Андрей Белянин - Вкус вампира

В середине, как уже говорилось, стоял вкопанный деревянный столб с привязанной к нему Сабриной. Моя черноволосая вамп пребывала, похоже, в самом скучающем расположении духа. Слева расположились представители Ордена. Адептов среди них не было, но в окружении пяти крепких ребят стояли два наших знакомых «кондора». Один всё с тем же мрачным взглядом, другой вроде даже ободряюще подмигнул. Справа находилось высокое кресло, в котором и развалился тот, чья безумная воля собрала здесь всех присутствующих.

Барон был одет в кипенно-белый костюм, на вид, имел лет сорок-пятьдесят, голова без малейших признаков растительности, широкая наклеенная улыбка и… совершенно мёртвые, оловянные глаза. Первоначально мне даже показалось, будто бы он слепой, но это впечатление было обманчивым. Он наклонился и что-то быстро приказал мятной Динке, скорчившейся у его ног, однако прежде чем она успела встать, Лишённые Тени окружили мою подругу.

— Дамы и господа, мы приносим извинения за незапланированные изменения в программе сегодняшних мероприятий, — классическим чиновничьим языком оповестил работник административного аппарата. — Денис Титовский, как астраханец и лицо приближённое к общине, имеет честь бросить вызов многоуважаемому Барону.

— По какому праву? — вякнул кто-то из-за кресла.

— По Праву Сильного! — значимо пояснил чиновник. — Казнь Сабрины фон Страстенберг, баронессы Икскуль, откладывается до результатов поединка. По освящённым веками правилам, никто не может отказаться от вызова. Это влечёт за собой только одно наказание — смерть!

— Вы забыли свои клятвы? — со змеиной улыбкой прошипел Барон.

— Право Сильного — слишком древняя традиция, чтобы мы смели преступить её в угоду сиюминутному владыке.

Это был откровенный бунт. Теперь от исхода поединка зависела не только жизнь моей подруги, но и вообще само существование астраханской общины Лишённых Тени…

— Но вас пришло двое. По Закону я вправе требовать, чтобы эта милая девочка тоже приняла участие в Поединке.

Взгляды присутствующих разом переключились на рыжую охотницу.

— Нормальненько… А в соответствии с вашими законами я, как вызываемая сторона, имею право на выбор оружия и противника?

— Противника — да, выбирай любого. Но оружия… увы, ты будешь драться тем, что имеешь, — вынужденно развели руками вампиры.

— Косметичкой, что ли?

Молчаливый «кондор» рванулся вперёд, но его удержали. События разворачивались вне всяких сценариев, а ведь я знал, что ещё далеко не все персонажи вышли на сцену…

— С вашего разрешения, я хотел бы сказать пару слов своей бывшей воспитаннице. — Из рядов Гончих вышел «играющий тренер». Ева охнула, покраснела и, повесив нос, с самой виноватой физиономией пошла к суровому наставнику. О чём они говорили, на тот момент было неизвестно, но назад румяная сибирячка возвратилась куда более уверенным шагом. Даже я не сразу заметил, что её новенький сарафан украшают высокие, до бедра, разрезы, только что сделанные опасной бритвой…

— Как представители Ордена, мы не будем мешать Поединку. В конце концов наша цель — установление разумного ценза отстрела вампиров. Нам положен — один! Кто именно это будет, не столь важно… В любом случае наши ребята получили у вас замечательную во всех отношениях практику.

Рыжая дуэлянтка, сдав проверенный дезодорант, неторопливо двигалась по кругу, из-под руки высматривая себе достойного супротивника. Один раз вроде даже пристроилась, оценивающе глядя на самого Барона. Я сурово сдвинул брови и показал ей кулак. Нахалка послала мне воздушный поцелуй и неожиданно разглядела знакомое лицо среди приближённых диктатора. Её глаза вспыхнули зелёным пламенем, а указательный палец обличающе вытянулся вперёд.

— Вот он! Хочу этого!

Барон удивлённо обернулся, мятные вампиры выталкивали из-за его спины огрызающегося Славика. Ну конечно… Кого же ещё она могла выбрать, с кем ещё у девочки личные счёты? Рано или поздно — всем приходится платить по счетам. Даже трансвеститам…

— Почему я?! Какого чёрта?! Нет, нет, нет! Я не буду драться с этой сумасшедшей дурой! Это ниже меня… Дайте достойного противника! — Вид упирающегося Славика-Ирэны был страшен. Святая вода сожгла ему пол-лица, изуродовав навечно: кожа висела грязными лохмотьями, местами обнажая жёлтые кости черепа. Но глаза светились неугасимой ненавистью.

— Они будут сражаться первыми! — определил чиновничий вампир, привычно взявший в свои руки всю административно-командную часть.

Я придвинулся поближе к кругу, пытаясь привлечь внимание Сабрины:

— Эй! С тобой всё в порядке?!

— Отвали… — почти не разжимая губ, просвистела она, продолжая изображать беспомощную жертву людской (и нелюдской!) несправедливости. — Не загораживай обзор, мне тоже интересно…

— М-м… понял, извини.

— Дэн?!

— Да?

— Я люблю тебя. — На миг её ресницы вспорхнули вверх, озарив меня водопадом плохо сдерживаемой нежности. В сердце кольнуло воспоминание о тёплых губах Евы, и я постарался загнать эту боль поглубже — юная охотница отважно шагнула в круг… Мятного шакала буквально швырнули следом. Что же Капрал медлит? Его появление вместе с грозным Вахтангом могло бы в корне изменить всю линию повествования, но увы…

Драка началась по неписаным правилам, идущим от зари времён — можно всё, запрещённых приёмов нет! Даже на первый взгляд было заметно, что бывшая Гончая хорошо подкована в боевых единоборствах. Вовремя оказанная помощь «кондора» в виде спасительных разрезов позволяла ей держать противника на расстоянии высокими ударами тренированных ног. Может, это было и не совсем прилично с точки зрения выпускницы Смольного института, зато действенно в полевых условиях!

Мятный вампир, доведённый до отчаяния, становится очень опасным противником, практически непобедимым в ближнем бою. Видимо, Славик хорошо это понимал, сознательно уклоняясь от нападающей девушки беготнёй по кругу. Через десять минут стало ясно, что Ева долго такого ритма не выдержит. Охотница разумно притворилась уставшей и при первой же попытке ответного нападения шакала поймала его на бросок с упором ноги в живот. Противник пролетел пару метров, приземлившись ровненько на три факела! Дикий визг огласил стены старого Кремля… Но прежде чем чиновник дал приказ схватить вышедшего за периметр круга, трансвестит успел нырнуть обратно. Два факела установили на место, третий, переломившийся, трогать не стали… Мятному вампиру не оставалось ничего, кроме последней драки за свою никчёмную жизнь. Я невольно вздрогнул, когда он бросился на Еву, ревя от боли и ненависти! Охотницу отшвырнуло в сторону, она здорово ударилась спиной о землю…

Роли поменялись. Теперь уже воспрянувший Славик гонял по кругу слабеющую от ударов Еву. Как помните, сила вампира в любом случае превышает человеческую… Что-то кричали Гончие, бесновались стервятники, Барон упоённо вытирал платочком лысую голову, а я молча смотрел, как падает та, что несколько часов назад таяла в моих объятиях от неуправляемой любви… Ева ничком рухнула на то самое место, где валялся недавно Славик. С трудом попыталась встать на четвереньки, но не смогла, кое-как повернулась на спину, встречая смерть глаза в глаза…

— Я убью тебя… О, как давно я хотел убить тебя! — Негодяй отошёл на пару шагов для разбега. — Я заберу твою жизнь и выпью твою кровь! Что скажешь, девочка?!

— Не все псы попадают в рай… — хрипло выдохнула охотница, резко выбрасывая правую руку вперёд. Тело Славика-Ирэны накрыло её с головой. Раздался противный хруст. Мятный вампир даже не успел охнуть — меж лопаток шакала торчал высунувшийся обломок сломанного факела…

Вопреки устоявшемуся мнению, труп вампира, пронзённого осиновым колом, не рассыпается пеплом в ту же минуту. Просто с наступлением «физической» смерти труп начинает разлагаться втрое быстрее, утреннее солнце сожжёт его за несколько минут. Останки мятного стервятника без сантиментов оттащили в сторону, выбросив, как отслужившее тряпьё. Барон даже бровью не повёл, глядя на гибель своего верного прислужника.

На пару минут все присутствующие загорелись спором — правомочно ли было использование чужеродного предмета в качестве оружия? По идее, бойцы имели право использовать лишь то, что имели (простите за тавтологию), но, с другой стороны, охотнице никто ничего специально не подбрасывал. А любой предмет, оказавшийся в круге волей Случая, Судьбы или Рока, вполне мог быть применён обеими сторонами для достижения своих целей. В самом деле, если уж доходить до абсурда, удар о землю, повлёкший за собой гибель противника, тоже может считаться незаконным… Но кто же отберёт у соперников землю под ногами?

— В любом случае исход спора будет определён после второго поединка, — вынес соломоново решение административный чин. — Если победит Титовский, то все претензии к его спутнице снимаются. Если же удача будет на стороне Барона, то… вряд ли кто рискнёт за неё заступиться.