Надежда Первухина - Блюз полной луны

— И как, вылечились?

— А то! С Бабой Зиной не пропадешь. Трое пацанов родились. Как в аптеке! А что у вас в корзинке?

— Мороки.

— Настоящие?

— Конечно.

— Ей, значит, везете. Она и от мороков избавит, и совет подаст.

Таксист довез Павлика прямо до калитки.

— Вы, может, подождете меня? — спросил Павел.

— Конечно, подожду, — с готовностью кивнул таксист. — И за деньги не беспокойтесь. Я вам скидку сделаю.

Павлик вышел. Толкнул калитку — она оказалась незаперта.

— Баба Зина! А баба Зина! — позвал он.

И услышал голос откуда-то из-под земли:

— Павлик? Спускайсси.

Павел посмотрел вокруг и увидел приоткрытую низкую дверь под терраской.

Он вошел, сильно пригибаясь. Пришлось спускаться по освещенным голой лампочкой ступеням. Внизу его ждала баба Зина и ее пес.

— Принес мороков? — спросила баба Зина.

— Принес.

— Давай корзинку сюда.

Павел отдал корзинку. Когда та попала бабе Зине в руки, мороки, почуяв это, дико завизжали и, мало того, корзинка стала постреливать молниями, небольшими, с полпальца.

— Сейчас я вас уйму, — почти радостно пообещала баба Зина. — А вот как вам собачья шерсть покажется?

И баба Зина сыпанула в корзину собачьей шерсти.

Мороки заплакали, жалостно, с подвыванием. Наконец один из них сказал:

— Что угодно тебе, госпожа ведьма? Мы все расскажем как на духу.

— Кто вас насылает?

— Она называет себя Крысоловкой.

— Ага, значит, это "она"? Она ведьма?

— Да мы же сказали, она — Крысоловка. Больше мы ничего не знаем.

— Посылала ли она вас к другим детям?

— Да, посылала. Мы за ночь должны были обходить ровно пятьдесят два ребенка.

— Почему так много?

— Потому что Крысоловка хочет их подчинить себе и увести из Щедрого.

— Похищение детей! — ахнул Павел.

— Что еще вы знаете?

— Ничего, ничего!

— А если подумать?

— Она что-то творит с этими детьми и днем. Все! Больше мы ничего не знаем!

— Если вы сказали правду, то развейтесь.

И мороки развеялись.

Баба Зина повесила опустевшую корзину на гвоздик и сказала Павлу:

— Идем наверх.

Они поднялись наверх, и Павел оказался в давешней гостиной. Баба Зина включила торшер.

— Тебя такси ждет?

— Да.

— Отпусти.

— Почему?

— Похоже, нам предстоит долгая ночь размышлений.

Павел кивнул и вышел к таксисту.

— Ну что, все получилось? — спросил его таксист.

— Да, только теперь вопросов еще больше. Вы поезжайте, я задержусь надолго. Вот деньги.

— Да хрен с ними, с деньгами! Удачи тебе, парень!

И таксист укатил, для бодрости прорезав ночную тишину ревом клаксона.

Павел вернулся в дом. Баба Зина уже сварила кофе и разливала его по чашечкам. Также присутствовало и печенье, и взбитые сливки.

— Какая роскошь! — только и сказал Павел.

— И ничего не роскошь, а суровая необходимость. Что же, будем думать.

Павел сел и взял в ладони чашку. Чашка приятно грела руки.

— Итак! — возгласила Баба Зина Мирный Атом. — Что нам известно? Нам известно прозвище некой дамы, причем не ведьмы. Зовут ее Крысоловка. И она насылает мороков на детей. Пятьдесят два невинных создания. Что это значит?

— Погодите, погодите! — Павел поставил чашку. Его осенило. — Пятьдесят два ребенка как раз в том детском садике, куда я вожу своих детей! По-моему, именно так.

— Но как Крысоловка получает доступ к детям? Впрочем, что я спрашиваю! Она — из штата сотрудников детского сада! Воспитательница, нянечка да хоть уборщица!

— Но для чего ей нужно мучить столько детей?

— О, тут может быть множество вариантов: подчинить их волю, например. И затем, обезволенных, похитить.

— Она — Крысоловка. Как Гаммельнский крысолов! Она хочет их куда-то увести! Дети, измученные мороками, потерявшие волю и находящиеся во власти ужаса, пойдут за ней куда угодно.

— Я склоняюсь к мнению, что это воспитательница.

— Возможно, так и есть. Дети, кстати, сказали мне, что у них появилась новая воспитательница.

— По-моему, Павел, тебе надо с ней встретиться. И поговорить серьезно.

— А не спугнем мы ее таким образом?

— Даже если и спугнем, худа не будет. Во всяком случае, можно ее и под оккультную проверку подвести. Поговори с ней.

Сказано — сделано. На следующий день Павел повел ребятишек в сад и спросил у них:

— Покажите вашу новую воспитательницу.

— Вот она! — показала пальчиком Вика. — Ее зовут Динара Архатовна. Динара Архатовна, Динара Архатовна!

Молодая женщина приятной наружности и фигуры уже шла к ним:

— Здравствуйте! Вы, как я понимаю, отец этих ребятишек?

— Да, и у меня к вам просьба.

— Просьба? Какая?

— Мне нужно с вами поговорить. А вы, дети, идите, побегайте.

Динара Архатовна непроницаемо смотрела на Павла.

— Присядем?

Они присели на детскую скамеечку.

— Динара Архатовна, мои дети в последнее время стали очень нервными, плохо едят и плохо спят. Я поговорил с ними, и они сказали, что по ночам к ним приходят жутики.

— Кто?

— Жутики. Я поверил своим детям. Остался подежурить у них в комнате. И действительно увидел мороков. Преомерзительных, надо сказать.

— Вы их поймали?

— Поймал. При помощи колдовских средств, которые мне дала одна ведьма.

Динара Архатовна принялась разглаживать на коленях и без того безупречную юбку.

— Ведьма допросила мороков, и они сказали, что их насылает некая Крысоловка…

Динара Архатовна вздрогнула.

— Мороки также сказали, что Крысоловка ворожит над детьми и в дневное время и хочет их куда-то увести.

Глаза Динары Архатовны наполнились гневом.

— И вы решили, что Крысоловка — я, да?!

— Вы совсем недавно стали здесь работать, примерно тогда же появились жалобы детей на мороков. Дело в том, что Крысоловка посылала мороков не только к моим детям, но и к детям всего детского садика.

— Повторяю, вы решили, что Крысоловка — я?!

— Да.

— Смею вас заверить, что ваши выводы ошибочны.

Конечно, вы можете сказать, что я себя обеляю и выгораживаю. Но — нет. Я не Крысоловка. Я послана своим районным оккультистом вычислить, кто является Крысоловкой. Я ведьма, правда, способности у меня небольшие. И я до сих пор так и не выяснила, кто же насылает мороков на детей и для чего, кто — Крысоловка.

— Я вам не верю. Кто ваш районный оккультист?

— Баба Зина Мирный Атом.

Павлик потрясенно уставился на Динару Архатовну. Потом сказал:

— Вот теперь я вам точно не верю. Потому что мороков мы ловили именно с бабой Зиной. И не могла она мне не сказать о том, что послала вас в садик.

— Давайте поступим так. Встретимся сегодня вечером у бабы Зины и все выясним.

— Вы не придете. Вы сбежите.

— Посмотрим. А теперь извините, мне надо идти к детям.

— Я сделаю все, чтобы вам больше не позволяли подходить к детям.

— Вы относитесь ко мне предвзято потому, что я недавно работаю и по виду — осетинка?

Павел поморщился:

— Мне нет дела до вашей национальности. Главное — это то, что вы делаете с детьми.

— Я, как могу, защищаю их от Крысоловки.

— Не очень-то срабатывает ваша защита.

Вечером, примерно в половине десятого, Павел пришел к бабе Зине. Та уже встречала его в обществе Динары Архатовны.

— Привет, Павлик, — сказала баба Зина, — ты уж прости, что я ввела тебя в заблуждение. Я же не знала, в каком именно садике твои ребята обретаются. А Динара действительно мой "диверсант".

— Тогда я ничего не понимаю. Кто же эта таинственная Крысоловка?

— Видимо, ребята, не обойтись все-таки нам без заклинания невидимости. Вот что, Павел. Дам я тебе это заклинание и соответствующую настойку. Завтра утром ты ее прими и иди в садик. И смотри во все глаза, кто что делает.

— Но я этим же занимаюсь! — немного возмущенно сказала Динара.

— Динара, а ты делай, что тебе положено по штатному расписанию. Павел, если что заметит, тебе передаст.

На том и договорились.

На следующее утро Павел прочел заклинание и выпил настойку. И сделался невидимым. Детей в сад отвела предупрежденная об операции мать Павлика. Сам он шел в трех шагах позади них. И удивлялся тому, как обострились чувства. Словно он стал не невидимым, а оборотнем.

— Наверное, невидимость и Изменение по сути очень близки…

Невидимкой он проник в садик. Когда мимо проходила Динара Архатовна, он тихо сказал ей:

— Привет!

— Привет! — тихонько отозвалась и она. — Не выдай себя.

Жизнь садика шла по одному этому садику известному расписанию. Дети завтракали, гуляли, играли… Потом наступил тихий час.

Дети распределились по кроваткам, причем с явной неохотой. Некоторые хныкали. Их успокаивали: