нам так хочется их отдавать в чужие руки? — заголосили ведьмы.

— Свою кровиночку!

— Да сердце кровью обливается!

— Древнее заклятие…

— На третий день молоко становится дурным, черной отравой, и ребенок погибает!

— Нам до этого срока по-любому надо ребеночка в чужие руки сдать.

— Вот, смотри! — Одна из молодых мамаш рванула на себе платье, обнажая грудь. — Сосок начал чернеть, и от него по всей груди — видишь? — пошли красные прожилки. Этим молоком я не могу уже его кормить! — тряхнула женщина корзинкой, в которой исходил истошным криком голодный новорожденный малыш.

— Это — древнее проклятие черных магов. Ему же почти три тысячи лет.

— Законы ковена…

— Я не знаю, какой идиот писал эти дурацкие законы! — рявкнул Иван. — А насчет проклятия разберемся. Сейчас и здесь!

Юноша действовал по наитию. Что-то ему говорило, что все получится, не может не получиться. Теперь, когда он знал, что несчастные расстаются со своими малышами не по доброй воле, а ради их спасения, ему сразу захотелось им помочь.

Иван выхватил меч и с размаху вогнал его в землю. Дракон на рукояти с любопытством поднял мордочку и уставился на хозяина умными зелеными глазами. Такими же глазами смотрели на него дракончики с кольца и амулета.

— Ну надо же, а ведь недавно были красными, — подивился Иван, сдергивая с себя кольцо и амулет. — Когда только рубины на изумруды подменить успели?

О том, что он стал полновластным повелителем артефакта, говорило то, как легко он сдернул кольцо со своего пальца. Раньше это сделать было практически невозможно.

— Ну чего глазками хлопаете? Соединяйтесь, — приказал дракончикам Иван, — и исполняйте мою волю.

Колечко с амулетом прыгнули на рукоять меча, и три черных дракона завращались на его навершии в бешеном ритме на манер волчка, слившись практически воедино.

— Кто бы ни наслал на вас это проклятие, — сказал Иван, сочувственно посмотрев на ведьм, — я его сниму. — Юноша перевел взгляд на танцующих дракончиков. — Чары, вернитесь к тому, кто их наслал, освободите этих бедных женщин, и пусть их муки, отчаяние и боль найдут преступника, где бы он ни был, и воздадут ему по заслугам.

Что-то рвануло из застывших в ожидании ведьм, всосалось в черный волчок, и тот на мгновение вспыхнул ослепительно-ярким белым светом, а затем потух. В то же мгновение со стороны домика предсказательницы раздался дикий, полный муки вопль.

— Это была она! Наша пророчица! — ахнула бабушка Вианы.

— А мы всю жизнь на нее молились.

— Как на святую!

— Убить мерзавку!

Раздался взрыв. В воздух взметнулся огненный столб, разбрасывая вокруг себя тлеющую щепу и горящие балки.

— Поздно, — сказал Варгул, — ушла ваша мерзавка через портал. Так торопилась, что слепила его криво. Вон сколько энергии с той стороны рвануло.

— Как ты думаешь, она жива? — спросил Иван.

— Не знаю. Это зависит от того, куда ее с расстройства занесло.

— Ой, девочки, не может быть…

Ведьма с обнаженной грудью смотрела на бледнеющий сосок и исчезающие красные прожилки. Не веря своему счастью, она осторожно извлекла из корзинки малыша и приложила его к своей груди. Изголодавшийся младенец начал сосать, вцепившись ручонками в грудь матери, словно боялся, что ее у него отнимут.

— Он жив.

— Он жив!

— Он жив!!!

— А вот теперь, шеф, нам пора линять, — шепнул Ивану на ухо герой. — Сейчас они опомнятся и зацелуют тебя до смерти.

— Фигушки. Ты что, не видишь, как поперло? Сейчас мы все проблемы одним махом разрешим. Слышь, артефакт, давай сюда Виану.

Дракончики распались, показали шефу фигу и разбежались каждый по своим местам.

— Э, ящерицы недоделанные, вы что, оборзели? Вам император приказал.

— Шеф, по-моему, они либо устали, либо намекают, что за девчонку ты должен драться сам. Уходим!

Поздно. Императора накрыла лавина визжащих от восторга ведьм, готовых послужить своему новому кумиру душой и телом, что очень не понравилось как Траньке, так и Златовласке. Дамская часть секьюрити Ивана рванула на защиту шефа, а мужская часть — защищать от них ну очень благодарных ведьм…

— Император, пора вставать.

Иван сладко потянулся на кровати и от души зевнул. Да так, что за ушами затрещало.

— Какого черта! В такую рань…

— Шеф, скоро бал, а впереди еще последняя примерка. Камзол уже готов, но портные ждут. Вдруг что не так.

Эти слова заставили Ивана окончательно проснуться. Около кровати гостиничного номера стоял чем-то сильно озабоченный Варгул с обновками в руках. Судя по солнечному свету, льющемуся в распахнутое окно, было уже далеко за полдень.

— Ладно, я сейчас.

Юноша прошлепал босыми ногами до зеркала чуть не во всю стену, ощупал голову. Вроде цела. Возврат к естественному черному цвету волос стоил ему дорого. Магии проклятая краска не поддавалась, и Транька, перед тем как он отошел ко сну, разозлившись, чуть не сняла со своего шефа скальп, смывая ее каким-то жутко едким средством.

Иван быстро оделся. Белоснежный камзол сидел на нем как влитой, прекрасно контрастируя с черными волосами. Император откинул их назад, так чтобы обнажились остренькие ушки, закрепил ножны за спиной, взял в руки белую трость с золотым набалдашником, небрежно покрутил ее в руках.

— Вполне прилично. Ты уверен, что меня пропустят с мечом на бал?

— Главное, уши держи торчком. Светлорожденные никогда не расстаются со своим оружием — об этом знают все — и даже на приемы любого ранга приходят со своими луками и стрелами. Требование сдачи оружия равносильно оскорблению и объявлению войны эльфийским кланам. Никто этого не делает, так как все знают кодекс чести эльфов. В гостях они никогда не обнажат оружие против хозяев, разумеется, если не подвергнутся прямому нападению.

— Это радует. — Иван еще раз окинул взглядом свое отражение в зеркале, остановился на рукояти меча в виде дракончика, торчащего над плечом. — А вот ты меня демаскируешь. Есть подозрение, что черный дракон ассоциируется здесь, в светлых королевствах, с темным императором. Я прав, Варгул?

— В точку попал, шеф.

Рукоять меча тут же сменила колер, и с нее на Ивана заморгал зелеными глазами золотой дракончик. То же самое произошло и с черным кольцом на его пальце. Теперь прощальный подарок отца трудно было отличить от обычного золотого колечка. Юноша поспешил выудить на свет божий амулет, убедился, что и он сменил колер, и запихал его обратно под камзол на грудь.

— Молодцы! — одобрительно кивнул он. — Только глазки прикройте, не надо привлекать к себе внимание.

Дракончики сомкнули веки и застыли, погрузившись в дрему.

— Ребята на месте?

— Все согласно плану, шеф, — заверил императора Варгул, пряча глаза. — Олби и Долби внедрены в охрану. Стоят у дверей башни, где твоя Виана томится, и всем, кто в нее пытается сунуться, дают по лбу. Марчелло над башней в виде летучей мыши летает. Веня под ее окнами собачкой тявкает… вернее, тявкал.

— Та-а-ак… — нахмурился Иван. — Быстро колись, что там случилось? Он жив?

— Жив, шеф, жив, — замахал руками Варгул, — с ним все в порядке. Просто немножко поссорился с королем.