Николай Воронков - Непослушная игрушка

Вроде все просто. Крепость для нас сейчас недоступна, но пригород – вот он. Достаточно скомандовать – солдаты бросятся жечь и убивать. Пятьдесят человек – это вполне приличная сила. Но может, этого от меня и ждут? Повода для расправы? Ругань – это одно. И горшок с дерьмом – обидно, но не смертельно. А вот кто первый обнажит меч, тот и будет виноват в резне. И очень может быть, что за сплошными заборами нас уже ждут «ополченцы», а за воротами крепости стоит наготове отряд, чтобы ударить в спину, как только мы решим «прогуляться» по пригороду.

Удар по пригороду мог стать роковой ошибкой, но и оставить подобное поведение без последствий нельзя. Надо что-то сделать, и по возможности прямо сейчас.

Я снова повернулся к крепостным стенам и стал их рассматривать. Вроде ничего особенного, и при наличии штурмовых лестниц, осадных орудий, достаточного количества людей взять крепость можно за час. Но у меня ничего этого нет и не предвидится. Да и резня, неминуемо последующая за штурмом, никому не нужна. Немного отомстить, показать силу, вернуть себе уважение – мне этого хватило бы вполне.

Неожиданно возникли странные ассоциации. Квадратные башни как шахматные фигуры (туры). Потом почему-то возник образ кеглей, шар, катящийся и сбивающий их. Шар. А ведь я могу сделать нечто подобное! Ведь в камере такое делал. И когда ударил магистра в тюрьме, тоже что-то сотворил. Так, может, и сейчас получится?

Обернувшись к солдатам, коротко бросил:

– Всем молчать! Ни единого звука, пока я не разрешу!

Выйдя вперед метров на двадцать, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Я совершенно не представлял, как мне добиться результата, поэтому решил действовать по интуиции. Руки начали плавное движение, формируя туманные смерчи. Но как задать им нужные свойства? Тогда я попытался представить образ шара, сминающего башню. Смерчи послушно перепутались, сплелись в монолитный шар. Руки изобрели новое движение, и шар начал медленно вращаться, к нему как будто протянулись ниточки, наматываясь на него и увеличивая объем. Когда шар стал размером с баскетбольный мяч, я плавно толкнул его в сторону центральной башни. Невесомо, как воздушный шарик, он медленно, но неотвратимо поплыл, да еще начал увеличиваться в размерах. У стены он уже был размером с саму башню.

Дальнейшее описать почти невозможно, такое можно только увидеть. Не было ни взрывов, ни ударов. Центральная башня качнулась, начала заваливаться, а потом ее просто раздавило, как будто мой шар превратился в гигантский каток. Прилегающие куски стены обрушились, след шара превратился в ровную дорогу из вдавленных в землю камней и обломков. Раздавив по инерции еще несколько зданий, шар остановился и растворился в воздухе.

Результат был невероятным и неожиданным, но мне он понравился. Уже более уверенно создал новые шары и отправил их в угловые башни. Может, я немного поторопился, но на этот раз шары получились меньше, чем первый, и угловые башни просто обрушились. После этого до горожан, видимо, дошло, что все это не случайно. А так как из врагов рядом был только я со своим отрядом, то в нас полетели настоящие камни чуть не в сотню килограмм весом. Пришлось отправить еще пару шаров в те места стены, где больше всего толпилось народа и, предположительно, размещались метательные орудия. Получилось еще хуже – на этот раз мне удалось снести только верхушки стен. Но и этого оказалось достаточно. Стены опустели, и установилась относительная тишина.

Самым логичным было ожидать немедленного ответного нападения горожан, но минута проходила за минутой, а атаки все не было. А вот у моих солдат, когда я повернулся к ним, настрой был самый боевой. Глаза горят, руки сжимают мечи, даже кони нервно переступают, чувствуя настроение хозяев. Еще бы! Город остался без укреплений, защитники деморализованы. Только и осталось, что ворваться внутрь и рубить, рубить! Как только я сел на коня, Пеко взволнованно спросил:

– Атака, милорд?

Я отрицательно покачал головой:

– Я приезжал только поговорить. А это им… чтобы дерьмом не кидались. Больше вины за ними пока нет.

– Но… они же не признают вашу власть!

– Вот и пусть живут своим умом. Сами торгуют, сами защищают свои богатства. Одним им теперь лучше. – Не удержавшись, я хмыкнул, с нехорошим удовольствием разглядывая разрушенную стену. – Но следующий раз, надеюсь, они будут разговаривать вежливо.

Пеко с сожалением посмотрел на стену, потом вдруг повеселел.

– Надеюсь быть рядом, когда вы рассердитесь по-настоящему, милорд, – коротко поклонился он и тут же, отъехав, заорал солдатам: – А ну в колонну по три, стройся! Сегодня развлечения не будет!

Солдаты быстро заняли свои места, и мы так же неторопливо, как и приехали, двинулась обратно. Улица будто вымерла, но я не сомневался – о малейшей фразе, которую удастся подслушать, к вечеру будет известно всему городу. Может, кто-то и задумается о невыгодности хамства и грубости в переговорах с новой хозяйкой. Во всяком случае, ремонт стены им обойдется не дешевле, чем десятилетний налог в пользу Вероны. А к тому времени, как они отстроятся, может, и я еще разок в гости приеду…

А нечего было дерьмом кидаться!

Мы отъехали с десяток километров, и возбуждение постепенно спадало. А вместе с ним и настроение. Чего я, собственно, добился? Поговорить хотел, это правда. Ответ я услышал, можно было просто уехать, не устраивая показательного устрашения. Но мнение солдат мне почему-то было важно. Хоть мы и не знаем друг друга толком, и местные разборки мне в принципе до фонаря. Но… не удержался. А вот что теперь делать? Возвращаться к Вероне и доложить, что город и в самом деле для нее потерян? Так это было известно еще неделю назад, я просто убедился в этом собственным обонянием и слухом. Может, сделать что-то еще, пока в городе не забыли меня и мой отряд? Чем можно их еще зацепить, но чтоб без крови и убийств? Что для них важно, чем они дорожат? Гордились своей крепостью – я превратил ее стены в развалины. Наверное, дорожат свободой и независимостью. Еще больше все купцы дорожат деньгами и прибылью. Попробовать ударить по этим точкам?

Мысли в голове становились все более путаными. Сначала я счел причиной этого трудность решаемой задачи, но, когда чуть не вывалился из седла на очередной кочке, понял, что дело совсем в другом – на меня навалилась странная усталость. И с каждой минутой мне становилось все хуже, вскоре я уже с трудом держался в седле.

На мое счастье, мы как раз проезжали очень удобную долинку, выход из которой проходил через узкий проход между холмами. В голове что-то щелкнуло. С трудом подняв руку, подозвал Пеко:

– Командуй остановку. Сегодня всем отдыхать, а завтра с утра начинайте строить заставу, перекрывающую дорогу вон там, между холмами.

Пеко огляделся по сторонам:

– Зачем?

– Город для нас теперь чужой, так что и отношения будем строить, как с чужими. Дорогу перекрыть. С нашей стороны пропускать без ограничений. С той стороны – тоже свободно, но в качестве налога забирать половину товара.

– А почему не деньгами?

– Купцы ушлые, обязательно придумают, как нас обмануть. А так без разницы, кто везет товар – хоть наш, хоть чужой.

– Но… это же товар станет в два раза дороже!

– Вот и хорошо, никто не станет покупать в городе. Да и у нас еще подумают – то ли этот товар брать, то ли в другие города ездить.

– Но ведь вещи-то нужны!

– А мы конфискованную половину будем продавать прямо здесь, в два раза дешевле, чем раньше.

Пеко попытался представить такую «торговлю»:

– И что же это получится?

– Наши будут торговать свободно, товар в городе нашим покупать будет невыгодно, они будут ждать его здесь. А купцы из города останутся без прибыли.

– И не станут ездить!

– Вот и пускай торгуют между собой. Ладно, спорить не будем, время покажет, но делать будем по-моему. И это… – Я неожиданно смутился. – Помоги мне с лошади слезть, а то у меня что-то силы кончились…

Говорил я уже из последних сил, шепотом, и Пеко понимающе кивнул. Подозвав одного из солдат, помог спуститься на землю и усадил, прислонив спиной к стоявшему неподалеку дереву. И тут мне стало совсем плохо. Тело настолько ослабело, что я начал заваливаться. Услышав команду Пеко, к нам подбежал один из солдат, исполнявший функции отрядного «фельдшера», быстренько ощупал меня.

– Никаких ран и переломов нет, – с недоумением обратился он к Пеко. – Я не знаю, что с ним.

Пеко неожиданно озлился:

– А городскую стену развалить – это тебе что, вроде как мимоходом? Это сколько же сил у него на это ушло? У магов это вроде называется «откат», а может, просто силы истратил слишком быстро. Дай ему самый сильный стимулятор, который мы используем перед боем, и не жалей, дай тройную дозу.

– А не загнется? Организм и так ослаб, а тут такой удар.