Лякмунт - Смерть - понятие относительное

— Друзья мои, перед вылетом хотелось бы успеть уладить кое-какие дела, — продолжил Петров. Вся честная компания с интересом уставилась на моего друга.

— Персик, будь добр, по вопросам утряски всяких мелких формальностей позвони по этому телефону, спроси Арнольда — он тебе с удовольствием поможет.

— Каких еще формальностей? — удивился дядя Персик.

— Видишь ли, с бюрократической точки зрения, ты у нас покойник, — объяснил Петров, — со всеми вытекающими из этого последствиями. А Арнольда в этом городе уважают все без исключения бюрократы. Так что он тебе за недельку выправит все необходимые бумаги, и заживешь лучше прежнего.

После этого Петров обратился к Ивану:

— Теперь, ты. Пока Траутман оживлял твоего дядюшку, мы, если помнишь, немного поговорили о твоей работе. Насколько я понял, в целом тебя всё устраивает, но кое-что ты бы непрочь изменить. Лично на меня большое впечатление произвел твой рассказ про единственный на этаже туалет в твоем больничном отделении.

— Ну, собственно, туалетов там два, — начал оправдываться Иван, — мужской и женский.

— Я помню, — подтвердил Петров, — каждый из туалетов имеет одно посадочное место, причем женский уже два месяца как закрыт по причине протечки труб, — по лицу Ивана я увидел, что ему неудобно. Одно дело поделиться наболевшим за бутылкой вина, другое дело — оглашать это вслух.

— В связи с этим у меня к тебе есть предложение, — продолжил Петров. — Сейчас одна близкая мне коммерческая структура решила вплотную заняться медициной. В частности, в Москве, в хорошем месте, уже построен большой медицинский центр, как раз по твоей специализации. Строительная часть уже закончена, если все пойдет, как надо, месяца через четыре начнем работать. Мне нужен человек, который всё это возглавит. Ты бы не взялся за это дело? Да, кстати, туалеты там есть в каждой палате.

Иван ответил не сразу:

— Видишь ли, сейчас я работаю в городской больнице, и теоретически туда может попасть любой больной, вне зависимости от того, есть у него деньги или нет.

— В новом медицинском центре коммерческой будет только половина мест. А некоммерческих мест там в полтора раз больше, чем в твоей больнице. Твое возражение снято? — Иван еще немного подумал и сказал:

— Я согласен, но при одном условии.

— Излагай, — разрешил Петров.

— Персонал я буду подбирать сам. В частности, заберу из своего отделения всех тех, кого сочту нужным.

— Это, скорее, не твоё условие, а мое, — ответил мой друг. — Разумеется, ты сам будешь отвечать и за подбор персонала, и за оборудование, и за выбор медикаментов, и за стратегию лечения, и за всё прочее — теперь это твоя работа. Но это еще не всё. У меня есть еще одно требование, — продолжил Петров. Иван посмотрел на него с некоторой опаской.

— В новом центре предполагается проведение серьезных научных исследований. И возглавить их придется также тебе, целиком и полностью, начиная от оборудования и подбора персонала и, заканчивая выбором направлений. Вернемся в Москву, и начнешь потихоньку работать на два фронта — я отлично понимаю, что сразу бросить работу в своем отделении у тебя не получится, — Иван задумался и начал что-то прикидывать.

— Теперь перейдем к тебе, — взор Петрова обратился на Алену. — Ты уж извини, но по моему поручению, специально обученные люди покопались в твоем служебном компьютере и обнаружили там кое-что интересное, — я увидел, что Алена снова порозовела, — я имею в виду два неоконченных симфонических произведения «Печаль весны» и «Песнь распущенности».

— Раскованности, — деликатно уточнила Алена.

— Да, раскованности, извини, — поправился Петров. — Так вот, я поручил изучить твои опусы профессионалам, и их заключение меня очень опечалило, — Алена покраснела еще сильнее. — Они сказали мне, что ты родилась не в свое время. Тебе нужно было жить в девятнадцатом, в крайнем случае, в начале двадцатого века. Тогда твой талант мог бы быть оценен. Сегодня, к сожалению, у серьезной музыки очень ограниченная аудитория. Поэтому давай попробуем сделать следующее, — я увидел, что Алена, глядя во все глаза на Петрова, двумя руками ухватилась за большую ладонь Ивана, лежащую на столе. Тот, не долго думая, наклонился к девушке и нежно поцеловал ее куда-то в район правого глаза.

— Правильно, — мысленно одобрил я, — уже минуты две, как не целовались. Все уж давно соскучиться успели.

— Одним словом, у меня к тебе предложение, — продолжал Петров. — Сейчас одна близкая структура затевает интересный проект. Есть желание начать делать по-настоящему качественные русские телевизионные сериалы. Пока зарядили три: интеллектуальный детектив, костюмированная историческая драма, ну и какая-то там фигня для женщин: мачо, яхты, пальмы, любовь на пляже и прочие розовые сопли. Но всё это будет сделано очень качественно. Бюджет у нас такой, что Голливуд нервно курит в сторонке. А качественному кино нужна качественная музыка, согласна? Вот тут-то и пригодятся твои таланты. Телевизионщики получают твою отличную музыку, ты славу и богатство, и все будут довольны. Кстати, никто не запрещает тебе заниматься любимыми классическими формами. Тем более, что у нас есть отличный симфонический оркестр. Ну что, подумаешь над моим предложением?

— Подумаю, спасибо, — тихо ответила девушка.

— Вот это выдержка, — восхитился я. — Когда три года назад я получил похожее предложение и поверил, что это не розыгрыш, тут же на всё согласился, не уточняя деталей.

А потом я увидел, как девушка положила Ивану голову на плечо, я понял, что дело тут не в выдержке. Просто Алене сейчас кажется, что у нее и так всё есть.

Через короткое время мы стояли в коридоре и собирались покинуть квартиру дяди Персика. На плечах у меня и у Ивана висели спортивные сумки, в руках у Алены был гламурный бирюзовый рюкзачок, а Петров держал полотняный портфельчик несерьезного вида. У порога нас ждала старая «Волга» желтого цвета, персональное такси влюбленной парочки, которое вызвал по телефону Иван. Дядюшка хотел проводить нас до аэродрома, и никакие доводы на него не действовали, пока Иван строго не сказал:

— Ты лучше к Кошкину сходи. Волнуется ведь человек.

Дядя Персик вышел вместе с нами. Мы рассаживались в такси, чтобы ехать на аэродром, а он, не дожидаясь нашего отъезда, пошел к неведомому мне Кошкину. Иван посмотрел на быстро удаляющегося дядюшку и сказал, обращаясь к Алене:

— Хорошо идет. Минут через десять уже будет на месте.

— Через пятнадцать, — поправила девушка. — Ему еще в магазин заходить. Ведь у Кошкина дома водки отродясь не было.

Место Красноярск-77.

Начало 29.09.2010.

Окончание 04.10.2010 23:20.

На изготовление белой пирамидки у меня ушло почти два месяца. Не то, чтобы я все два месяца этим занимался — просто процесс состоял из нескольких этапов, три из которых были привязаны к фазам луны. Параллельно, по настоянию Петрова, я занимался изучением жизни и деятельности Владимира Ильича Ленина. Зачем это было нужно, не понимаю до сих пор, тем более, что объективных свидетельств о жизни Ленина сохранилось на удивление мало. Мне показалось, что большая часть исследователей жизни великого человека изучали творения друг друга и, на их базе, создавали всё новые. Я просмотрел практически все немногочисленные видеоматериалы, где был запечатлен вождь, а потом выборочно, кусочками по десять минут, ознакомился с некоторыми художественными фильмами. Оказалось, что первый игровой фильм на эту тему снял Эйзенштейн, еще в двадцать седьмом году. Внешне тамошний Ленин очень напоминал своего героя из документальных хроник. В последующих художественных лентах от оригинала остались лишь небольшой рост, сияющая лысина, бородка, картавость и суетливость в движениях. Не ограничиваясь достижениями кинематографии, я прочитал большое количество научных и околонаучных трудов. Из них, кроме всего прочего, я узнал, что, согласно современным представлениям, фамилия Ленин никакого отношения к реке Лена не имеет. С любопытством я ознакомился с историей мумии вождя. Казалось, что она живет собственной интересной полноценной жизнью. Все годы в услужении у мумии находился большой штат специалистов, начиная от бальзамировщиков и заканчивая охраной и почетным караулом. Время от времени в прессе появлялись заявления о том, что в Мавзолее лежат не мощи великого человека, а пластмассовая кукла. В то же время усиливался хор голосов, требующих предать ленинские останки земле. Интересно, что это требовали как люди, не желающие, чтобы в центре столицы на всеобщее обозрение был выставлен труп кровавого тирана, так и православные, желающие предать тело небезгрешного человека земле согласно христианским обычаям. Одним словом, я сделался неплохим специалистом по прошлому и настоящему вождя мирового пролетариата.