Андрей Белянин - Вкус вампира

Мы шли по узкому низкому коридору со стенами и сводчатым потолком, выложенным плоским старинным кирпичом. Где-то очень далеко горел свет и слышались едва уловимые голоса. На первый взгляд ничего сверхопасного в самом подземном ходе не наблюдалось. Это разве что в боевиках об Индиане Джонсе всё напичкано скрытыми самострелами, проваливающимися полами, выпрыгивающими лезвиями и падающими плитами. Ничего такого в нашем городе быть не могло…

— Где мы? — еле слышным шёпотом поинтересовалась беспокойная охотница. Я махнул рукой, в конце концов, пусть болтает, почему бы и нет? Вряд ли у большинства вампиров слух острее, чем у меня…

— Очень похоже на древний подземный ход. Говорят, он был прорыт ещё до разинского восстания и выводил куда-то к Волге, раньше она текла у самых стен.

— Ну надо же… и никто о нём не знает?

— Почему? Как видишь, кое-кто знает… Тсс! Ева послушно замолчала, вытаращив круглые глаза.

Я демонстративно принюхался:

— Ты ничего не чувствуешь? — Она отрицательно замотала головой. — Запах мяты. Они идут нам навстречу.

Бежать было поздно, прятаться негде, принимать лобовую атаку — глупо. Однако, кажется, от нас ждут хоть сколько-нибудь осмысленных действий? Вот и отлично, не дождётесь…

— Ты можешь громко орать?

— Я? Конечно! А что, прямо сейчас?!

— Нет, по моей команде. Но громко, очень громко!

В темноте прохода уже угадывались чёрные силуэты мятных вампиров. Они шли гуськом, трое или четверо, видимо ещё не догадываясь, что их ждёт через каких-нибудь двадцать метров. А там затаились мы! Я приготовился к короткому разбегу, поднял кулаки к груди и напружинил ноги. Если бывшая Гончая сумеет возвысить голос до необходимого уровня децибелов — я успею использовать фактор неожиданности.

— Готова? Зажигай, — сдержанно попросил я.

Крик (вопль? ор? вой?) совершенно невероятной силы буквально смёл меня с места и нёс, толкая в спину, до тех пор, пока я, как пушечное ядро, не врезался в колонну вампиров. Бедняги просто остолбенели, пригнувшись в бесплодных попытках зажать уши. Резонанс звука в коридоре был покруче, чем эхо в Альпийских горах. Шакалы рухнули все! Мы с Евой вприпрыжку прошли по ним, не размениваясь на извинения.

— Один уходит!

— Одна, — поправил я. — Это Динка, помнишь? Ей нельзя дать уйти.

Охотница кивнула и попыталась рвануть в погоню первой. Памятуя, что единственным оружием девушки является всё тот же чесночный дезодорант, я успел её удержать и поставить на охрану тылов.

Бежать по узкому коридору, пригнувшись и спотыкаясь на ходу, весьма проблемно. А если надо бежать ещё и быстро — то почти невозможно. Мятная вампирка впереди нас бодро пошла на всех четырёх лапах, оглашая подземелье предсмертным визгом. Неожиданно проход разделился надвое, я продолжил преследование, не позволив Еве «посмотреть, а что там интересного?!». В случае опасности шакал побежит искать защиты у своего Хозяина. Она должна вывести нас к цели. Свет впереди становился всё ярче, мы нагоняли…

Ошибка заключалась в том, что я вновь начал мыслить логически. Да, подземный ход был очень древним, и старые мастера ловушек в нём не делали. Их установили относительно недавно… Да, Динка действительно спешила к Барону, но кто сказал, что на этом пути нас не ждут никакие сюрпризы? Когда она змеей проползла под опускающейся металлической дверью, я сразу понял, чем это грозит, но… Сзади с разгону в меня врезалась гроза вампиров, и драгоценные секунды были потеряны. Где-то за её спиной, лязгнув, опустилась вторая дверь. Мы были захлопнуты с двух сторон, словно корабельные крысы в трюме.

— Ой…

После этого многозначительного заявления наступила полная темнота. Нет, тишина тоже, но она была неполной — запыхавшаяся Ева сопела как паровоз. Я прикрыл глаза, выравнивая дыхание и внимательно прислушиваясь ко всему. Доносились чьи-то плохо различимые голоса, скрежет металла, звуки хлёстких ударов и даже, на какой-то момент, торжествующий хохот Сабрины. Хотя это мне, скорее всего, показалось…

— Мы в ловушке?

— Угадай с трёх раз.

— В ловушке!

— Угадала. — Я шагнул вперёд, попытавшись как можно тщательнее исследовать железную преграду. Увы, всё просто и надёжно: опускается сверху в пазы, ни засовов, ни петель, выбить невозможно, выдавить… проблемно. То есть не исключено, что можно, но лично у меня такой силы нет. Следуя моему примеру, практикантка по собственной инициативе вернулась назад, на ощупь проверяя другую дверь. Результаты однообразны до скуки. В нашем распоряжении оставался холодный коридор высотой в полтора метра, в метр шириной и жилой площадью метров пять-шесть. Для тюремной камеры вполне достаточно.

— А что мы тут будем делать? — Ева умудрилась задать вопрос каждым словом этого предложения.

В иное время я бы охотно предложил несколько вариантов того, что делают мужчина и женщина, надолго застревая в ограниченном пространстве. Но сейчас имелись дела и поважнее…

— Енот придёт ночью. Если ему удастся разбудить Вахтанга, то старое привидение даст шороху всем без суда и следствия. Грузины — не всегда гостеприимный народ, особенно когда они — привидения…

— О, так он грузин?

— Более того, грузинский царь. Был похоронен давным-давно в склепе Успенского собора, а в советское время гроб вскрыли якобы для научных целей. Что искали, непонятно, но в результате всё закопали обратно, кроме черепа… Его забрал один археолог, держал дома, потом подарил в качестве пресс-папье какому-то писателю, тот кому-то ещё, в конце концов, череп и вовсе пропал. Так вот Вахтанг Шестой до сих пор его ищет.

— Ух ты… конечно, при таких проблемах с головой трудно оставаться дружелюбным, — уважительно протянула понятливая сибирячка. — А нас потом выпустят?

— Когда потом?

— Ну, когда этот грузин придёт и всех отсюда выгонит.

— Честно говоря, вряд ли…

Она не успела мне ответить, хотя явно собиралась. Думаю, что-то очень оптимистичное, видимо, ей показалось, что я боюсь… За передней дверью раздались шаркающие шаги. Короткий лязг железа — и на чёрном фоне прорезалась узкая щель, не большее чем для писем и газет в почтовом ящике. На мгновение блеснул оранжевый свет, и скрипучий голос произнёс:

— Ты всё-таки пришёл, Титовский…

Я счёл недостойным отвечать на глупые вопросы. Ева наверняка разинула рот, но каким-то чудом сдержалась. После нескольких секунд напряжённого молчания голос зазвучал вновь:

— Ты всё время встаёшь у меня на дороге. Неужели ты так до сих пор и не понял, против какой силы дерзнул выступить?! Хорошо, я попробую объяснить…

Пусть пробует. Пожав плечами, я уселся прямо на пол у самой двери и приготовился слушать. Охотница, так и не дождавшись приглашения, обиженно плюхнулась рядом. Сидеть вдвоём было уютнее и теплее…

— Знай же, что я — Барон! — Потом он очень долго молчал, видимо выдерживая сценическую паузу. — Я — Барон! Для всех Лишённых Тени я — отец, царь, бог и господин! Моя рука — Меч карающий, моя воля — воля Рока, моё слово — Истина, ибо нет ничего свыше.

Этого нам ещё не хватало… Престарелый психопат с явно выраженной манией величия! И ему все подчиняются, его боятся, ему служат?! Вот уж действительно, велик не тот, кто велик, а тот, кто сумеет убедить остальных в собственном величии!

— Я призван тем, чьё имя и есть ЗЛО, принести огонь и серу в этот беспечный город. Свет и Тьма всегда будут противостоять друг другу, в мире вампиров нет места людям. Тебе никогда не постичь глубинное величие моих планов!

Ева, сидя рядом, скорбно покачала головой. По-моему, у нее тоже появились сомнения в умственной состоятельности нашего противника. Столько зловещих фраз, таинственных подходов, запугиваний и шантажа… и в результате — обычный псих! Впрочем, те же психи иногда проявляют редкое здравомыслие в некоторых узкоспецифических аспектах. Например, на стезе преступности…

— Иди же за мной! Служи мне верно, и спасёшься! Ты будешь править этим городом под моей рукой. Всё, что залито солнцем, ты возьмёшь себе, мне же отдашь — ночь. И никто не посмеет противиться нашей власти!

Я с трудом подавил зевок. Потянулся до хруста в суставах, повернул голову к узкой щели в двери. И негромко сказал:

— Отпусти Сабрину.

— Ты не ответил на моё предложение… — вкрадчиво напомнил голос.

— Это был ответ. Отпусти Сабрину и беги. Я пришёл убить тебя.

— Меня?! Безумец… — Голос попытался изобразить соответствующий хохот, но он получился каким-то вялым и бесцветным. Судя по всему, его приберегали для особо торжественных случаев, используя крайне редко, так что он несколько поистёрся. — Приведите её!

Первый приказ дважды переспрашивался не особо сообразительными мятными прихлебателями. Держу пари, в непосредственном подчинении настоящих вампиров Барон не держит — боится… Многие страшные вещи на свете совершаются из боязни быть непонятым, смешным, убитым, да мало ли?