Владимир Лещенко - Чародей на том свете

– Это дорогого стоит, – подтвердил премудрый Тот.

– Благодари, олух! – цыкнул Проводник на друга.

Парень с благоговением поцеловал гюйс и обратился к Бабаи:

– Передай Великому Змею Мехену глубокую признательность за ту высокую честь, которую он оказал мне и моим соратникам. Ладья Миллионов Лет отправится в плавание под этим священным стягом!

– Сенеб! – рявкнули обе драконьи головы. – Радуйся, о, Ра‑Атум! И попутного тебе ветра!

Появление маленького отряда на причале не произвело совершенно никакого шума и не было отмечено ничем особенным. Только двое бомжующих демонов, ковырявшихся у бака с отбросами, сделали кое‑какие замечания, относившиеся, впрочем, более к Ладье, чем к направлявшейся к ней группе.

– Вишь ты, – сказал один другому, – вон какие борта! Как ты думаешь, доплывет она, если б случилось, до места Седьмого Часа или не доплывет?

– Доплывет, – отвечал другой.

– А до Двенадцатого‑то, я думаю, не доплывет?

– До Двенадцатого не доплывет.

Этим разговор и кончился.

– Ни за какие коврижки не взойду на эту развалюху! – заартачился Кириешко, до которого долетели обрывки их беседы. – Я, может быть, вообще не переношу путешествий по воде. У меня морская болезнь, вот!

– Владилен Авессаломович, миленький, – уговаривала его Эля. – Ну как же мы без вас?

– Да посмотри сама, девонька, разве может вот это плавать?!

Бот, вокруг которого кипели страсти, и впрямь представлял собой жалкое зрелище. Давно не смоленное днище зияло тремя или четырьмя пробоинами, мачты покосились, паруса висели на них изодранными тряпицами. Руль был сломан пополам.

– Тут ремонта на добрую неделю. И то если круглосуточный аврал объявить!

– Эх, капитан, капитан, – ласково пожурил его Хепри. – Ты в Амдуате не первый день, кажись, а так ничего и не понял.

– Это же истинная Ладья, – подхватил Языкатый Ху. – А с нами истинный Ра‑Атум. Да по его слову и камень поплыть должен. Ну‑ка, парень, поговори с плавсредством‑то.

– Как? – не понял Данила.

– А так, как ты с кошкой какой‑нибудь или собачонкой беседуешь.

Парень зыркнул на Упуата. Да, такая «собачонка» и сама с кем хочешь поговорить может. Нерешительно подступил к причалу и погладил теплый борт суденышка. Ему показалось, что дерево под его рукой тихонько вздохнуло.

И тут откуда‑то из глубин подсознания сами собой всплыли нужные слова.

– Приветствую вас, о существа, проводящие Ладью над спиной демона зла Апопа; да будет на то воля ваша, чтобы я мог управлять Ладьей своей и уложить в бухты канаты ее в покое…

С каждым новым словом Ладья Миллионов Лет все больше и больше преображалась. И вот уже у берега вместо полузатопленной развалюхи красуется новенькая, пахнущая смолой, пенькой и парусиной барка, на борту которой сияют золотые иероглифы: «Месектет».

Один за другим поднялись по сходням на палубу Ладьи члены ее экипажа: Данька – Ра‑Атум, Эля – Исида, Упуат, Тот, Хнум, Хепри, Ху. Последним, бранясь и проклиная все на свете, взошел Владилен Авессаломович Кириенко. Как только его нога коснулась палубы, раздался удивленный девичий крик:

– Смотрите, смотрите!

– А, где, что такое?! – испуганно завертелся юлой капитан.

– Между прочим, – похвастался Упуат, – я первым заметил.

– И я тоже, – присоединился к нему Хепри.

– Да о чем вы? – сделал Кириешко умоляющие глаза.

Все нетеру, выстроившись в одну линию, чинно поклонились растерявшемуся военспецу, а Языкатый с дрожью в голосе изрек:

– Сенеб тебе, Сокол – Гор Бехдетский, вечный спутник и друг Светлого Ра‑Атума!

– Ни хрена себе! – только и выдавил из себя капитан, когда, схватившись руками за лицо, почувствовал, что на месте носа у него вырос огромный птичий клюв, а гладко выбритые щеки покрылись шелковистыми перьями. – Мама родная, узнаешь ли ты теперь своего сына?!

– Отдать швартовы! – скомандовал Хепри. Члены команды переглянулись. Опыта хождения на судах ни у кого не было.

Вообще‑то Данька полагал, что, как только они взойдут на Ладью, она, словно по мановению волшебной палочки, сама снимется с якоря и поплывет, куда ее нос глядит. Выходит, ошибся. Свесившись с правого борта, он сложил руки рупором и прокричал, обращаясь к бомжам:

– Эгей, станичники! На поллитру заработать хотите?

– Ась?! – живо отреагировали демоны, отлепившись от вожделенного бака. – А не шутишь, батька?

– Да шоб я так жил! – побожился Ху.

Парочка вразвалку приблизилась к берегу. Старший из демонов, похлопав по борту, одобрительно крякнул.

– Чавой делать‑то надоть?

– Да канаты отвязать от кнехтов (это вон те деревянные тумбы) и дернуть хорошенько.

Младший демон пощупал толстенный швартовочный трос, крякнул и почесал в затылке:

– Не, силенок не хватит. Тут надобно жмуриков кликнуть на подмогу.

– Ну, так действуй! – прикрикнул Упуат, которого вся эта волокита уже начала нервировать.

– Не, – осклабился старший. – Нас не послухають. Гордые больно. Пущай вот он покличет.

Ткнул грязным пальцем с обкусанным когтем в сторону Данилы.

– Давай, Джеди! – подбодрил его Языкатый. – Сегодня твой бенефис!

Парень вышел на самый нос Ладьи, туда, где на флагштоке развевался стяг Мехена, и громким голосом, четко выговаривая слова, обратился к пустоте:

– Знайте и помните! Вы после смерти не превратились в прах, а воскресли для вечной жизни в Амдуате потому, что о вас заботятся люди, живущие на Земле. Позаботьтесь же и вы о том, чтобы путь нашего корабля был легким.

Едва последнее слово слетело с его уст, как началось нечто невообразимое. Со всех сторон к пирсу потянулись полупрозрачные тени. Большие и маленькие. Мужчины, женщины, дети. По мере приближения к кораблю они все явственнее обрастали плотью, и вот уже на берегу столпилась масса созданий, некогда бывших людьми.

Демоны, взявшие на себя роль прорабов, разделяли всех на группки и расставляли у канатов. То тут, то там возникали перепалки из‑за того, что кому‑то не хватило места. Вошедшие в азарт бомжи щедро отвешивали недовольным подзатыльники, впрочем, тут же находя для них работу.

– Всем, всем достанется! – сулили щедро.

– Рабы, они и на том свете рабы, – угрюмо констатировал Гор‑Кириешко.

– Ты не прав, – мягко осадил его Даня. – Для них это дело чести и способ избавления от вечных мук. Это все, так сказать, грешники. Прикоснувшись к канатам и став сопричастными к плаванию Ладьи, они искупают свои грехи и освобождаются.

– А‑а, – протянул Владилен Авессаломович Бехдетский. – Тогда понятно.

И, уже обратясь к неразлучной демонской парочке, стал давать указания:

– Вон этого, маленького, поставь в середину цепи! А ту женщину сразу за тем громилой. Так ей полегче будет.

Не удовлетворившись расторопностью «прорабов», он сам спустился на землю и принялся лично руководить процессом. Через полчаса вернулся и залюбовался делом рук своих.

– Картина Репина «Поплыли». Эй, бурлаки, с богом!

Плавание началось…

– Набулькай‑ка и мне с‑стопарик! – палец Кириешко уперся в бутыль.

– Да ты что, это ж сикера!! – ужаснулся Тот, взявший на себя роль виночерпия. – Людям нельзя! Пей свою «Оболонь», тоже неплохой вариант.

– А я говорю, лей! Сикера‑шмикера, поним‑машь!

Приобретение божественного статуса явно не пошло на пользу Владилену Авессаломовичу.

– Я… ик… теперь этот, Багдадский вор, так что папраш‑шу не указывать… ик!

– Бехдетский Гор, – поправил Упуат.

– Не один ли х‑хрен?! – удивился капитан, у которого дармовое пиво уже из ушей лилось. – Одним словом, нас‑сыпай. Вам можно, а мне нет? Дудки! Н‑не па‑азволю рас‑совой дискредис… диксдерись… диск… реди… тации на своем кор‑рабле!

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Тот, наливая сварливому военспецу кубок красной сикеры. – А по мне так пил бы «Оболонь». Тем более Мастер ее чуточку подправил.

– Да набрыдло уже! – рявкнул Кириешко. – Я бог или лох?!

– До бога тебе еще, положим, далеко… – осадил его Ху. – Сейчас посмотрим, выдержишь ли ты последнюю пробу. Пей давай.

Владилен Авессаломович, по‑молодецки крякнув, хлобыстнул свой «шкалик» и тут же выпучил глаза.

– Мать вашу за ногу! – заорал он дурным голосом. – Это ж натуральный скипидар! Предупреждать же надо!! Гады! А еще боги, называется‑а‑а!!!

Из его «клюва» повалил черный дым, и капитан совсем сбрендил. Он начал носиться по палубе, сбивая с ног членов команды, хватая все, что попадалось под руку и швыряя этим в Носатого «отравителя». Повелитель чисел и письма, уклонившись от очередного спасательного круга, рассвирепел и стал в ответ осыпать Кириешко огненными шариками. По счастью, Тоту хватило рассудительности и выдержки изготавливать свои снаряды из «холодного» огня. А то неизвестно, каким бы был исход этой реактивной контратаки.

– Хватит! – прикрикнула на них Эля. – Расшалились, как детсадовские малыши! Стыдно, уважаемые! А вы, Владилен Авессаломович, солидный человек, капитан госпорядка. Не умеете пить, не беритесь!