Дмитрий Рыков - Гол-2018

Ближе к вечеру в назначенный час команда собралась в холле, загрузилась в автобус и поехала на стадион.

Все три последних дня главный тренер разжёвывал футболистам действия сборной Бразилии в обороне, при переходе из обороны в атаку, при позиционном нападении, при контратакующей игре. По идее, каждый свою роль выучил назубок, но, конечно, всё решалось на поле.

Бурлящий котёл «Лужников» ждал захватывающего зрелища. Данила сам об этом не читал, но Василь Никитич рассказал, что у всех без исключения на устах предстоящая дуэль Альберту – Королёв, являющаяся логичным продолжением дортмундского матча. Гостю было наплевать на придуманное противостояние, беспокоило то, что у «канариньо»[10], наконец, произошёл синтез оборонительной политики Дунги и бесшабашного атакующего фейерверка Менезеса – все четыре жёлто-синих защитника являлись лидерами своих клубов и могли вцепиться в соперников не только руками, но и зубами. У них сейчас даже появился отдельный тренер – легендарный Лусиу.

Лёгкой жизни Даниле, даже несмотря на сверхспособности, никто не обещал. Дурные предчувствия роились где-то в груди, падали в пятки и вновь кружились по организму. На разминке не слышалось ни шуток, ни прибауток. Серо-зелёного Слуцкого уже качало. Ещё день назад совместно с Королёвым они приняли решение не бежать впереди локомотива, и Данила остался в запасе. Ходили слухи, что ивуарийцы жалеют о своей скромности – надо было, мол, быстренько сломать «рыжего», пусть и ценой красной карточки, и всё оказалось бы в порядке. То, что бразильцы, не заражённые западной протестантской толерантностью, не пойдут по этому пути, доказывать не хотелось. А бережёного, как известно, Бог бережёт. Ноан и за десять минут может забить, весь матч в ожидании диверсии бегать не обязательно.

Едва встреча под аккомпанемент ходивших ходуном трибун началась, как Щенников потянул мышцу. Врачи обильно полили ему бедро заморозкой и наложили фиксирующую повязку, но продержался он ещё от силы минут десять. С поля Жора уходил со слезами на глазах. Игра в финале чемпионата мира – мечта любого футболиста, большинству эта вершина не покоряется никогда. В первый раз Россия оказалась в роли претендента на самую почётную награду – и тут такое. Буйно усеянная макушками членов российского правительства и иных должностных лиц, как грядка увлечённого дачника ростками редиски, вип-трибуна «Лужников» дружно вздохнула. На позицию травмированного спортсмена пришлось выпускать необстрелянного Олежку Павлова. Это же надо – дебют в сборной, и сразу финал мундиаля! Не мудрено, что у парнишки затряслись не только коленки.

«Селесао» мигом почувствовали слабину и перенесли мощь атак на правый фланг. Коутиньо, Кордейра и Коста – три «К», как их называли, раз за разом на него смещались, и, провертев там привычную карусель, выводили на ударную позицию своих реактивных форвардов. Но беда пришла с другой стороны. Вернее, всё оказалось взаимосвязано. Вынужденные постоянно приходить на помощь новичку центральные защитники бросили Паршивлюка без подстраховки, Неймар с Альберту разыграли «стеночку» и оставили мяч под удар крепкому Рафаэлу, могучий выстрел которого некому было заблокировать. Снаряд лёг точно в угол, и отчаянный прыжок Акинфеева не помог.

Кучу-малу перед угловым флажком разогнал боковой судья, и «верде-амалера»[11] стройным рядом прогарцевали на свою половину поля, воздев руки к небу и благодаря, по бразильскому обыкновению, Христа, маму, папу, бабушку и прочих родственников до двадцатого колена. Пробегавший мимо российской скамейки запасных Альберту, поймав расстроенный взгляд Королёва, продемонстрировал ему некий жест, известный не только на родине Жоржи Амаду и на бескрайних просторах бывшего СССР, но, очевидно, и на островах Полинезии. То есть везде. Лучше бы он этого не делал – у Ноана была хорошая память.

На эмоциях южноамериканцы поатаковали ещё чуть-чуть, потом притихли. Всё правильно, в таком высочайшем темпе игру не способна вести ни одна команда. Аритмия – хороший приём, позволяющий собрать силы для нового взрыва, или перегруппировать их при необходимости.

Но Селянова не зря в 17 лет забрали из воронежского «Факела» в «Зенит», где через два года упорного труда он занял немыслимую для футболиста его возраста позицию опорного полузащитника, а ещё через два дорос до уровня сборной. Парень успевал стелиться в подкатах, делать перехваты и начинать атаки. Для полноты арсенала нужно атаки ещё и завершать. И после не опасного, как казалось, углового, он подкараулил отскок и ударил по воротам с лёта с такой силой, что уже в воздухе, влекомый инерцией, развернулся, и потом шлёпнулся на газон. Самое интересное, что попал.

– Го-о-о-о-о-ол! – понеслось над трибунами.

Помощник главного тренера Андрей Аршавин забыл, что он уже не игрок – выскочил к боковой линии и пару раз подпрыгнул в технической зоне, разве что палец к губам не приложил. 1:1 после первого тайма по такой игре – хороший счёт.

Но в перерыве пришла ужасная новость – врач, которого Гурин попросил посмотреть ушибленный большой палец правой ноги, констатировал перелом.

– Как ты можешь судить без рентгена! – кричал на него Леонид Викторович – защитник-то рвался в бой, просил только заморозку.

– Дайте я посмотрю, – отодвинул столпившихся эскулапов плечом Данила, сжал парню повреждённую конечность пальцами и опустил веки. Пока тот выл сычом, перед глазами Ноана встали две белые косточки, разделённые чёрной полоской.

– Настоящий перелом, даже не трещина. Ладно бы мизинец, да на левой ноге… А так он нам не помощник.

– Точно? – зелень тренера резко разбавилась синими тенями.

– Точнее некуда, – спокойно ответил гость.

– Да что же это такое!.. – и интеллигентнейший наставник вдруг произнёс три нехороших слова. Потом он сел в кресло и запустил пальцы себе в шевелюру – Чапай думал. – Королёв, а? – поднял он голову и посмотрел на Данилу.

– Рано, – не согласился тот.

– А может… – пытался вставить Андрей Сергеевич.

– Рано, – повторил Ноан.

– Бурлаков! – крикнул главный тренер.

– Я! – вскочил представитель «Кубани», двухметровый краснодарский казак.

– Давай, Миша, раздевайся…

Михаил изменился в лице. Когда он стягивал штаны, они зацепились за шипы левой бутсы, он запутался и упал. Хороший ли это знак?

Когда начался второй тайм, Слуцкий, прежде чем начать привычное движение маятника, произнёс, обращаюсь к своему джокеру:

– А если травма вратаря?

– Как говорил Шекспир, – ответил тот, – «Судьба злорадна. Не радуйте её своей тоской, А лучше накажите равнодушьем». Иначе – чему быть, того не миновать. Не стреляться же из-за всего этого?

– Ладно, – Слуцкий вновь поменял радугу на лице и потёр нос, – ты прав, будет видно. Только давай-ка, начинай разминаться.

– Есть, – ответил Ноан и вышел к бровке.

Так как ни одного бразильца за всю историю мировых первенств не уличали в применении допинга, то, что вкололи игрокам нынешней команды, могло быть только шилом в задницу. Тем не менее эффект получился потрясающий – «Селесао» передвигались на каких-то невероятных сверхзвуковых скоростях. И как национальная традиция не предписывала обязательную возню с мячом, избавлялись южноамериканцы от него моментально, большинство передач делая в касание. Дзагоев бегал за ним, высунув язык, градом пот катил с лица Комбарова, Козлов, не успев накрыть Ганзо, сбил его и получил карточку – россияне начинали уставать. Болельщики это заметили мгновенно. Жёлтое море на трибунах забушевало.

Предчувствия их не обманули – научившийся футбольной хитрости на итальянских полях Коутиньо отдал шикарный пас пяткой Косте, тот прострелил вдоль ворот, лёгкий Альберту оторвался от грузного Бурлака, как подросток-хулиган от опеки престарелой бабушки, и вместе с «круглым» влетел в ворота.

Бразильцы, которые находились на поле, попадали друг на друга, забыв про синхронные танцы после проведённых голов, какими они поразили футбольную общественность на групповом этапе, бразильцы, которые оставались на скамейке запасных, однако, всё же сплясали самбу, Слуцкий побледнел, у Аршавина на щеках выступили розовые пятнышки, а макушки на вип-трибуне – было далековато, но скорее всего, именно так – покраснели. Редиска же.

Гость принялся разминаться активнее. Через пять минут, включивших в себя хороший, но безрезультатный проход Дзагоева и феноменальный дриблинг Альберту на правом фланге – его лишь в самый последний момент успел прервать Село – пришла беда. Когда Данила, наклонив голову, шнуровал бутсы, сравнительную тишину разорвал многотысячный рёв одной части стадиона и стон – другой.

– Что, что такое? – замотал головой не видевший момента Ноан.